Вдали еще можно было различить паруса кораблей, направляющихся в Акору, но очень скоро они исчезнут из виду.
Впервые за свою жизнь ей придется полагаться только на себя. Хотя Клио и понимала, что оказалась в рискованном положении, она не могла обуздать нарастающее возбуждение.
Ощущение того, что она находится на грани важных событий, не покидало Клио, когда на следующее утро она проснулась в своей комнате резиденции графа Холлистера. Гостиная и спальня, находившиеся в задней части дома и выходившие в сад, были элегантно обставлены позолоченной мебелью в стиле Людовика XV, кровать была отделана замысловатыми белыми с золотом резными завитушками, и гардероб и туалетный стол выдержаны в том же стиле.
Но Клио, почти не обращая ни на что внимания, быстро привела себя в порядок и поспешила вниз. Леди Констанс ушла навестить живших неподалеку старых знакомых, и Клио завтракала в одиночестве, когда вошел лакей, неся на серебряном подносе одно-единственное письмо. Конверт, адресованный Клио и надписанный женским почерком, с обратной стороны был запечатан каплей красного воска с оттиском печати королевы.
Вскрыв конверт, Клио быстро пробежала письмо глазами и осталась очень довольна его содержанием. Клио приглашали посетить Викторию в любое время, когда «ей захочется». «Но, — бесхитростно добавляла молодая монархиня, — я надеюсь, это будет очень скоро, потому что мне не терпится продолжить наше знакомство, начавшееся так приятно».
Это как нельзя лучше устраивало Клио. Быстро покончив с завтраком, она уже вскоре была на пути в Букингемский дворец. Снова проезжая под Марбл-Арч, она задумалась над тем, каким образом можно передвигать такие громадные сооружения, но ее быстро отвлекли другие более насущные, проблемы.
Собрались, очевидно, почти все те же люди, которых Клио видела накануне, и не успела она выйти из экипажа, как к ней устремился сэр Морган Керне, прервав разговор с другими мужчинами.
— Ваше высочество, как приятно. — Он отвесил изысканный поклон. — Я слышал об отъезде ваших родителей и подумал, что вы уехали вместе с ними.
Как видите, нет. — Клио сделала вид, что должна приподнять юбки и таким образом избежала необходимости подать ему руку. Нет сомнения, многие находили сэра Моргана красивым мужчиной и, возможно, даже считали приятным, но ей не нравился его дерзкий взгляд, говоривший, по-видимому, об уверенности в том, что его ухаживания будут с удовольствием приняты. Возможно, они были по вкусу леди Кэтрин Мокомбер, но у Клио одна мысль о них вызывала отвращение, и со словами: «Прошу меня извинить», — она прошмыгнула мимо сэра Моргана. Это не было явным оскорблением, так как Клио дала понять, что узнала его, но было настолько близко к откровенному недружелюбию, что сэр Морган не мог ошибиться в ее отношении к нему — принцесса Акоры не желала его знать. Краем глаза Клио заметила, как ярость на мгновение исказила его черты, но сразу же сменилась ничего не выражающей улыбкой.
Никогда не пытаясь получить ни малейшего преимущества благодаря принадлежности к королевской семье — что было, без преувеличения, совершенно чуждо жителям Акоры, — Клио тем не менее обрадовалась, когда мажордом узнал ее и без промедления провел сквозь толпу и проводил к входу в апартаменты королевы.
В это время от нее как раз уходил премьер-министр. Увидев Клио, Мельбурн кивнул седой головой, отпуская сопровождавшего его мужчину, и улыбнулся ей. «У него, — подумала Клио, — исключительно приятная улыбка, но она не касается его глаз».
— Ваше высочество… — начал премьер-министр.
— Прошу вас, — торопливо перебила его Клио, — не могли бы вы сделать мне одолжение и обращаться ко мне просто по имени? — И, заметив его колебания, добавила: — Понимаете, мы не привыкли в Акоре часто употреблять титулы, и каждый раз, когда кто-то здесь так меня называет, я вынуждена останавливать себя, чтобы не оглянуться в поисках того, к кому он обращается. Честно говоря, очень неудобно все время вертеться.
Мельбурн засмеялся и, казалось, сам испугался своего смеха, но быстро овладел собой. У Клио создалось впечатление, что премьер-министр вообще не часто смеется.
— С удовольствием, дорогая, и, пожалуйста, зовите меня Уильямом. Очень немногие теперь меня так называют.
— Мне это будет очень приятно, Уильям. — Клио с радостью подала ему руку. — Надеюсь, у королевы все хорошо?
Этот вполне невинный вопрос — ну кто же не спрашивает о здоровье королевы? — заставил премьер-министра поднять брови.
— Наш общий друг доложил мне, что нынешняя ситуация вам известна, — предварительно оглядевшись по сторонам и понизив голос, сообщил он.
Как догадалась Клио по этим таинственным словам, Уилл рассказал Мельбурну о том, что ей известно о заговоре против королевы.
— Он старался удержать меня в стороне, — честно призналась Клио.
— Это делает ему честь, но что сделано, то сделано. Должен сказать, Клио, я восхищен вашим желанием помочь и крайне обеспокоен грозящей вам опасностью. Откровенно говоря, подвергать наших подданных риску уже плохо, но еще хуже столкнуться с возможностью того, что любимая дочь надежных союзников тоже может пострадать.
— Уильям, мы оба понимаем, что вы могли бы облегчить свои тревоги, если бы поделились ими с моими родителями, которые, обладай они такой информацией, я абсолютно уверена, не оставили бы меня в Англии.
— Это не приходило мне в голову, — честно сказал премьер-министр. — И Холлистеру тоже. Мы с ним обсуждали эту проблему.
— И пришли к выводу?..
— Что вы, вероятно, могли бы оказать нам помощь.
— Так сказал Уилл? — Она не очень верила Мельбурну.
— Это пришлось вытаскивать из него. — Мельбурн, который, как говорили, был в душе романтиком, снова улыбнулся. — Я практически был вынужден применить щипцы.
— Это больше соответствует истине, — расстроенно вздохнула Клио.
— Он беспокоится о вас и имеет для этого веские основания.
— Он привык работать один, — уточнила Клио, — или, возможно, с помощью моего кузена Дэвида. А теперь он должен признать, что женщины не обязательно лишены каких-либо способностей.
— Теперь, когда у нас монарх — женщина — долгого ей правления, — всем нам, вероятно, следует смириться с этим фактом. Во всяком случае, прошу вас дать мне слово, что вы надлежащим образом будете заботиться о собственной безопасности. Я чрезвычайно уважаю ваших родителей и ни за что не хотел бы когда-нибудь принести им печальные известия.
Между ними осталось невысказанным вслух, что, помимо личной трагедии, удар по отношениям между их двумя странами был бы катастрофическим.
