Женщина побледнела:
— Что вам надо от моего мальчика? Он честный человек и не сделал ничего дурного! У него неприятности?
— Нет, никаких неприятностей, Генриетта, — поспешила заверить ее Франческа. — Мы ведем расследование, его показания могут помочь. Это единственная причина, по которой мы ищем Билла.
— Я не видела его несколько месяцев и не знаю, где мой сын! Он такой хороший мальчик — учится на адвоката. Я верю, наступит день, когда он освободит Мэри.
Франческа немного растерялась. Мэри была психически не здорова, Генриетта не может об этом не знать. Однако сейчас не стоит убеждать беднягу, что Бельвью лучшее место для ее дочери.
— Когда вы последний раз видели Билла?
— Не помню, несколько месяцев назад. Он приходил на заседания суда. — Она горько рассмеялась.
Франческа взяла женщину за руку:
— Я понимаю, вы оказались в ужасном месте, мне очень жаль, что так случилось. Я обязательно пришлю вам книги. В октябре вы будете на свободе — в октябре этот кошмар закончится, Генриетта.
Из глаз женщины потекли слезы.
— Мне не нужна ваша забота. Я скучаю по Мэри. По Биллу. Я тоскую по дому, по семье… Она хорошая, мисс Кэхил, она никогда не желала отцу зла! Никогда!
— Мы знаем об этом. Разумеется, вы скучаете по дому, по сыну. — Франческа погладила женщину по плечу, боясь даже мельком взглянуть на Брэга.
— Он такой хороший мальчик. О лучшем сыне и мечтать нельзя! Он навещает меня каждую неделю. — Она внезапно замолчала, в глазах появился страх.
Франческа насторожилась:
— Билл навещает вас каждую неделю?
— Нет, нет. Я только мечтать могу об этом!
— Билл приезжает по выходным, миссис Рэндл? — вступил в разговор Брэг. — Вам лучше сказать правду. Мы проверим журнал регистрации посетителей. Никто не имеет права попасть на территорию без разрешения.
Генриетта побледнела, руки ее тряслись.
— Он приезжает ко мне почти каждые выходные — исключая время сдачи экзаменов.
«Бог мой», — подумала Франческа, поднимая глаза на Брэга.
— На этой неделе он приезжал? — сдавленно спросил тот.
— Да, — прошептала Генриетта. — Он был здесь в субботу утром.
Теперь Билл Рэндл становился первым номером в списке подозреваемых, составленном Франческой.
Понедельник, 30 июня 1902 года. Полдень
Прижимая к груди чехол для одежды, Мэгги Кеннеди шла по красивой чистой улице к клубу «Метрополитен». Подойдя к чугунной ограде, она заглянула во двор перед зданием из светлого мрамора и увидела подъехавшую к входу коляску и сидевших в ней трех красивых и дорого одетых женщин. Слуга в красной с золотом ливрее бросился открывать дверцу кеба, а несколько других слуг поспешили распахнуть перед дамами стеклянные входные двери. Смеясь и весело болтая, троица исчезла в роскошных интерьерах и, вне всякого сомнения, направилась в ресторан для дам.
Мэгги стояла не дыша. Эван был завсегдатаем клуба, как и большинство миллионеров города. Дамы, посещавшие «Метрополитен», были их женами, сестрами и дочерями. Возможно, и Франческа часто там ужинала. И Бартолла Бенвенте тоже.
Что она делает?
Она, Мэгги Кеннеди, никогда не сможет переступить порог такого клуба!
Ей не позволят даже пройти по подъездной дороге.
Мэгги вышла из своей квартиры на Десятой авеню почти час назад. До Пятьдесят девятой улицы она доехала по железной дороге, нанять кеб она не могла — цены были непомерно высокими, а она тяжелым трудом зарабатывала каждый цент, — поэтому дальше шла пешком до самой Пятой авеню, с любопытством разглядывая витрины. От Гранд-Арми-плаза она пошла вверх по улице.
Сейчас, разглядывая мраморный особняк, Мэгги кусала губы от досады и старательно подавляла в себе желание вернуться домой. Какая, право, глупость. Согласившись доставить новую английскую блузу, заказанную Франческой, домой к Кэхилам, она всего лишь надеялась увидеть Эвана, но боялась себе в этом признаться.
Ты влюбилась, моя глупышка? Одним поцелуем он завоевал твое сердце?
Она не хотела сейчас думать о муже. Он умер много лет назад, когда Джоэл был еще маленьким. Мэгги любила этого мужчину всем сердцем и, пожалуй, до сих пор любит. Она всегда будет скучать и мысленно разговаривать с мужем, чьи советы помогали ей и успокаивали. Мэгги знала, что сейчас он волнуется за нее. Несмотря на шутливый тон мужа, она знала, что Джош совершенно серьезен, более того, он абсолютно прав.
Что бы он ни говорил, этот человек не для тебя. Мужчины всегда находят сладкие слова для сладких девочек!
Мэгги мечтала, чтобы их с Эваном поцелуя никогда не было, чтобы он не доверял ей. Она истово желала, чтобы кто-то другой, не Эван Кэхил, спас ее в прошлом месяце от покушения маньяка.
Но он целовал ее — она сама ему позволила. Это было великолепно. Мэгги не предполагала, что сможет когда-то желать еще одного поцелуя мужчины, но она ошибалась. В его руках оживало все ее тело, в душе пробуждались дикие желания. В его объятиях она чувствовала себя защищенной, все казалось идеальным и правильным.
Эван открылся ей и рассказал о страсти к игре, долгах, разрыве с семьей и последующем примирении, о ребенке, которого носила графиня. Графиня Бенвенте носила его ребенка.
Мэгги задрожала. Нельзя сказать, что она питала ненависть к графине; она ее боялась. Несколько недель назад Бартолла приходила к ней. Сначала Мэгги решила, что дама собирается заказать новое платье, вместо этого графиня посмеялась над ее чувствами к Эвану и недвусмысленно заявила, что ей стоит держаться подальше от ее любовника. В каждом слове Бартоллы было столько жестокости, пренебрежения и злобы, что Мэгги была шокирована ее поведением. И она угрожала детям.
Когда Мэгги впервые увидела Эвана и Бартоллу, они показались ей удивительной, сказочной парой. Теперь стало ясно, что графиня низкая и вульгарная женщина. Мэгги не могла представить, что Эван окажется в ловушке и будет жить в браке без любви.
Она мечтала помочь ему — она по природе своей была человеком заботливым. Впрочем, сначала Мэгги старалась убедить Эвана, что он обязан жениться на графине и дать ребенку свое имя. Эван смотрел на нее с изумлением, не понимая, чем вызваны ее речи, ведь она никогда не симпатизировала графине. Эван принял решение, что не может заставить себя жениться на Бартолле, о чем и заявил Мэгги, но обещает взять на себя заботу о ней и о ребенке.
Мэгги очнулась от поглотивших ее мыслей, когда переходила Шестьдесят первую улицу.
Она испытала огромное облегчение, когда Эван признался, что отказался от опрометчивого брака, казалось, никогда в жизни ей не было так легко.
