Но она заслуживала большего, чем простая похоть. Она заслуживала чести и уважения.
Весь дрожа, Патрик заставил себя отвернуться и не смотреть на Марсали, зная, что иначе не сможет совладать с собою. Нужно уйти; если он останется, это грозит позором и ей, и ему.
Кроме того, пора вспомнить и о других делах: ждать вестей от Руфуса, вернуться в Бринэйр, чтобы принять на себя гнев отца, когда тот узнает о том, что у них опять угнали коров. Патрик чувствовал себя придворным шутом, жонглирующим факелами. Упади один — и остальные тоже попадают, и начнется пожар.
— Патрик? — тихо позвала Марсали.
Он глубоко вздохнул и, проверяя выдержку, медленно повернулся к ней лицом.
— Мне пора, — сказал он, пытаясь не замечать ее растерянного, вопрошающего взгляда. — С Хирамом ты в полной безопасности. Он будет поддерживать огонь в очаге, да и охотник не из последних.
— Но куда… — начала она и запнулась, не решаясь договорить.
— Обещай мне, что не попытаешься уйти, — глядя ей в глаза, произнес Патрик.
— А ты поверишь моему слову?
— Да. Если б не верил, все это не имело бы смысла.
— Все? Что все? — насторожилась Марсали. Патрик замялся.
— Девочка моя, у меня есть план. Если все пойдет как надо, мы, быть может, раскроем тайну исчезновения твоей тетки и узнаем, кто в ответе за набег на ваши земли. И тогда, если нам повезет, мы сможем положить конец вражде между нашими семьями.
— Расскажи мне, — упрашивала она.
Он и сам хотел рассказать, понимал, как нужно ей знать, что происходит, а главное — убедиться в том, что он не злоупотребил ее доверием. Но много лет он никому не верил, и это сделало его болезненно осторожным.
— Чем меньше народу знает, тем лучше, — мягко ответил он, убирая непокорную кудрявую прядь за ушко Марсали, и заметил, не мог не заметить, как ее лицо на миг исказилось от гнева.
— Быстрый Гарри — часть твоего плана? — не отступала она.
Патрик нахмурился.
— Не знаю. Может быть.
— Патрик, прошу тебя. Его жена и дети сходят с ума от тревоги за него. Пожалуйста, не заставляй их мучиться больше.
Он посмотрел на нее. Если б она пропала, если б ее считали погибшей, он точно сошел бы с ума. Инстинкт подсказывал ему обратное, но он кивнул.
— Постараюсь передать его жене, что он жив.
— Спасибо, — прикрыв глаза, пробормотала Марсали, но успокоилась лишь на минуту. — Прошу тебя, расскажи мне, что у тебя за план. Участвует ли в нем Гэвин? Узнали вы хоть что-нибудь о Маргарет? Патрик, пожалуйста, ведь я имею право знать.
Да, верно, она имела право… Но как же трудно заставить себя расстаться с приобретенной за долгие двенадцать лет борьбы за выживание привычкой молчать!
— Прежде я просил тебя верить мне, — сказал он наконец. — Знаю, сейчас ты думаешь, что я предал твое доверие. Может, так оно и есть, какие бы благие намерения мною ни двигали, как бы ни был я уверен, что делаю единственно возможное, чтобы защитить тебя. Но, родная моя, я не лгал тебе, никогда не лгал. И вот, хоть я и понимаю, что у тебя нет причин верить мне снова, я все-таки прошу тебя попытаться еще раз.
И, затаив дыхание, заглянул ей в глаза.
— Я не знаю, — помолчав, ответила Марсали. По крайней мере, честно… По крайней мере, она не отвергла его сразу же, не отказалась выслушать.
— Ты останешься здесь, не попытаешься убежать?
Она смотрела в сторону и долго колебалась, прежде чем ответить.
— Останусь. Хотя бы пока Быстрому Гарри не станет лучше.
Этого было мало. Как сейчас вернуть ее в Эберни? Окажись она дома, в безопасности, и ее отец может немедля пойти открытой войной на Сазерлендов. А в союзники позвать Эдварда Синклера.
— Я не могу так рисковать, — уговаривал Патрик. — Пойми, слишком много жизней под угрозой. Твоя, Гэвина, наших отцов, наших сородичей. Все наши жизни под угрозой, Марсали. Ты должна даТь мне слово, что не уйдешь, пока я не вернусь. — Он помолчал, во рту стало горько от слов, которые он вынужден произнести. — А если ты не дашь слова, придется мне велеть Хираму держать тебя взаперти в хижине.
Марсали выпрямилась, подняла подбородок, исполненная праведного гнева.
— Я забыла, ты ведь мой тюремщик, — с горечью промолвила она. — Но, клянусь, больше я не допущу подобной ошибки.
Ее слова задели Патрика за живое, но он не подал виду.
— Обещай мне, Марсали, — повторил он. — Прошу, не вынуждай меня к тому, что причинит нам обоим только боль.
В ее глазах мелькнуло сомнение. Неужели она не понимает? Неужели думает, что ему приятно держать ее в плену? Или ей кажется, что, обращаясь с нею вот так, он сам остается совершенно спокоен? Эта мысль потрясла его.
Марсали долго смотрела на лежавшего в беспамятстве на соломенной подстилке Быстрого Гарри, мертвенно-бледного даже в красноватом свете пламени. Потом наконец вздохнула и подняла глаза на Патрика.
— Даю слово, — тусклым, надломленным голосом сказала она.
Взгляд ее стал холодным и безучастным, на губах не осталось и тени улыбки, и Патрик с ужасом подумал, что, выиграв это сражение, он, быть может, проиграл всю войну. Единственную войну, в которой искренне хотел победить.
Гэвин оглядел стадо коров длинношерстной, горской породы. Коровы оказались именно там, где говорил ему Патрик. Не слишком ли все легко получается?
Нет ли здесь ловушки? Он так часто задавал себе этот вопрос, что уже успел затвердить его, как «Отче наш». Что их ждет — да, впрочем, понятно, что, — если Патрик предал его? Но в душе Гэвин ни минуты не верил, что Патрик Сазерленд способен предать того, кого называл другом.
Он оглянулся на своих спутников. Три верных друга-приятеля с детских лет — а значит, Патрику они тоже были друзьями. Гэвин выбирал их с великой осторожностью: все холостые, бездетные, и все связаны так или иначе — кровным родством или дружбой — с кланом Сазерлендов.
К нему подъехал Иэн Ганн, двоюродный брат Гэвина, усмехнулся, блеснув в темноте зубами.
— Давненько я не ходил в набеги, — заметил он. — Ты уверен, что поблизости нет Сазерлендов?
— Уверен, — ответил Гэвин. — Они, как видно, считают, что надежно спрятали наших коров. Я вчера набрел на стадо случайно, пока искал Быстрого Гарри. — Господи, подумал он, как же противно врать. Патрик, будь он неладен, рассчитал верно: его безумие должно сработать.
— Твой отец будет доволен.
— Да, — буркнул Гэвин, и ему стало еще более тошно от необходимости обманывать отца. Но, впрочем, сейчас цель оправдывала средства. Если маленький обман поможет положить конец распре между Ганнами и Сазерлендами, то бог его простит.
Он посмотрел на небо: луна уже успела взойти. Часа через три-четыре ляжет туман, и от луны не будет никакого света. Окинул взглядом горы, черные купы деревьев на востоке — ни движения, ни шороха. Все спокойно. Пора.
