Ей хотелось остановить его, крикнуть, но он уже ушел. Она сидела в холодной комнате и думала, что жизнь кончена. Больше она никогда не увидит Кита. Что ж, ей надо гордиться собой, она выдержала до конца осаду и не сдалась.
Вспоминая его предложение, она старалась уловить в его поведении хотя бы намек на любовь. Но причиной прихода были долг, жалость и еще непогасшая страсть. На этом не построишь будущего. Она сидела совершенно опустошенная, безразличная ко всему на свете.
Роберт, маркиз Ольчестер, тоже предавался размышлениям, на этот раз не лишенных приятной надежды — избавиться от своей зависимости от Кита Рейзенби, потому что представился, наконец, случай самого благоприятного исхода. Все последние двадцать четыре часа он был деятелен — отдавал распоряжения и ждал результатов. Его детская зависть к соседу с годами превратилась в навязчивую идею — он сгорал от ненависти. Ни о чем не мог больше думать, лишь о том, как уничтожить Кита Рейзенби. Пока не удалось выяснить ситуацию до конца, но он имел достаточно информации, чтобы начать действовать. Наконец раскинутая паутина и траты на шпионов принесли хорошие результаты.
Он пока не до конца определил место Клариссы Уоррингтон в жизни Кита Рейзенби. Ее визиты в дом на Гросвенор-сквер, их совместное пребывание в поместье лорда в Торнвуд-Манор, причем каждый раз она появлялась без сопровождения, что не соответствовало поведению добропорядочной особы. С другой стороны, у Кита Рейзенби раньше не было привычки приглашать любовниц в свой дом. То, что они были любовниками, не вызывало сомнений, но ему надо было знать намерения Кита по отношению к этой девушке. Все-таки она была племянницей леди Констанции Денби, а не одной из его обычных легкомысленных и алчных красавиц. Экипаж лорда Рейзенби с известными всему Лондону гнедыми был замечен сегодня около ее дома и оставался там больше часа. Дорогие лошади были брошены на холоде, что было не в привычках лорда Рейзенби. Это означало одно — Кларисса стала важным явлением в жизни лорда, вот на этом он и сыграет, она станет его орудием отмщения. Наконец у него появилась возможность отнять у своего врага самое ценное для него, сделать ему больно. Ее исчезновение вызовет у Рейзенби настоящую агонию. Маркиз потер руки, его рот кривился в гаденькой усмешке. Когда предмет страсти Кита Рейзенби будет похищен и обесчещен, он сойдет с ума. Это то, чего маркиз ждал долгие годы. И он начал готовиться к предстоящим событиям.
Кларисса получила его письмо после обеда. В нем он назначал ей встречу, чтобы обсудить долг ее матери. Офис в центре города был выбран местом встречи, время — утро следующего дня.
Находясь в угнетенном состоянии духа, расстроенная Кларисса смотрела на письмо и думала, что это приговор — ее матери суждено умереть в тюрьме. Но даже такая ужасная мысль ее не потрясла, потому что она была в состоянии ступора, и просто механически отметила место и время встречи. И ее даже не удивил тот факт, что письмо адресовано ей, а не леди Марии.
Кларисса провела остаток дня, не замечая ничего вокруг, хотя можно было поразиться необычному поведению Амалии, которая не отходила от матери. Кажется, встреча леди Констанции и Эдварда прошла удачно, видимо, тетя не передумала применить свои высокие связи к продвижению Эдварда, и Амалия была счастлива настолько, что в ней даже проснулась забота о ближнем.
— Мне нужно приличное приданое, мама. Ведь у Эдварда теперь будут высокопоставленные клиенты, и я стану устраивать приемы, как замужняя дама. Хотя Эдвард говорит, чтобы я особенно не надеялась, но теперь, когда тетя Констанция ему станет помогать, мы разбогатеем. О, мама я так счастлива, и Эдвард говорит…
— Я иду спать, — Кларисса резко поднялась из-за стола, не замечая их обеспокоенных взглядов.
— Да, дорогая, но мы обсуждаем приданое Амалии. Мы бы хотели выслушать твое мнение.
— Вы бы лучше это время потратили на обсуждение, как заплатить по счетам мяснику. Что касается приданого Амалии, я бы подождала, пока он сделает предложение, прежде чем тратиться на приданое.
— Клэрри, это так жестоко и не похоже на тебя, ты здорова, дорогая?
— Мама не обращай внимания, она просто ревнует, что у меня есть жених, а у нее нет. И мой Эдвард на мне женится, а ее лорд, несмотря на все ее усилия, не хочет, не так ли, сестра?
Сказав это, она увидела, как побледнела Кларисса, и поняла, что на этот раз зашла слишком далеко.
— Клэрри, не надо так волноваться. Мне больше не нужен Кит Рейзенби, у нас все хорошо с Эдвардом, и когда я выйду замуж, я и тебе найду кого-нибудь.
— Мне все равно, я иду спать. — И она ушла.
Ей действительно было все безразлично. Как будто весь мир остался за толстым стеклом, она отделена им от Кита и не может проникнуть туда. Ничто больше не имело значения. Она больше никогда не увидит Кита. Смахнув непрошеные слезы, она легла и провалилась сразу в тяжелый сон без сновидений.
На следующее утро будущее предстало еще более безрадостным. Она собралась для визита в центр, не глядя в зеркало, собрала волосы в узел, надела простое платье, теплую накидку и, думая, что вернется скорее, чем встанут мать и сестра, ушла. Вчера она никому не сказала о письме, зная, что это только вызовет слезы матери. Никто не заметил ее ухода, даже служанка.
А через двадцать минут наемный экипаж доставил ее в самый оживленный центр Сити, на Флит-стрит. Она постояла, ошеломленная криками уличных торговцев, предлагавших самые разные товары от чернил до устриц. Прямо перед собой увидела вывеску банка, где когда-то работал ее отец. Наверное, они же являются и банкирами Кита, мелькнула мысль, но она тут же одернула себя, это не ее дело. Вокруг двигался поток деловых людей, не замечавших ни ее, ни друг друга. Она вошла в маленький офис по адресу, указанному в письме, клерк проводил ее в небольшое тесное помещение и оставил одну. Вдруг она стала постепенно приходить с себя. Куда она пришла, почему письмо было адресовано не маме, а ей? И что они собираются обсуждать — долг, который не заявлен? Страх вдруг охватил ее, ведь никто не знает, где она. В это время дверь открылась, и вошел человек. Войдя, он закрыл за собой дверь.
Он был худощав, не стар и не молод, со следами разгульной жизни на лице. Глаза с тяжелыми веками в сетке морщинок. Нос длинный, с загнутым кончиком, взгляд устремлен в никуда. Бледная кожа, как будто никогда не видела солнца. Маркиз Ольчестер напомнил ей своим видом крысу.
Но он был одет безукоризненно и улыбался, во всяком случае, его тонкие губы были растянуты в подобии улыбки.
