— На словах все звучит простор — заметила она, — а на деле может выйти совершенно по-другому. Разница во мнениях ссорит не только людей в семье, но и целые народы. В браке мужчина обладает всей полнотой власти: физической, правовой, финансовой. Где гарантия того, что вы не заставите меня делать то, что идет вразрез с моими принципами?
— Юридически муж обладает всей полнотой власти, но нельзя все сводить только к этому. У вас у самой сильный характер, за вами стоит могущественная семья, которая в случае необходимости может защитить вас. Но я уверен, что этого не потребуется, ведь мы говорим о браке, а не о войне.
— Говорят, от любви до ненависти один шаг. — Сара внимательно посмотрела на Перегрина и с вызовом спросила: — Почему вы решили жениться на мне? Чарлза интересовали мое состояние и социальное положение. Вас тоже это интересует?
— Не совсем, — ответил Перегрин, глядя на воду, в которой отражались растущие на берегу деревья. — Деньги гораздо лучше, чем их отсутствие, но у меня самого их достаточно. Если вы считаете, что я позарился на ваши, то мы можем подписать договор, согласно которому вы единолично будете распоряжаться своим состоянием. Что же касается социального положения… — Перегрин неопределенно пожал плечами. — Если я останусь в Англии, то, возможно, оно мне пригодится, но это не суть важно.
— Вы намереваетесь остаться в Англии? Сара оторвала лист от стебля розы и, бросив его в воду, наблюдала, как он кружится в быстром течении. Неужели он хочет увезти ее на край земли и заставить жить в горах среди диких племен, без знания их языка и обычаев?
— Мне бы хотелось немного попутешествовать, — сказала она, — но Англия мой дом. Не представляю, как я буду жить в Кафиристане.
— Я тоже этого не представляю. Жизнь там трудная и совсем не для вас.
Сара почувствовала внезапное раздражение: похоже, он принимает ее за слабое, беспомощное существо.
— В конце концов вы разведетесь со мной и отправите меня домой. Я вас правильно понимаю? Перегрин покачал головой.
— Возможно, я съезжу в Кафиристан, но жить там больше не буду.
— Вы сможете жить вдали от своей родины и народа? — недоверчиво спросила Сара.
— Я родился там, где не могу жить, — ответил Перегрин, избегая ее взгляда. — Место моего рождения не стало для меня домом. Я даже не хочу, чтобы оно им было.
Для Сары, которая, как дуб корнями, глубоко вросла в английскую землю, его слова звучали странно.
— Вы знаете, что ваше имя означает странник?
— Да, знаю, — ответил он.
Сара молчала, раздумывая над его словами. Перегрин на самую малость приподнял завесу со своей души.
— У вас когда-нибудь был дом? — спросила она. Он внимательно посмотрел на нее. Его глаза были такими же зелеными, как листва над их головами.
— Я владею поместьями в разных уголках земли, но не думаю, что какое-нибудь из них я могу назвать своим домом в том смысле этого слова, который вы в него вкладываете. — Его глаза блеснули зеленым огнем. — Мне не нравится ваше понятие дома. Это звучит чисто по-английски. Не думаю, чтобы вы смогли пустить корни где-нибудь еще.
— Вы совершенно правы. Это хорошо или плохо?
— Не знаю, — ответил он с печальной улыбкой. — А вы?
— Я рада, что вы понимаете, где лежат мои корни. Боюсь, что вам, человеку, много повидавшему, будет скучно со мной.
— С вами мне никогда не будет скучно, Сара. Вы умеете вникать в суть вещей, и мне это интересно.
Сара повернулась и начала медленно спускаться с мостика. Что ждет ее с Перегрином? Никто не может гарантировать счастье другого человека. Даже если он поклянется, что их брак будет счастливым, она не поверит ему. Пожалуй, ей будет достаточно, чтобы он был просто внимателен к ней.
На другом берегу реки начиналась сельская местность. Они молча шли по извилистой тропинке, пока не уткнулись в живую изгородь из подстриженного тиса.
— Вам когда-нибудь приходилось бывать в лабиринте? — спросила Сара. — Этот был создан два столетия тому назад, а может, и раньше.
— Нет, я никогда не бывал в лабиринте, — ответил Перегрин. — Возможно, это интересно, но мне хотелось бы сначала серьезно поговорить с вами. Мы все ходим вокруг да около. Настало время, чтобы вы прямо ответили мне, выйдете за меня замуж или нет.
Не приняв пока никакого решения, Сара предложила:
— Давайте сначала пройдем по лабиринту.
— Это звучит метафорически. Или это аллегория?
Сара ничего не ответила и быстро вошла в лабиринт, предоставив своему спутнику возможность самому искать дорогу. В детстве они с Россом часто играли здесь, и она еще помнила правильный путь.
В центре лабиринта находилась небольшая овальная лужайка, покрытая шелковистой травой. Это место было самым уединенным, и раньше Сара часто приходила сюда, чтобы успокоиться. Она опустилась на каменную скамью и стала ждать Перегрина.
Вскоре он появился.
— Мы уже в самом сердце лабиринта?
— Почти.
Стараясь выглядеть спокойной, Сара сложила на коленях руки, но дрожь в пальцах выдавала ее волнение.
— Как я могу выйти замуж за человека, которого совершенно не знаю и от которого у меня одни неприятности? — спросила она. — Не сомневаюсь, что в Кафиристане у вас уже есть жена да еще десятки жен или сожительниц во многих городах Востока.
Перегрин покачал головой, и его лицо стало серьезным.
— Нет, Сара, у меня никогда не было жены и даже не возникало желания ее иметь. Конечно, у меня были любовницы, но до встречи с вами я и мысли не допускал, что когда-нибудь женюсь.
— Значит, вы считаете себя обязанным жениться на мне, потому что вы погубили мою репутацию?
— Нет, — спокойно возразил Перегрин. — Это идет вразрез с моими неблагородными принципами. Я никогда ничего не делаю из чувства долга. Мне просто захотелось именно вас взять себе в жены.
Ответ удовлетворил Сару.
— Какую религию вы исповедуете? — задала она следующий вопрос. — Я даже не знаю, верите ли вообще, Я принадлежу к англиканской церкви и хочу венчаться именно там. Возможно, ваша вера не позволяет вам венчаться в англиканской церкви и такое предложение звучит для вас оскорбительно?
— Я не возражаю против венчания в англиканской церкви. Почему это может быть оскорбительным? Я уже говорил вам, что Кафиристан — страна язычников, но я с пониманием отношусь к тем, кто исповедует буддизм, тао-изм, иудаизм и прочие восточные религии. У меня есть некоторые познания в христианском богословии и иудаизме. Дважды меня хотели насильно обратить в ислам, но мне удалось избежать этого.
— Но во что тогда вы верите? Неужели у вас совсем нет никакой веры?
— Я верю в собственные силы, милая Сара. Перегрин подошел ближе, и Сара почувствовала, как исходящая от него энергия теплом отзывается в ее теле.
