– Когда мы их поймаем, мы заедем сюда, – пообещал Эрп.
Мара стояла на крыльце, глядя вслед направлявшемуся на запад отряду, пока стук копыт не затих вдали.
Преследовать бандитов по равнине было несложно, но у подножия холмов след стал едва различимым на каменистой, поросшей кустами извилистой тропе, протоптанной дикими животными. Преследователи с трудом отыскали ущелье, по дну которого пролегали высохшие речные ложа.
– И что теперь? – спросил Дэниелз, почесывая в затылке. Он посмотрел на Джона Хейта, владельца салуна в Бруэри-Галч. – Ты ведь был в армии следопытом, Джон. Что скажешь?
Хейт, краснолицый лысеющий мужчина, был явно польщен оказанным ему доверием. Спешившись, он немного прошелся, глядя на расходившиеся в разные стороны высохшие русла речушек. Несколько раз он опускался на колени и ощупывал разбитую копытами лошадей каменистую почву. Наконец, выпрямившись, показал на левый приток.
– Они выбрали вон ту дорогу. В этом нет сомнений.
Уайт Эрп нахмурился.
– Вы в этом уверены? – спросил он.
– Абсолютно. – Хейт снова взобрался в седло и хлестнул вожжами своего жеребца. – А ну пошевеливайся!
Уайт хотел что-то сказать, но передумал. Его холодные голубые глаза в упор смотрели на могучую шею владельца салуна. Он все думал о тех бессвязных словах, что бормотала девушка: ее речь больше походила на истерический бред, но время от времени возникало ощущение, что она говорит нечто весьма важное. К тому же она знала имена бандитов: Билл, Ред, двое с одинаковыми именами – обоих звали Дэн, – и… да… да… был еще один – Текс Хауэрд.
Уайт произнес это имя вслух:
– Текс Хауэрд.
Хейт вздрогнул и сгорбился в седле.
– Кому-нибудь знакомо это имя? – спросил Уайт. – Текс Хауэрд.
Все промолчали. Уайт пожал плечами. Минут через пять неожиданно жилистый худощавый мужчина воскликнул:
– Текс Хауэрд! Черт возьми! Теперь припоминаю! Эй, Хейт, ведь он день и ночь торчал у тебя в заведении, верно?
– Не припоминаю, – пробормотал Хейт.
Худощавый снова заговорил:
– Да, конечно, ты должен его знать, Джон. Я вспомнил: на прошлой неделе я видел вас вместе в Восточном салуне.
– Ты меня с кем-то спутал, – с излишней горячностью возразил владелец салуна. – Я давно не был в Тумстоне.
– Но я видел тебя собственными глазами, Джон.
Теперь все взоры были прикованы к Хейту.
Уайт осадил свою лошадь и поднял руку:
– Стоп! Здесь что-то непонятное!
Он спешился и принялся разглядывать следы – изучал каждый дюйм каменистой почвы. Наконец Уайт подошел к Хейту и схватил его коня под уздцы.
– Этот негодяй намеренно пытался сбить нас со следа. Здесь давно уже не проходила ни одна лошадь.
– Джон, что скажешь на это? – рявкнул Дэниелз.
Мясистое лицо Хейта побагровело, в глазах его заметался страх, голос срывался:
– Это наглая ложь! Убирайся к дьяволу, Эрп! Ты больше не маршал, так что занимайся своими собственными делами!
Уайт ухватил Хейта за ногу и стащил с седла. Держа его за шейный платок, он ткнул ему в лицо дулом своего шестизарядного «кольта», оставляя на щеках Хейта кровавые царапины.
– О Господи! – завопил хозяин салуна, прикрывая лицо руками. – Эрп, убери оружие. Парни, сделайте что-нибудь! Остановите его! Он убийца!
– А тебя следовало бы убить, Хейт, – проговорил Дэниелз. – Так ты заговоришь? Или мистеру Эрпу придется продолжить свои упражнения?
– Я все, все скажу! Только пусть уберет свой «кольт»!
Уайт с презрительной усмешкой оттолкнул от себя Хейта, и тот рухнул в дорожную пыль.
– Так говори, если у тебя есть что сказать.
– Это Ред Сэмпл и Текс Хауэрд все задумали. Потом к ним присоединились Дэн Доуд, Билл Делани и Дэн Келли.
– И ты.
– Я только показал им магазин Голдуотера и объяснил, как пробраться туда черным ходом. И еще сказал, где они смогут заменить усталых лошадей на свежих.
– И где же они собираются скрываться?
– Они направятся к границе в Мексику. Через Сонору, Деминг и Ногалес. Хауэрд и Сэмпл держат публичный дом в Клифтоне.
Дэниелз снял шляпу и утер пот со лба.
– Ладно, парни, теперь, когда мы знаем, где они, можно не торопиться. Теперь на этих уток будут охотиться многие. Главное – не спугнуть их…
Дэниелз оказался прав: к концу января все пятеро убийц были пойманы, привлечены к суду и приговорены к смертной казни 8 марта 1884 года.
Джон Хейт, не принимавший непосредственного участия в убийствах, получил относительно мягкий приговор – двадцать лет тюрьмы. Разъяренные жители Бисби, однако, не хотели мириться с такой несправедливостью. Однажды февральским утром толпа ворвалась в тюрьму и потребовала от шерифа выдачи Хейта. Шериф поднял глаза, отрываясь от утренней газеты и кофе.
– Ключ на крючке. Хейт в самой последней камере.
Узник молил о пощаде, но его выволокли из камеры и проволокли по улице. Затем поставили к телеграфному столбу, к которому был привязан прочный канат. Минуту спустя толстую шею Хейта обвила петля, и бедняга закачался на канате, привязанном к стальному крюку, вбитому в столб. Труп преступника оставили висеть до вечера в назидание тем, кто мог бы замыслить новое злодеяние.
Месяц спустя шериф и его помощники вывели приговоренных к казни в тюремный двор, где вокруг уже толпились ликующие горожане.
Когда глаза Доуда завязали носовым платком, он заметил:
– Здесь чертовски жарко. Давайте побыстрее.
Текс Хауэрд хмыкнул:
– Черт возьми, парень… Там, куда тебя отправляют, будет намного жарче, чем здесь.
Когда казнь завершилась, Мара Тэйт отвернулась и взяла Уайта Эрпа за руку.
– Пойдем. Я хотела посмотреть, как их вздернут, и рада, что видела это.
Он улыбнулся и сжал ее руку.
– Я уже не раз это говорил, но это правда. Ты настоящая женщина, Мара Юинг Тэйт.
Вернувшись домой, она бросила взгляд на Мару Вторую, дремавшую в своей колыбельке. Потом направилась в гостиную и присоединилась к Уайту.
– Возьми себе чего-нибудь выпить и налей мне большой бокал хереса.
Он поднял брови:
– Большой? Наверное, тебе не по себе после того, что недавно видела.
– Дело не в этом. Дело вот в чем.
Мара протянула ему телеграмму.
«Дорогая буду дома второй неделе марта тчк не могу дождаться когда смогу заключить в объятия дочь тчк не могу дождаться когда обниму тебя тчк полный любви к вам тчк
Гордон».
Он вздохнул. Телеграмма выпала из его руки.
– Думаю, это знак – мне пора собираться в дорогу. Я и так пробыл здесь слишком долго.
Она подошла к нему и обвила руками его шею.
– Это было самое лучшее, самое счастливое время в моей жизни, Уайт. Я никогда тебя не забуду.
