Синтия заметила отчаяние на его лице. Неужели она все понимала неправильно?
– Я же сказала, что еду в Вайоминг.
– Но это не одно и то же.
– Я подумала... – О чем?
– О Марии и Розалинде.
– И что же?
– О совершенной красоте и давно потерянной любви. Мэверик улыбнулся:
– Идите ко мне, Синтия, и я покажу вам, что значит для меня маленькая Мария.
Он повернулся, чтобы идти в свою комнату. Синтия сделала шаг вслед за ним. Вопреки инстинкту ее тянуло туда. Мэверик обернулся:
– Идемте. Нам предстоит многое обсудить. Я не хочу потревожить Розалинду.
Синтия и не подумала о том, что их голоса могут разбудить девочку. Ей было неловко заходить в комнату Мэверика, но желание все узнать затмевало чувство опасности. Ей хотелось верить Мэверику вопреки здравому смыслу.
– Теперь или никогда, – сказал он.
– Не знаю, о чем вы.
– Вы дразните мужчину: то притягиваете, то отталкиваете. – Мэверик смотрел на нее прищурясь. – Вы боитесь позволить подойти к вам слишком близко. Дайте хоть один шанс.
Он посмотрел на нее пронзительными синими глазами и шагнул в свою комнату, оставив гостеприимно открытой дверь.
Синтия вздрогнула. Рискнуть? С таким человеком, как Мэверик? Понимал ли он, о чем просит ее? Но без него Синтия чувствовала бы себя одинокой и покинутой. Ей казалось, что она слышит голос матери, требующей, чтобы она держалась подальше от Мэверика, потому что мужчинам нельзя доверять. Но у ее матери была на то серьезная причина. Нет только плохих или только хороших людей. Синтии надо было принять разумное» решение, иначе она была обречена жить в страхе. Но этого Синтия не желала никому. Она должна была сама позаботиться о себе и рассчитывать только на свои силы.
Синтия отпустила занавеску, за которую судорожно цеплялась, и прошла по ковру до его двери. В его комнате был маленький столик и два стула, обитых синим бархатом и отделанных бахромой. На столе, застланном белой скатертью, стояли два хрустальных бокала для шампанского и бутылка вина, а также закрытое крышкой блюдо.
Мэверик сел на один из стульев. Казалось, он был готов ждать ее вечно, но она заметила нетерпение в его глазах, когда он смотрел на нее, Синтия подумала, что у него самая элегантная комната. В ее убранстве преобладали два цвета – синий и кремовый. Кровать была внушительной и приковывала к себе внимание. Под атласным кремовым покрывалом было видно постельное белье такого же цвета, отделанное кружевами. Стены были оклеены обоями с рисунком из синих и кремовых цветов. На полу лежал ковер. Мебель в стиле рококо, изысканная, чувственная, была под стать всему остальному. – В книге такая сцена выглядела бы как попытка обольстить.
Синтия попыталась разрядить напряжение шуткой, но тотчас же заметила, что ее попытка не имела успеха.
– И вы бы не ошиблись, если бы написали так. Мэверик поднялся с места и протянул ей руку. По-видимому, на уме у него было нечто большее, чем беседа. Ей нужно было быть осторожной, но ведь она пришла сюда, чтобы лучше узнать его и, возможно, довериться ему. Она ощущала подъем и была готова последовать за ним куда угодно.
Синтия выдержала его красноречивый взгляд и протянула ему руку. Она опустилась на второй стул, а Мэверик закрыл дверь. Он взял пакет с туалетного столика и сел напротив нее.
– Шампанское немного согрелось, но я думаю, оно все равно понравится вам.
Он протянул ей предмет, обернутый в упаковочную бумагу.
– Я не могу принять от вас еще один подарок!
– Возьмите, Синтия.
Сверток имел довольно внушительный вес. Синтия с удивлением посмотрела на Мэверика:
– Похоже, это книга.
Он улыбнулся. Синтия сорвала оберточную бумагу и задохнулась от восторга:
– «Ангелы востока»!
Улыбаясь, она прижала книгу к груди.
– Благодарю вас. Но я отдала бы гораздо больше, чтобы спасти вас от виселицы.
– Неужели?
Ее улыбка померкла.
– Конечно. Как вы могли усомниться?
– Я не знаю, как вы относитесь ко мне.
Синтия почувствовала, что задыхается, и крепче прижала к себе книгу. Ей не хотелось слышать его, но она сознавала, что лгать дальше бессмысленно и отмахнуться от него не удастся. И в то же время она не хотела связывать себя обязательствами. Но в душе понимала, что находится на перепутье. Ей хотелось попросить его повременить, на мгновение остановиться. Но было ясно, что он не согласится, потому что теперь он решал, какими будут их дальнейшие отношения. Ей же предстояло выбрать, последует ли она за ним в неизвестность.
– Я думал об этом.
– О чем? – спросила она, а он вглядывался в ее лицо, склонив голову набок.
– О вас.
Он смотрел на нее прищуренными синими глазами. – Я не хочу везти вас в Вайоминг просто так. Вы должны приехать туда как моя невеста или как вы там предпочтете называться. Так будет безопаснее. Ведь за вами будут увиваться мужчины, но я смогу защитить вас, если...
– Если я буду принадлежать вам? Он кивнул.
– Вы просите меня выйти за вас замуж? Мэверик колебался.
– Я не так думал.
Синтия почувствовала, что почва уплывает у нее из-под ног. Возможно, что ее мать все-таки была права. Но ведь и сама Синтия не стремилась обзавестись семьей. Чувства к Мэверику застигли ее врасплох, и только теперь она пыталась разобраться в себе.
– Синтия, ведь вы не видели Вайоминг и мое ранчо. Вы из большого города. Вам может не понравиться жизнь в сельской местности. Я не могу просить вас о чем-то постоянном, пока не узнаю, каковы относитесь к моему образу жизни. Розалинде он подойдет. За нее я спокоен. Что же касается вас, то я не знаю, чего вы хотите от жизни, – пытался объяснить Мэверик.
– Так в чем все-таки дело?
– Я хочу, чтобы вы были со мной. Не отвергайте Вайоминг сразу. Но я не могу сражаться из-за вас с каждым местным мужчиной.
При этих словах Синтия не сдержалась от улыбки:
– Сомневаюсь, что мне придется отбиваться от них палкой.
– Да, нет вы и понятия не имеете о наших нравах. Женщин там мало. А уж таких женщин, как вы, и подавно.
– Вы, конечно, преувеличиваете, но мне лестно это слышать.
– Сами увидите. – Мэверик подался вперед. – Дайте мне шанс. Если вы решите, что не можете жить на ранчо, уедете к Виктории. Давайте заключим соглашение до отъезда в Вайоминг.
Синтия вздохнула:
– Я воображала, что на Западе все будет просто, и надеялась оставить позади обман, фальшь и ощущение поражения.
Она положила книгу и встала, не будучи в силах усидеть на месте.
– Не понимаю, почему я должна принять решение сейчас же.
Мэверик тоже встал.
– Я пытаюсь избежать недоразумений. Вайоминг – мой дом. И я не хочу причинять боль Розалинде. – Он поколебался, прежде чем продолжить. – Да и себе тоже.
