Ворзи осторожно приоткрыл дверь. У него было такое чувство, словно он заглянул в берлогу раненного медведя.
Кравен лежал поперек кровати, и его длинные голые ноги свисали на пол. Рядом валялась пустая бутылка из-под джина. Услышав, как скрипнула половица, Дерек поежился.
– Черт возьми, скоко можно шляться! – прорычал он в одеяло. – Давай сюда!
– Что давать, сэр? – спросил Ворзи, прикрывая за собою дверь.
Злобно хмыкнув, Дерек перевернулся на спину. Выглядел он ужасно – всклокоченная грива черных волос, потрескавшиеся губы и уродливый шрам, казавшийся нелепой заплатой на этом чудовищно бледном, измученном, но все же красивом лице.
– Брось дурака валять! Ты отлично знаешь, што я посылал за бутылкой!
– Может, лучше перекусить, сэр? У вас со вчерашнего утра маковой росинки во рту не было. И потом мне казалось, что вы не любите джин… – Ну да?! Он мне заменил материнское молоко! Или ты немедленно несешь бутылку, или считай себя уволенным!
За последний месяц подобные угрозы стали для Ворзи обычным делом, а посему он не обратил на слова Дерека никакого внимания.
– Мистер Кравен, – насколько позволяла ситуация, невозмутимо продолжал слуга, – я никогда не видел вас в таком состоянии. Вы на себя не похожи с тех пор, как… – С каких это пор? – Кравен с такой злобой посмотрел на Ворзи, что у того мурашки поползли по коже. Впрочем, долго смотреть в одном направлении подвыпивший хозяин не мог, и, икнув, он рухнул лицом на подушку.
– С вами происходит что-то неладное, – настаивал Ворзи. – Пусть я рискую потерять место, но буду говорить откровенно. Мы все очень переживаем за вас!
– Я тебя не слушаю, – не поднимая головы, пробурчал Дерек.
– Вы слишком худого о себе мнения, сэр. На самом деле вы куда лучше… Вы запретили мне говорить об этом, ну да все равно… Помните? Я был для вас чужим, незнакомым человеком, а вы спасли мне жизнь. Другой на вашем месте и пальцем бы не пошевельнул.
Много лет назад Ворзи служил в одном богатом доме. Его возлюбленная, тамошняя горничная, украла у своей хозяйки жемчужное и рубиновое ожерелья. Мысль о том, что любимую посадят в тюрьму и повесят за воровство, была невыносима для Ворзи, и он принял вину на себя. Его посадили в Ньюгейт и вот-вот должны были казнить. Случайно от одного из своих слуг об этой истории узнал Дерек Кравен. Решив спасти беднягу, он дошел до городского магистрата. В Лондоне уже тогда говаривали, что при желании Кравен может подковать скачущую во весь опор лошадь; иными словами, если уж молодой человек что-то задумал, остановить его невозможно. Так и случилось: Дерек совершил невозможное, и Ворзи, считавший себя уже почти покойником, был выпущен из тюрьмы.
Впервые Ворзи увидел Дерека Кравена у ворот Ньюгейта. Тот стоял, вальяжно помахивая тросточкой и сардонически усмехаясь.
– Так ты, видать, и есть тот дурак, что из-за паршивой твари решил отправиться на тот свет?
– Д-да, с-сэр, – запинаясь, проговорил Ворзи, увидев, что Дерек сунул в руки тюремному стражнику смятую купюру.
– Хорош, нечего сказать! – усмехнулся молодой человек. – Я тя таким и представлял! Ну че, бабский прихвостень, хошь стать моим доверенным слугой? Или тебе по сердцу поутру встретиться с палачом?
Бедняга был готов целовать ноги своему спасителю. Он с радостью стал служить Кравену и с первых дней полюбил своего нового хозяина всей душой. И теперь, видя, как страдает его благодетель, Ворзи из всех сил хотел ему помочь.
– Мистер Кравен, – заговорил Ворзи, – я понимаю вас. – Лицо слуги исказила гримаса страдания. – Я однажды был влюблен.
– Помню, как ты благородно вел себя с этой сукой, – язвительно проговорил Кравен в ответ.
– Уже десять лет минуло с тех пор, – не обращая внимание на насмешку, продолжал Ворзи, – но дня не прошло, что бы я не думал об этой женщине. Я, как сейчас, вижу ее лицо, слышу ее голос; запах ее духов преследует меня повсюду.
– Идиот!
– Да, сэр. Может быть. Объяснить это невозможно. Непонятно, как женщине удается навсегда похитить сердце мужчины. Непонятно, но… когда похитительница такая женщина, как мисс Филдинг, благословите судьбу.
– Убирайся! – рявкнул Дерек, сжимая кулаки.
– Даже если вы потеряли ее, сэр, то хотя бы из уважения к ней вы должны вести себя подобающим образом. Она бы в ужас пришла, если бы увидела вас в таком состоянии.
– Вон!
– Хорошо, сэр.
– И не забудь про бутылку.
Пробурчав что-то невнятное, Ворзи вышел из комнаты.
Возможно, потом Кравен и заметил, что джина ему так и не принесли, но сейчас он впал в оцепенение. Ему мерещились какие-то неясные картины, заставлявшие его страдать всей душою. Дерек бредил.
Это была настоящая любовная горячка. Галлюцинации, преследовавшие молодого человека, изумляли его своей живостью и правдоподобием. Он даже не заметил, как рядом с ним оказалась реальная женщина – она стала продолжением его кошмара. Дерек чувствовал необычайное возбуждение. Он с жадностью прильнул к женскому телу. Желание жгло его изнутри. Вот он развел ей колени, покрывал ее грудь горячими поцелуями. Вот она изогнулась и, чтобы крепче прижаться к нему, обхватила руками его плечи… – Сара! – простонал Дерек, входя в нее, и тут же почувствовал, как ему в спину вонзились острые ногти незваной гостьи.
Вздрогнув всем телом, он схватил женщину за руку. Рядом с ним лежала Джойс Эшби. Она тянула к Кравену свои согнутые, как когти хищной птицы, пальцы с окровавленными длинными ногтями.
– Ты, подонок, – прошипела она. – Никогда не смей называть меня другим именем!
Дерек услыхал тихое рычание и не сразу понял, что он сам, Кравен, дрожащими руками обхватил горло Джойс. Он сжимал пальцы до тех пор, пока лицо ее не стало багровым. Джойс смотрела на Дерека с таким торжествующим видом, словно это пытка доставляла ей удовольствие. И лишь когда ее глаза чуть не выкатились из орбит, Кравен поумерил свой пыл.
Джойс свернулась клубочком и захрипела.
Протянув трясущиеся от гнева руки к шнурку звонка, Кравен принялся неистово трезвонить, зовя Ворзи. Затем он нацепил на себя халат и провел рукой по небритому подбородку.
– Безумие, сущее безумие, – бормотал молодой человек, глядя вокруг себя невидящем взором.
Было непонятно, то ли он говорит о Джойс, то ли о себе самом.
– Почему ты не убил меня? – немного отдышавшись, простонала Джойс.
Он даже не посмотрел в ее сторону.
– Не желаю быть повешенным за убийство такой твари, как ты.
– Я хочу умереть, – едва шевеля губами, как безумная шептала она, – но умереть вместе с тобой.
Тошнота подступила к горлу – эта омерзительная сцена напомнила Дереку о прошлом, и он в который раз подумал, что ему никогда не доведется пожить нормальной жизнью.
