— Мама ждет меня дома.
Значит, хочет предупредить, что его хватятся, на случай если Макс имеет на него какие-то гнусные виды.
— Я живу недалеко отсюда и предлагаю тебе работу, только и всего.
— Пожалуй, можно поглядеть…
Его осмотрительность была вполне понятна: в этом мире чудес не бывает.
Но Рождество — время чудес, и после того, как Дэнни взял юного Неда под свое крыло, а кухарка накормила его до отвала, после того, как Макс и Дэнни отправились в темный подвал, служивший домом для восьмерых бедняг, и после того, как рыдающих благодарных Оуэнов в экипаже Макса перевезли на новую квартиру над конюшней, даже Нед поверил в чудеса.
Гораздо позже, когда Оуэны наконец устроились на новом месте, Макс сидел в кабинете, пил и думал о Кристине — с некоторых пор его обычное занятие по ночам. Не в силах уснуть, он отправился на прогулку и, добравшись до церкви, где встретил Неда, открыл дверь и ступил внутрь. Неожиданный покой снизошел на него, словно этот полутемный дом Господа предлагал немедленное спасение для его мятущейся души.
Макс поразился тому, что с ним происходило. Высокие, взметнувшиеся к небу своды, ряды цветных витражей в готических окнах казались мистическими и нереальными в лунном свете. Будто сама вечность говорила с ним.
Вдалеке, у самого алтаря что-то сверкнуло. Макс направился туда, влекомый крохотным огоньком. Подойдя ближе, он увидел одинокую свечу, горевшую среди уже успевших погаснуть. Да и ее пламя колебалось, готовое вот-вот исчезнуть.
Как его надежда.
Он так и не понял, что подтолкнуло его: возможно, шутливое обещание поставить свечку в честь возвращения Кристины или отчаянная мечта о возрожденной надежде, но он стал зажигать свечи одну за другой, ряд за рядом, пока церковь не засияла огнями. Желтоватый свет вырвал из мрака фигуру Мадонны с младенцем. Макс долго смотрел на олицетворение материнской любви, вспомнив о Кристине и ее детях, о муках, которые она была готова вынести ради них, о боли, которую она испытает, потеряв их, и неожиданно для себя помолился за их счастье. Потом, опустошив карманы, засунул все найденные деньги в кружку для пожертвований и долго смотрел на мерцающие язычки свечей. На сердце стало легче, снова вернулась уверенность в успехе затеянного дела.
Вполне понимая страхи и нерешительность Кристины, он все же сделает все возможное для ее развода. Но если все законные методы будут исчерпаны, он готов предложить Гансу деньги за согласие на совместную опеку.
Отвернувшись от алтаря, он направился к дверям.
Есть немало других действенных мер, и если все остальное не удастся…
Он чувствовал необычайную бодрость и готовность к действиям.
Послезавтра он едет в Силезию.
В сочельник у него назначено свидание, которое невозможно пропустить.
Рождество было временем веселья и развлечений для всей семьи Ганса, съехавшейся во дворец. Его мать уже приехала и успела навести уныние и тоску на всех домашних, ибо вдовствующая княгиня Цейс по-прежнему считала дворец своим. Она распоряжалась и отдавала приказы, не считаясь ни с кем.
— Что мамаша, что сын, — прошептала камеристка, когда вдова ворвалась как-то в будуар невестки и долго выговаривала ей за то, что та велела все приготовить для рождественского кукольного представления в главном зале, а не в голубой гостиной, как обычно.
— В зале было бы лучше, — в утешение сказала Лиза.
— Я тоже так думала, — улыбнулась Кристина, лениво потягиваясь в кровати. Ничто не могло испортить ее настроения, особенно теперь, когда встреча с Максом так близка, даже бритвенно-острый язык свекрови, не постеснявшейся явиться к невестке в семь утра.
— Кухарка клянется, что в один прекрасный день подсыплет мышьяку в чай старой даме.
— Тише, Лиза, вдруг услышат, — остерегла Кристина, но тут же улыбнулась и добавила: — Ее собственная кухарка говорит то же самое.
Женщины дружно хихикнули.
— Мы просто ужасны, — покаянно вздохнула Кристина.
— И вполовину не так ужасны, как эта старая ведьма, миледи.
Не найдя в себе сил отрицать правду, Кристина осведомилась, встали ли уже мальчики.
— Нет. Я спрашивала лакея, перед тем как принести вам шоколад.
— Они, должно быть, вот-вот проснутся, так что я хочу поскорее одеться. Мы собирались кататься на пруду. Где мои коньки?
— Остальные родственники прибывают дневным поездом, — напомнила камеристка.
— На случай если я не успею вернуться, — ответила Кристина, воспрянув духом и ощущая необыкновенную свободу с тех пор, как встретилась с Максом и поняла, что счастье дается тем, кто не боится бороться за него, — экономка знает, какую комнату отвести каждому из братьев Ганса и их семьям. Мальчики любят коньки не меньше меня, и у меня еще будет время выслушать жалобы невесток.
— Если вас не будет, кухарка приготовит чай.
— А мать Ганса будет, как обычно, председательствовать за столом. Сомневаюсь, что меня хватятся. — Она отбросила одеяло и соскользнула с кровати. — Представляешь, до Рождества осталось всего два дня!
Лиза взглянула на госпожу, поражаясь ее воодушевлению. С самого своего возвращения из Англии она была в прекрасном настроении, и ничто не могло ее расстроить.
— Да, мэм.
— И все подарки под елкой?
— До единого.
За исключением одного, запертого в бюро Кристины.
— Превосходно. Все идет как нельзя лучше! — весело засмеялась Кристина, делая изящный пируэт и радостно улыбаясь. — Обожаю Рождество!
На пруд их проводил лакей. Ганс отпустил своих псов, когда они добрались до замка Цейс, и за это Кристина благодарила Бога. Если Макс все-таки приедет в Силезию, лишние глаза ни к чему.
Она и мальчики соревновались, кто зашнурует ботинки первым, и Джонни выиграл.
— Догоняйте! — крикнул он, скользя по блестящему льду.
Мать с братом бросились за ним вдогонку, и Фрицу наконец удалось поймать Джонни за рукав. Но тот немедленно превратился в преследователя сам. Пруд постепенно переходил в реку, садовники чисто вымели лед, и вся троица, наигравшись, румяная и запыхавшаяся, покатила вниз по реке, выпить в гостинице горячего сидра. Сидя в одних чулках на скамье под окном, выходившим на реку, они пили сидр, ели оладьи с яблоками и говорили о подарках, приготовленных для кузенов и родных.
— Смотри, мама, смотри! — Встав на колени, чтобы лучше видеть, Фриц прижался носом к стеклу. — Какие чудесные красные санки!
— Кучер слишком гонит лошадей, — мрачно пробормотал Джонни. — Но что за великолепная пара вороных!
— Арабы, — заметил Фриц.
— Берберы, — возразил брат. — Они лучшие упряжные лошади. Взгляни на их морды. Это не арабы.
