– Я приведу Роланда. Он замечательный кучер, – с этими словами миссис Харкинс поспешно вышла из комнаты.
Маргарит поднялась и расправила юбки, думая, стоит ли переодеться перед визитом к мадам Фостер. Но раскрасневшаяся миссис Харкинс вернулась до того, как Маргарит успела принять решение.
– Прошу прощения, миссис Кортленд.
Маргарет моргнула, так как еще не привыкла к этому имени.
– К вам посетитель. Я пыталась заставить его подождать, но…
– Я настоял на том, чтобы увидеться с тобой немедля.
Маргарит повернула голову, услышав резкий, хамоватый голос. Увидев покрытое множеством морщин лицо, она сразу поняла, что перед ней ее отец. Глубоко посаженые глаза цвета виски напоминали ее собственные. Ее мать всегда говорила об этом. Маргарит сглотнула ком в горле. Отец, у которого никогда не было времени для нее, теперь вдруг решил, что она стоит его внимания.
– Джек, – задыхаясь, прошептала она.
Миссис Харкинс пролепетала:
– Вы не можете врываться сюда, кем бы вы ни были. Хозяину не понравится…
– Довольно. Не смей упоминать при мне Кортленда. Убирайся, женщина.
Миссис Харкинс упрямо задрала подбородок. Она расправила плечи и расставила ноги на ковре, явно не собираясь никуда уходить.
– Все в порядке, миссис Харкинс, – тихо успокоила ее Маргарет. – Со мной все будет хорошо. Вы можете уйти.
Бросив последний мрачный взгляд на Джека, она вышла из комнаты.
– Если я вам понадоблюсь, только позовите.
Отец Маргарит скрестил руки на бочкообразной груди и посмотрел на нее свысока.
– Полагаю, что мне не следовало ожидать, что ты назовешь меня «отец».
Она расправила плечи, чувствуя обжигающее возмущение.
– Да, это было бы уже слишком.
– Ладно.
Он оглядел ее с ног до головы, так что ей показалось, что она – лошадь, которую оценивают по рыночной стоимости.
– Ты похожа на мать.
Она сжала руки в кулаки. Неужели он ожидал, что она поблагодарит его за наблюдательность? Что она напоминает ему ту женщину, которую он спрятал в деревне, словно какой-то постыдный секрет?
– Полагаю, что это к лучшему. Она была красавицей, – проворчал он.
Отец и дочь долго лишь смотрели друг на друга, ничего не говоря. Затем он моргнул, прервав их противостояние, и к нему вернулся дар речи. Заговорил он также холодно и бесстрастно, словно обсуждал дела, а не беседовал со своим ребенком, которого когда-то не пожелал признать.
– Мне жаль, что это произошло с тобой. – Он с отвращением осмотрелся. – Эш может быть жестоким. Я знал, что обидел его и должен был понимать, что он выкинет что-нибудь в этом роде. Но не бойся, ничего непоправимого не случилось.
– Неужели? – Она покачала головой, собираясь сказать, что ничего не желает исправлять.
Он продолжил:
– Я понимаю, что ты, наверное, считаешь, что для меня уже несколько поздновато играть роль отца-защитника.
– Несколько?
Он запнулся и раздраженно посмотрел на нее, будто она была капризным ребенком, а он – обеспокоенным родителем.
– Как бы там ни было, я твой отец, единственный живой родитель…
– А я уже не ребенок, которому можно приказывать! – ответила Маргарит, и в подтверждение топнула ногой. К сожалению, это не произвело должного впечатления.
Он недовольно нахмурился:
– Ты пойдешь со мной, Маргарит…
Она покачала головой, удивляясь тому, что он все равно пытался ей указывать.
– Нет!
– Я богат, и у меня есть влиятельные друзья, которые проследят, чтобы аннулировать эту пародию на брак…
– Нет! – вновь закричала она вне себя от негодования. – Я тебя об этом не просила…
– Ты же не можешь, в самом деле, оставаться женой Кортленда, Маргарит. Ты совсем с ума сошла? – Он посмотрел на нее блестящими ореховыми глазами. – Только не говори мне, что попала под его чары. Неужели ты не знаешь, сколько юбок он задрал?
– Ну, уж конечно не больше, чем великий Джек Хадли.
Он помрачнел и поджал губы.
– Верно. Мы с ним очень похожи, и это не говорит в его пользу. Его любимое занятие – кувыркаться с девками, которые у него работают.
Она просто смотрела на отца, не в силах ничего ответить, чувствуя, как его слова тянут ее на дно, словно тяжелые камни. Она прижала руку к взбунтовавшемуся желудку. Неужели это правда? Неужели Эш проводил время с другими женщинами? Неужели он сейчас с одной из них?
Ее отец покачал головой.
– Ты понятия не имеешь, что он за человек. Несмотря на все его деньги, он безжалостный подонок, только выбравшийся из канавы, он…
– Ты! – выкрикнула она, всем своим тоном выражая пренебрежение.
Он так густо покраснел, что лицо покрылось багровыми пятнами. По тому, как его руки сжались в кулаки, она поняла, что задела его за живое.
– Я и так уже многое сказал. Если ты можешь преодолеть свою ненависть ко мне, то увидишь, что разумнее всего собрать вещи и уйти со мной прежде, чем ты выставишь себя на посмешище из-за этого мерзавца. Он разбил бесчисленное множество сердец. Мне бы не хотелось, чтобы он добавил имя моей дочери в список своих побед. Ты пойдешь со мной, Маргарит.
Она, было, начала качать головой, собираясь отказаться, но он прервал ее:
– Со мной в экипаже приехали два человека. Если нужно, я их позову.
– И силой заберешь меня отсюда? Свою собственную дочь?
Он пожал плечами и ответил с каменным выражением лица:
– Я сделаю то, что должен.
И тут она вспомнила, что ее отец – негодяй до мозга костей, заработавший свое богатство, сметая все на своем пути. Он бы не получил прозвище «король Сент-Джайлза» за способность к состраданию.
Она кивнула, чувствуя, как ее горло сжалось от переполнявших ее эмоций.
– Хорошо, я пойду. – Лучше уйти с ним, чем устроить сцену и рисковать безопасностью миссис Харкинс или кого-то из других слуг, которые были так добры к ней и так тепло ее встретили. Она не позволит отцовским прихвостням навредить им.
– Умница, – протяжно ответил он, пытаясь взять ее за руку. Она оттолкнула его и вышла из комнаты с высоко поднятой головой, хотя и дрожала от ярости.
– Послать кого-то за твоими вещами? – спросил он ей, оставшись позади нее.
– В этом нет нужды. Я скоро вернусь. – Дерзкое заявление. Маргарит задумалась о том, в самом ли деле сможет выполнить это обещание.
Станет ли Эш связываться с ее отцом и требовать ее возвращения? Или он уже добился своего, забрав большую часть компании и наказав великого Джека Хадли, украв у того из-под носа одну из его дочерей и овладев ее?
И тут вовсе не ярость заставила ее затрепетать, ее затопили другие эмоции, вызвав жжение в горле и в глазах. Безразлична ли Эшу ее судьба? Вскоре она узнает наверняка.
