– Нужно пройти сквозь огонь.
– Кейдеон, если ты умеешь молиться, теперь самое время.
Огонь ударил в машину, пламя ревело вокруг них. Потом на долю секунды наступила ясная ночь, а потом еще два огня упали на дорогу.
Холли обогнула первый, проехала сквозь второй, потом сбила его, не снижая оборотов на извилистой дороге. Она бросила взгляд на Кейдеона и почти пожалела об этом. Ее охватил панический страх. Почти вся верхняя часть его тела обгорела, некоторые раны были такие ужасные, что он ничем не напоминал себя прежнего.
Прошла минута.
– Погони нет. – Еще минута. – Они, должно быть, расположились на другом берегу и не могут перебраться через мост. Или, может быть, лучники застрелили двух последних?
Появился ядовитый запах вроде горящей резины. Неужели задние шины? В тумане она не могла ничего рассмотреть.
Прошло четыре минуты.
– Мы сделали это, Кейдеон! – сказала она, решив, что нужно продолжать разговаривать с ним. – Боже мой, что это было? Ты почувствовал, как дрожал мост? Настил за нами рушился, как ряд костяшек домино!
Внизу, у реки, засветились фары.
– Они снова приближаются! Почему они не умирают?
– Обгони… их. Ты это можешь…
– Сделаем! – Она выключила пониженную передачу для скорости. – Посмотрим, что эта красотка…
Раздался громкий удар. Машина задрожала.
– Что… что случилось?
– Прокол шины. А теперь… будь добра… брось меня к чертям собачьим!
Об этом не могло быть и речи. Она жала на газ, стараясь удержать машину на ходу, она сражалась за каждый дюйм… Она смогла проехать немалое расстояние, и впереди был крутой поворот. С обеих сторон дорогу ограждали отвесные камни. В голове у нее мелькнула смутная идея.
– Чья это машина, Кейдеон?
– Не… не наша, – прохрипел он.
– Это я так, на всякий случай.
Прислонившись к березе, росшей над камнем, Кейд смотрел, как Холли вытаскивает из машины последние вещи, заканчивая сооружать ловушку.
Вряд ли это сработает. Но должно… ее жизнь зависит от этого.
Потому что по какой-то причине она не желала бросить его. А он был беспомощен и не мог ее защитить. Внутри его разъедал яд от стрел, а когда тело, потея, пыталось избавиться от яда, пропитанный ядом пот действовал на его ожоги, как кислота, не давая им затянуться. У него все время кружилась голова. Черные пятна плавали перед глазом, когда он пытался не потерять сознание. Каждое мгновение доставляло ему немыслимые муки.
Она побежала вверх по склону, бросая пожитки на землю, все, кроме его меча, который вынула из ножен. Присев позади него, она положила оружие себе на колени. На изготовку.
Может ли она сознательно убить демона, а скорее всего и не одного? Может ли она осознанно принять решение отнять у кого-то жизнь?
– Какие у нас шансы? – спросила она.
Он проскрипел:
– Один из пятнадцати. Не знаю… воспользовался бы я.
– Воспользовался бы, даже если бы шанс равнялся нулю.
Грузовик летел по извилистой дороге, свет его фар то исчезал из виду, то снова появлялся. Шины визжали на крутых поворотах, а потом замолчали, когда водитель выехал на прямую дорогу и дал полный газ.
– Они подходят, – пробормотала Холли. – Пять… четыре… три… два… один.
Увидев ее импровизированное дорожное заграждение – стоявший поперек дороги «вейрон», – водитель ударил по тормозам.
Слишком поздно.
Грузовику некуда было свернуть, и он врезался в тяжелую машину; единственный находившийся в нем демон вылетел наружу сквозь ветровое стекло. Когда он упал на землю, кости у него громко хрустнули, потом по инерции его протащило по обдирающему кожу покрытию. В конце концов, он замер, распростершись, без сознания.
– Вот почему даже бессмертные должны пристегиваться.
Над всей долиной засверкали молнии, и Холли встала, держа в руке меч Кейда. Он услышал, как она сказала рассеянно:
– Сиди на месте. Я сейчас вернусь.
Холли пошла туда, где на дороге лежал огненный демон, походивший на бескостную кучу биоткани. Она собиралась убить беззащитное существо, но что ей оставалось делать? Он уже начал исцеляться, крошечное пламя зажглось на его изорванной ладони.
Она ускорила шаг. Теперь она поняла, почему Кейдеон учил ее кончать врага без всякой жалости. Еще немного – и это искалеченное существо снова будет представлять собой опасность. Став над ним, она занесла меч. С громким криком она опустила меч, и искры брызнули фонтаном из дорожного покрытия, когда она отрубала ему голову.
Стараясь не оборачиваться, она подбежала к грузовику демона, надеясь, что он на ходу. Мотор был защищен тяжелой лебедкой, прикрепленной к переднему бамперу – лебедкой, которая разломила «вейрон» почти пополам.
Но теперь эта лебедка сцепила обе машины узлом из рваного металла. Холли отложила меч, потом схватилась за эту штуку.
Она тянула изо всех сил и вдруг в полном смятении заметила, что поднимает грузовик…
Лебедка высвободилась рывком. От неожиданности Холли уронила ее, и боль пронзила ей руку.
– Вот черт! – Она посмотрела вниз.
Зазубренный металл разрезал руку до кости. Она оторвала подол джемпера, перевязала рану. Необходимо наложить швы, но сейчас не до этого…
Когда она вернулась к Кейдеону, он был без сознания. Сердце у нее екнуло, хотя она и знала, что умереть он не может. Или может? Переправив его и вещи в грузовик, она села сама.
Отобрать демонский напиток у демона, когда тот обгорел, был отравлен и лежал голый в ванне, было воистину опрометчивым поступком.
– Отдай мою клятую флягу! – рявкнул он, и голос его отдался эхом от стен маленькой ванной мотеля.
Выжимая над ним очередную мокрую салфетку, она сказала:
– У тебя все равно нет пальцев, тебе нечем держать ее.
Как маленький мальчик, он сунул ей в лицо два сморщенных пальца, которые сумел регенерировать.
– Хорошо, – вздохнула она, возвращая ему флягу. – Будь осторожен, – строгим голосом начала Холли, – я слышала, что этот напиток действует не сразу.
– Отвали.
Она решила не настаивать, понимая, что такая беспомощность может доконать столь гордое создание, как Кейдеон.
– Ты должна была бросить меня… в этом долбаном грузовике.
– Ты действительно самый грубый мужчина из всех, кого я видела.
– А ты обращаешься со мной так, будто я на самом деле ранен, – сказал он – совершенно идиотское замечание, если учесть, что половина плоти выше пояса у него все еще отсутствовала.
По дороге, ища какой-нибудь неприметный мотель, Холли заметила, что его кожа словно бы восстанавливается, но потом он вспотел, и с потом вышел яд. И его гладкая шкура снова распухла.
