— Что ж, значит, я должна немедленно пойти к ней, — решила Фиби. — Пойдешь со мной?
— Ох, я занялась одним переводом с латыни и сейчас остановилась на самом интересном месте. Может, я приду позднее и мы там встретимся?
— Как хочешь. Я думала, ты не прочь прогуляться.
— Немного погодя, ладно? Не сердись.
Оливия коротко поцеловала — как клюнула — подругу.
Поднявшись на цыпочки, чтобы увидеть себя в зеркале и приладить новую шляпку, Фиби не узнала собственных глаз: в них еще словно горел отсвет вчерашней ночи, проведенной на узкой солдатской койке по соседству с десятком, если не больше, посторонних мужчин. И в самых безумных мечтах не могла она вообразить, что такое может случиться с ней. Что Кейто решится на это.
Улыбнувшись самой себе, она вышла из комнаты, спустилась в холл. Ноги невольно привели ее к дверям кабинета мужа, у нее не было к нему никакого дела, ей просто хотелось его увидеть. Она подняла уже руку, чтобы постучать, но тут до нее донеслись голоса. Никогда в жизни, насколько помнила, она не подслушивала у дверей, но сейчас… будто что-то толкнуло ее к замочной скважине, откуда в полутемный коридор проникал лучик света.
— Вчера вечером, — сказал Кейто, — мы в штабе обсуждали положение на западе страны. Твои сведения о том, что поэтому поводу говорилось на королевском совете, были бы весьма кстати. Даже если они не слишком точны.
В ответ она услышала голос:
— Насколько я знаю, их тревожит то, что западные графства готовы выступить на стороне парламента. Поведение командующего королевским войском наносит там больший ущерб, чем тысячи солдат противника. Сэр Ричард самоуверен, деспотичен и никого не хочет слушать.
— Да, мы знаем об этом. И что же король собирается предпринять?
— Полагаю, отзовет сэра Ричарда.
— И заменит его на…
— Думаю, на Хоптона, — ответил Брайан после недолгого молчания.
— Вот как…
— Мой ответ удовлетворил вас, сэр? — снова помолчав, спросил Брайан. В его голосе была чуть заметная ирония.
— Ты должен понять наши колебания, — произнес Кейто. — Требуется некоторое время, чтобы переварить все, что ты сообщил.
— Я наберусь терпения, сэр, и буду жить надеждой, что вскоре вы окончательно убедитесь в моей искренности и сумеете уверить в ней других.
К ужасу Фиби, дверь подалась, и она еле успела отскочить. В коридор вошел Брайан, взгляд его упал на Фиби, замеревшую в неловкой позе у стены.
— Так-так… — проговорил он. — Ушки на макушке. Услышали что-нибудь интересное для себя?
Больше всего Фиби боялась, что сейчас выйдет Кейто, и потому быстро пошла к лестнице, увлекая за собой Брайана. Остановившись там и положив руку на перила, она перевела дух и спросила, не считая нужным отвечать на его насмешливый вопрос:
— У вас серьезные дела с моим мужем, сэр?
Брайан ухмыльнулся:
— Похвальное любопытство. Хотите все узнать о своем супруге? Но понравится ли ему это? Однако нет нужды слушать у двери. Я готов поделиться с вами всем, что вас интересует.
— Я хочу знать лишь о том, что может угрожать Кейто. Причинить ему вред.
— О, вы правы, Фиби. От него самого вам никогда этого не узнать. Он из тех, кто полагается только на себя. Ну, может, самую малость на своего помощника Джайлса.
— Похоже, вы очень хорошо узнали Кейто.
— А как же иначе, дорогая! С той поры, когда ходил еще в коротких штанишках.
— Хотела бы я знать его так же хорошо, — вздохнула она.
Он взглянул на нее серьезно и внимательно:
— А вдруг вам не понравится то, что узнаете?
— Не говорите так, Брайан! Быть этого не может. — Ее глаза сверкнули гневом. — Прошу вас никогда такого не говорить!
— Ну, ну. Счастлив тот человек, кто может внушить подобную веру в себя, — благодушно проговорил Брайан и совсем иным тоном добавил: — Мой собственный опыт общения с лордом Гренвиллом позволяет мне видеть его не в одном только розовом свете.
Фиби постаралась вдуматься в его слова. Что ж, наверное, ее суждения о Кейто, окрашенные любовью и интимной близостью, не во всем справедливы. Это естественно. Однако если у него и есть недостатки, то, безусловно, настолько незначительные, что их вообще трудно заметить. Ну, быть может, излишнее упрямство, нежелание считаться с доводами других. Она уже испытала это на себе. Но больше ничего плохого.
Брайан тем временем продолжал:
— Я ведь пока еще его наследник, Фиби, и мне больно и обидно, что он не до конца доверяет мне. Хотя его можно понять: ведь я принял другую сторону в этом проклятом противостоянии. Но теперь… когда я признал свои заблуждения и решил служить парламенту… Когда снабдил его сторонников кое-какими полезными сведениями… и все равно, Кейто колеблется, доверять мне или нет.
— Наверное, ему нелегко, — сказала Фиби. — Но уверена, вскоре все разрешится ко всеобщему благополучию. Он поймет, что вы искренни с ним — так же, как сейчас со мной.
— Будем надеяться. Ох, чуть не забыл! — Брайан вынул из кармана небольшую книжку. — Вчера я был в одном городке и там в книжной лавке наткнулся на томик стихов. По-моему, вам понравится.
— Стихи Томаса Кэрью! — воскликнула Фиби. — Я их очень люблю. Особенно элегию, посвященную Джону Донну.
— А ничего, что она немного фривольная? — спросил Брайан. — Не для невинных душ.
— У меня достаточно широкие взгляды, сэр, — с достоинством произнесла Фиби. — И поверьте, я могу отличить подделку от истинной поэзии.
— О, простите. Вовсе не хотел обидеть вас. К тому же вы и сами не чужды поэзии и, кто знает, возможно, тоже допускаете фривольности.
— Не знаю, не насмехаетесь ли вы надо мной, — она поклонилась, — но я все равно благодарю вас за книгу.
Он поймал ее руку и поднес к губам.
— Простите еще раз. Я осмелился немного поддразнить вас, но вы так прелестны в своем возмущении.
Фиби покраснела.
— Не следует говорить мне такие слова. Я замужняя женщина.
Она высвободила руку и пошла к входной двери.
Брайан, сомкнув губы и прищурив глаза, посмотрел ей вслед. В ней было что-то такое, что вызывало в нем чувство, дотоле, пожалуй, неведомое. Иными словами, она ему нравилась. Ее прямодушие, даже резкость, сочетающиеся с наивностью, с широтой взглядов, и расцветшее юное тело, умные глаза. Но ведь она из стана его личных врагов. А значит, подобные чувства к ней нелепы и опасны. Впрочем, опасна и она сама — если соберется наградить лорда Гренвилла сыном…
На скулах его заиграли желваки. Ведь цель его приезда сюда — уничтожить ее, а не соблазнить. Хотя кто сказал, что одно исключает другое? Не говоря уже о том, что совсем неплохо наставить рога его заносчивому отчиму, господину маркизу. Который, кстати, наверняка не в восторге от самостоятельности и широты взглядов своей юной супруги.
