— Прости, Зоуи, я пошутила насчет лорда Роберта. Решила тебя немного подразнить. — Федра прошла к столу и взяла нож для разрезания бумаг. — Боюсь, сегодня я не смогу отправиться с тобой по магазинам. Я должна остаться.
— Не беспокойся, я не обиделась, — сказала Зоуи. — Но почему бы нам не заказать для тебя новые наряды?
На лице Федры появилась неуверенная улыбка.
— У меня сейчас много дел. Я должна заняться коврами и шторами: их нужно собрать и отнести наверх. Ковры почистить, а шторы постирать, — со вздохом проговорила Федра. — А потом к нам на чай сегодня придет мистер Толбот. Я должна представить его маме.
Глаза Зоуи расширились от удивления, она усмехнулась:
— О Господи! Это походит на «благородные намерения». Честное слово, Фе! После проведенной с тобой ночи. А если он сделает тебе официальное предложение?
Федра решительно покачала головой. Но внезапно ей на глаза навернулись слезы. Казалось, еще немного, и плотина ее затаенных чувств и сдерживаемых эмоций прорвется наружу. Ее губы задрожали, лицо начало морщиться.
Зоуи с тревогой посмотрела на подругу. Ее глаза светились нежностью.
— О, Фе! — вскрикнула она и порывисто обняла Федру за плечи. — Но, моя дорогая, что случилось? Что он сделал? Что сделал этот негодяй? Я убью его собственными руками!
Федра прикусила губу и снова покачала головой:
— Это не Тристан. Я не то имела в виду…
Зоуи отошла назад на шаг и опять посмотрела на Федру.
— В таком случае в чем же дело? — зашептала она. — Прошлой ночью ничего не случилось?
— Нет, — тоже шепотом ответила Федра. — Это случилось не прошлой ночью.
— О Боже мой! Бедняжка! — Зоуи извлекла из кармана свой кружевной носовой платок и стала вытирать Федре щеки. — О, моя дорогая, только не плачь! Что бы там ни случилось, все можно исправить.
Волнение Зоуи и ее заботливость стали той последней каплей, которая пробила брешь в сдержанности Федры. И Федра заплакала и наконец заговорила:
— О, Зоуи, ты очень добра, но, к сожалению, этого никто не сможет исправить. Это случилось давно. Я болела, и доктора сказали мне… Они сказали, что я скорее всего бесплодна. Они сказали, что я вряд ли смогу забеременеть. У меня не может быть детей. Теперь ты понимаешь?
— О, Федра! Неужели это правда? — Взгляд Зоуи стал сочувственным.
— Я старалась не думать об этом, — пробормотала Федра, сдерживая слезы. — И меня это не слишком расстраивало. Но потом я встретила его. Я не хочу выходить за него замуж, Зоуи. Правда не хочу. И он не жаждет на мне жениться. Но дело в том… дело в том…
— Но дело в том, что ты хочешь его, — закончила предложение Зоуи и положила свою теплую ладонь Федре на голову. — Ты хочешь отказаться от него, поступить благородно.
— Я ничего не буду делать, — всхлипнула Федра, уткнувшись в мягкое плечико Зоуи. — Так я поступала всегда. Я всегда замыкалась в себе. Потому что очень трудно объяснить что-то мужчине, в глазах которого ты боишься увидеть разочарование. Видеть, как он смотрит на тебя с жалостью, а потом уходит. Это непереносимо.
— Я понимаю тебя, — сказала Зоуи через некоторое время, продолжая гладить Федру по голове. — Мне так жаль, Фе, — прошептала она еще через минуту. — Так жаль. Возможно, когда-нибудь тебе повезет и найдется мужчина, для которого такие вещи не имеют значения. Но как бы то ни было, ты можешь всегда рассчитывать на меня. Можешь доверять мне.
— Спасибо, Зоуи.
Добавить к этому было нечего. Они сели вместе на кровать и взялись за руки. И сидели так молча, глядя, как в окне над крышами Мейфэра поднимается солнце. Потом Федра поцеловала подругу в щеку и проводила ее до двери. Теперь ей предстояло подготовиться к приему гостя и как-то усмирить собственное сердце. Она не должна показывать своих чувств, она должна оставаться холодной и бесстрастной, чтобы не давать надежд ему и самой не подпасть под власть иллюзий.
Когда Тристан снова пришел в Уайтхолл, его встретил молодой мужчина, одетый в черный костюм, похожий на тот, какие носят «вороны» — служащие Хокстона. Этот мужчина сразу провел его в небольшой кабинет, расположенный на верхнем этаже. К своему немалому удивлению, Тристан обнаружил в кабинете де Венденхайма лежащую на полу огромную черную собаку, которая могла сравниться размерами с пони, — ее массивная голова с мощной челюстью покоилась на краю ковра, а желтоватые глаза внимательно уставились на вновь прибывшего. Когда Тристан подошел к де Венденхайму, и соответственно к собаке, она вдруг приподняла голову и лениво лизнула его ботинок.
— Господи, — пробормотал Тристан, отступая на шаг от черного чудовища.
Тристан вкратце изложил де Венденхайму суть дела и показал найденный Федрой загадочный шар. К сожалению, де Венденхайм знал об этой вещи еще меньше, чем сам Тристан. Пройдя к окну, которое выходило на набережную, он принялся усердно крутить в руках шар, разглядывая его со всех сторон.
— Значит, этот шар выпал из руки Горского?
— Да, леди Федра видела это, — ответил Тристан. — Она вспомнила об этом вчера поздно ночью.
Голова де Венденхайма неожиданно и резко дернулась.
— Вчера поздно ночью?
Тристан заколебался.
— Да или где-то около того.
Взгляд де Венденхайма снова устремился на шар.
— У нас есть, конечно, специалисты, знающие кириллицу, — проговорил он задумчиво. — Но я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы разыскать их.
— Прискорбно, — пробормотал Тристан. — Времени совсем нет.
— А вы полагаете, я этого не знаю? — Де Венденхайм издал звук, похожий на лошадиное фырканье. — Но нам с вами неизвестно, что за секрет скрывается в этом чертовом куске дерева. Может быть, эти буквы выбраны случайно и никакое послание здесь не зашифровано. Или, может, это просто забавная игрушка с изречением Цицерона. Я, черт возьми, не могу ответить на этот вопрос.
Тристан решил проигнорировать этот взрыв раздражения. Разочарование де Венденхайма было вполне объяснимо и понятно.
— Сейчас нам просто нужен человек, — задумчиво проговорил Тристан, — который умеет хорошо читать по-русски.
Де Венденхайм поднял глаза на Тристана.
— Именно! — воскликнул он и быстро снял свое пальто с вешалки за дверью. — Люцифер! — скомандовал он. — Ко мне.
— Куда мы идем? — поинтересовался Тристан.
Де Венденхайм уже застегивал пуговицы.
— В Мейфэр, — бросил он, засовывая шар в карман своего пальто. — Мы отправляемся к одному англичанину, для которого русский язык — это язык его матери. Он прекрасно владеет русским, и только ему я могу довериться в деле подобной секретности.
