До лондонской резиденции принца-регента они доехали за десять минут, но из-за большого количества гостей еще час пришлось ждать своей очереди подняться на верхнюю площадку лестницы и войти в бальный зал после того, как объявят их имена. Так как его высочество панически боялся сквозняков и простуд, комнаты были очень сильно протоплены. Доротея порадовалась, что не взяла с собой шаль, а Хейзелмер, бросив на нее взгляд украдкой, наоборот, сильно пожалел об этом упущении.
С Сесилией в сопровождении Фэншоу и леди Мерион под руку с Ферди они прохаживались по бальному залу, останавливаясь время от времени, чтобы поболтать со знакомыми. Было решено, что приветствовать принца-регента сестрам Дэрент безопаснее всего будет в окружении светской элиты, то есть леди Джерси и прочих покровительниц «Олмака», а также друзей его светлости. В такой августейшей компании шансы Доротеи получить от принца-регента непристойное предложение сводились к минимуму.
Они находились в самой гуще толпы, приветствуя друзей, когда возбужденный шепот присутствующих возвестил о прибытии его светлости. Тучный принц в сопровождении двух советников стал обходить зал, и джентльмены склонялись перед ним в поклоне, а леди приседали в глубоком реверансе. Это движение волной прокатилось по длинному залу, время от времени замирая, когда его высочество останавливался, чтобы обменяться парой слов со своими фаворитами или, чаще всего, чтобы полюбоваться на красивых женщин. Наблюдавшая за ним Доротея решила, что едва ли подобное поведение пристало человеку его возраста и статуса. Большинство людей вокруг с нею бы согласились.
Когда волна реверансов докатилась до нее, Доротея вместе с другими дебютантками почтительно присела и склонила голову, как ее учили. В такой позе нужно было оставаться до тех пор, пока его высочество не пройдет. Замерев в неподвижности и выжидая, Доротея вдруг осознала, что его ступни в кричащих ярко-красных бальных туфлях с огромными золотыми пряжками — единственная часть его тела, доступная ее взору, — остановились неподалеку от того места, где стояла она. Бросив на принца осторожный взгляд из-под опущенных ресниц, она заметила, что его бледно-голубые глаза смотрят на нее. Игриво усмехнувшись, он взял ее за руку и разрешил встать.
Люди вокруг тоже оставили свои подобострастные позы, и тут Доротея отчетливо ощутила присутствие Хейзелмера рядом справа. Он легонько приобнял ее за талию. Слева вплотную протиснулась миссис Драммонд-Беррелл. Это почти незаметное движение отвлекло принца, который понял, что Доротея не одна. Когда его высочество встретился взглядом с Хейзелмером, похотливый огонь в его глазах тут же погас.
Принц мысленно чертыхнулся. Ему сообщили, что мисс Дэрент — самая красивая дебютантка сезона, но приглашать ее в свои личные покои будет неумно, потому что в обществе она считается почти что невестой маркиза Хейзелмера. Принц мог позволить себе проигнорировать некоторых пэров, но только не Хейзелмера. Однако, увидев присевшую перед ним в низком реверансе роскошную темноволосую красавицу, он напрочь забыл о предупреждении, и лишь пронзительный взгляд миссис Драммонд-Беррелл и холодный Хейзелмера вернул его к действительности. Поэтому принц не стал говорить тех слов, какие намеревался. Одарив Доротею очаровательной улыбкой, он заметил лишь:
— Вы действительно прекрасны, моя дорогая.
Кивнув, он отпустил ее руку и отправился дальше.
Окружающие Доротею люди заметно расслабились. Принц продолжил свое шествие по бальному залу, приветствуя подданных, а Доротея повернулась к Хейзелмеру и, не зная, как лучше задать вопрос, просто вопросительно посмотрела на негр.
— Да, это было именно то, что вы подумали, — заверил маркиз, с улыбкой предлагая ей свою руку. — Вы отлично справились, любовь моя.
Не обратив внимания на намеренно провокационное обращение к себе, Доротея спросила:
— Отчего вы не предупредили меня, что он может быть таким… вот таким?
— Потому что этого нельзя предугадать заранее.
— Именно по этой причине я стояла с вами, а не с бабушкой?
— Иногда его высочество делает дамам предложения, которые вы сочли бы совершенно неприемлемыми.
— Понимаю. Принц ничего не сказал, потому что вы были рядом, но мог бы, если бы я находилась в обществе бабушки?
Хейзелмер, который предпочел бы, чтобы Доротея вообще не говорила на эту тему, кивнул. Очень скоро она догадается о причинах его покровительственного поведения, подумал он. Одного взгляда на ее задумчивое лицо хватило, чтобы немедленно отвести девушку на площадку, отведенную в большом бальном зале для танцев.
Правила света, незыблемые в любом другом месте, в Карлтон-Хаус не соблюдались столь ревностно. Светские львицы подвергали резкой критике установленные принцем-регентом порядки. Раньше Хейзелмер полагал такое попустительство очень полезным, но теперь опасался, что Доротея по неведению может попасть в затруднительное положение.
Услышав, что музыканты заиграли, маркиз, не говоря ни слова, обнял Доротею и закружил в вихре вальса. Танцевальные карты в Карлтон-Хаус были не приняты, а вальс являлся единственным разрешенным танцем. Хейзелмер очень сожалел об отсутствии здесь безлюдной оранжереи. Сначала Доротея хранила молчание и была крайне напряжена, но постепенно расслабилась в его руках. Хейзелмер отметил, что они привлекли внимание нескольких джентльменов, вообще не удостаивающих светские приемы своим присутствием, и решил вернуть Доротею леди Мерион сразу по окончании вальса. Глядя в спокойное лицо девушки, Хейзелмер вдруг поразился мысли, что понятия не имеет, о чем она думает. Обычно Доротея была с ним полностью откровенна, и ему в голову не приходило, что когда-нибудь она так замкнется в себе. Впервые в жизни не зная, как лучше поступить, Хейзелмер тоже не произносил ни слова.
Когда вальс закончился, он, как обычно, поцеловал ей руку, от чего в ее огромных зеленых глазах вспыхнул огонь. Улыбнувшись, он положил ее ладонь себе на сгиб локтя, и они отправились искать леди Мерион. Он вернул внучку бабушке с искренним сожалением и очень обрадовался, заметив, что Элвенли пригласил ее на следующий танец. Хейзелмер подумал, что, окружив Доротею повышенным вниманием, он лишь рассердит ее, поэтому решил больше не танцевать с ней и пошел искать своих друзей.
Доротея пребывала в таком смятении, что едва могла поддерживать вежливый светский разговор. По мере того как одна неделя сменялась другой, она не теряла надежды, что они с Хейзелмером когда-нибудь все же придут к взаимному пониманию. Теперь же выходило, что ее вообще лишили права голоса! Все вокруг, даже принц-регент, знали, что она станет женой Хейзелмера!
