— Черт бы побрал этих людей! — рявкнул Диккан, с силой швырнув свой цилиндр на черный мраморный пол.
Грейс не могла отвести глаз от шляпы, упавшей прямо ей под ноги.
— Тебе лучше поднять ее, — заметила она, с трудом сдерживая смех. — Робертс видит только одним глазом. Он не заметит шляпу на мраморном полу.
— Кстати, об этом, — продолжал Диккан, подходя к ступенькам лестницы, где стояла Грейс. — О чем ты думала, наняв одноглазого хромого дворецкого?
Эти слова, так похожие на слова его матери, еще сильнее поколебали решимость Грейс. И не слушая возражений Диккана, она прошла мимо него и направилась в столовую, даже не пытаясь скрыть свою хромоту. Она молила Бога, чтобы он не последовал за ней.
Но он последовал и остановился в дверях.
— Грейс, прости. Я не должен был этого говорить. Сейчас я завяз в одном деле и начинаю терять терпение.
Она была не в сипах взглянуть ему в лицо и села, сосредоточенно расправляя платье.
— Конечно. Увидимся сегодня у Ливенсов?
Он долго молчал. Потом вздохнул, как будто у него не осталось больше сил.
— Да, но сначала мне надо кое с кем встретиться. Ты пойдешь с Кейт?
В комнату вошел новый слуга Бенни и налил Грейс кофе.
— Думаю, она за мной заедет, — ответила Грейс, медленно помешивая сливки.
— Надень бронзовое платье. Оно мне особенно нравится.
И конечно же, она выполнила его просьбу. Если бы только ей хватило решимости послать Диккана к черту. Но Грейс продолжала надеяться на чудо. Ведь когда она почти отчаивалась, он становился так добр.
Правда, однажды она серьезно усомнилась в своем муже. Это случилось днем, когда Грейс позвала Шредер, чтобы та помогла ей одеться. Ответа долго не было, а потом она услышала стук в дверь комнаты Диккана и голос Бенни. Тихий шепот, тревожный вопрос, женский смешок.
Шредер… Грейс узнала ее голос. Почему Бенни решил, что она в комнате Диккана?
Грейс долго стояла на месте, глядя на соседнюю дверь. Он бы так не поступил, думала она. Не здесь, не в ее доме. Не с ее служанкой. Ведь у него уже есть любовница. Она зажала рот рукой, боясь, что на нервной почве начнет смеяться и не сможет остановиться.
В дверь постучали, и вошла Шредер. Не выглядела ли она самодовольной? Не были ли растрепаны ее волосы? Узнает ли когда-нибудь Грейс правду или всякий раз при виде красивой женщины будет думать, не побывала ли она в постели у Диккана?
Грейс подготовилась к балу так, словно направлялась в безнадежную военную вылазку. Ведь она терпеть не могла эти светские увеселения. Шредер сделала ей ванну и помогла надеть красивое платье из бронзового муара с квадратным вырезом, полупрозрачной верхней юбкой и крошечными пышными рукавами. Заметила ли служанка, что Грейс отшатнулась при ее прикосновении? Как ей теперь вести себя с ней наедине?
— И еще кое-что, — сказала Шредер, подавая Грейс квадратную плоскую коробочку. — Мистер Хиллиард убедительно просил вас надеть их сегодня. Он говорит, они принадлежали его прабабушке.
Грейс уставилась на коробочку с таким видом, словно это была змея. Из груди вырвался короткий смех, как у сумасшедшей. Боже, он вовсе не занимался любовью с ее горничной. Он просто просил ее передать подарок своей жене. Грейс чувствовала себя ужасно глупо. Дрожащими руками она взяла потертую коробочку, обтянутую коричневой кожей. Открыв замочек, подняла крышку, и у нее перехватило дух.
Аквамарины. Небольшие, но прекрасно подобранные, чистого, насыщенного голубого цвета в оправе из белого золота. Ожерелье, браслет и серьги. Грейс не могла отвести от них глаз. Нельзя прожить в Индии и ничего не знать о драгоценных камнях. Отец ее подруги Гитики был ювелиром, и Грейс неплохо разбиралась в драгоценностях. Эти камни были прекрасны.
С бьющимся сердцем она подала коробочку Шредер:
— Я должна поблагодарить его. Пожалуйста, помоги мне их надеть.
И хотя Диккан скорее всего подарил ей драгоценности, потому что чувствовал себя виноватым, Грейс было все равно. Это было то же, что и привезти Эпону в Лондон: совершенно неожиданный и щедрый подарок, проявление заботы. Что бы ни происходило, Диккан старался, чтобы все воспринимали Грейс как его жену, а в обществе, где придавали значение подобным жестам, фамильные драгоценности станут серьезным аргументом в ее пользу.
Когда приехала Кейт, она сразу же узнала драгоценности.
— Давно пора, — сказала она Грейс, усевшись рядом с ней в экипаже. — Не представляю, как он вырвал эти аквамарины из рук своей матери. Дракон все еще жив, или ему пришлось застрелить ее, чтобы добыть камни?
Грейс спокойно улыбнулась. А Кейт нахмурилась:
— Даже аквамарины не могут компенсировать такое вопиющее отсутствие внимания.
— Согласна, — кивнула Грейс, надеясь, что ее голос звучит радостно, — но эти вещи не повредят.
Впервые она была рада очутиться на балу, словно аквамарины давали ей дополнительную защиту. Она даже сумела благополучно преодолеть два лестничных пролета, и ее ногу не свело судорогой. Грейс как раз собиралась последовать за Кейт и Беа в огромную гостиную Ливенсов, когда Беа внезапно прошипела:
— Осторожно, пираты!
Кейт резко повернулась, как бы предупреждая об опасности.
Грейс посмотрела на обеих сестер, но те внимательно изучали толпу.
— Пираты?
— Да, — сдавленно ответила Кейт. — Сейчас ты их увидишь.
Грейс проследила за взглядом Кейт и сразу увидела мать Диккана, стоявшую в дальнем углу гостиной. В бледно-желтом платье у нее был такой вид, словно она страдала несварением желудка. Рядом с ней была ее молодая копия, светловолосая, голубоглазая ледяная скульптура, переполненная презрением.
По телу Грейс пробежала дрожь.
— Это жена твоего брата?
Кейт склонила голову, и на ее лице появилось удивление.
— Да. Ее зовут Глинис. Ты все поймешь, когда я скажу, что она племянница леди Ивлин и та сама устроила ее брак с Эдвином. К счастью, Глинис ему прекрасно подходит. Два на редкость высокомерных существа. Мы никогда не поймем друг друга.
Кейт поправила бриллиантовый браслет.
— Иногда я люблю подлить масла в огонь. Эдвин заявляет о своей готовности защитить имя Хиллиардов. И даже угрожает мне ссылкой.
Грейс пристально взглянула на нее.
— Но ты ведь герцогиня. Он не может заставить тебя уехать.
— Думаю, может, — беспечно ответила Кейт. — В конце концов, он герцог и глава моей семьи.
Грейс не знала, что и подумать. Если уж судьба Кейт висела в этом обществе на волоске, а она ведь была герцогиней, то какой шанс может быть у дочери солдата?
