Эш горячо поцеловал ее в лоб.
— Я тоже. Ты должна поправиться, чтобы мы могли разогнать эту толпу, дорогая. Тогда мы закроем дверь на щеколду, и я никогда не буду требовать от тебя хождения по магазинам.
— Ладно… я знаю… что все серьезно.
Кэролайн схватила мужа за руки, пока еще имела силы казаться храброй. Она очень страдала, и Роуэн знал, что если есть надежда ее спасти, ему придется умножить ее муки.
— Гейл, подайте мне масло. Нам нужно промыть ей желудок.
Насторожившись, Эш поднял голову:
— Ты шутишь. Ее только что вырвало!
— Эш, именно поэтому мужья обычно ждут внизу, меряя шагами библиотеку и глуша спиртное, пока не доведут себя до состояния невменяемости.
— Я никуда не пойду.
— Тогда не путайся под ногами.
Роуэн взял из рук Гейл бутылку, не пожелав озвучить Эшу тот довод, что любой другой доктор ввел бы ей в пищевод трубку для промывания желудка, а он остановил свой выбор на более «мягком» лечении, заключавшемся в использовании прогорклого масла.
«Пока она в состоянии делать это самостоятельно, но если придется применить зонд, я пойду на это, даже если Эш рассвирепеет».
— Я должен сделать все, чтобы удалить из ее организма яд как можно быстрее и лучше.
Беря бутылку из рук Гейл, Роуэн на секунду задержал на ней взгляд, чтобы оценить самочувствие своей ученицы. Спокойная, как штиль в разгар шторма, она вызвала у него новый прилив любви.
Расправив плечи, он дал Кэролайн масло. Эффект наступил незамедлительно и бурно. И это было лишь начало ее новых мучений. Короткое время спустя, когда процесс лечения вышел из-под контроля, и рвота стала неукротимой, Роуэну пришлось снова отбиваться от нападок Эша.
— Ее рвет кровью, Роуэн. Ты убиваешь ее!
— Я делаю все, что в моих силах, чтобы спасти ее. Отойди, Эш, и не мешай, если не хочешь, чтобы тебя выставили вон! Или думаешь, что Годвин не соберет лакеев и конюхов со всей округи, чтобы помочь мне, если я попрошу его об этом? А теперь отойди и встань там!
— Клянусь, Роуэн, что в случае чего задушу тебя, — отходя на шаг, пригрозил Эш.
— Позже, Эш. Убьешь меня позже. — Когда Эш нехотя отступил еще на два шага, Роуэн всецело переключился на критическую ситуацию. — Гейл, достаньте из моего чемодана кристаллизованный имбирь и сделайте жидкость для вливания.
Вливание вместе с мятным настоем немного помогло.
— Где молоко? — не теряя времени, спросил Роуэн.
— Вот, доктор.
Миссис Кларк подала поднос со стаканом свежего молока.
— Гейл, пусть она выпьет все до капли. Вы меня поняли?
— Все до капли, — послушно повторила Гейл и приблизилась к кровати. — Миссис Блэкуэлл? Вы должны это выпить.
Кэролайн слабо покачала головой, пытаясь оттолкнуть стакан.
— Нет. — Заметив мужа, она начала плакать. — Я не могу, Эш.
Гейл решительно посмотрела на Эша в надежде получить поддержку.
— Она должна, мистер Блэкуэлл.
— Выпей, дорогая. Ты должна. — Он вернулся к ее постели и, взяв стакан из рук Гейл, приподнял жену, чтобы ей было удобно пить. — Новая ассистентка Роуэна — настоящая тиранка, но ей суждено стать твоей дорогой подругой, судя по тому, что о ней рассказывал добрый доктор. А теперь выпей это, моя упрямая маленькая квакерша, или я зажму твой носик и все равно заставлю это сделать.
Кэролайн послушно выпила. Затем опустошила еще два стакана, хотя уже с трудом сохраняла сознание. Ее кожа была холодной и липкой, а боль — такой сильной, что она могла только прижаться к Эшу и плакать.
Шли часы. Роуэн и Гейл работали не покладая рук, чтобы их пациентке было тепло и комфортно, успокаивали Эша и боролись с каждым новым появляющимся симптомом.
Когда наступила ночь, Эш вывел Роуэна в коридор.
— Ей нужно дать что-то от боли.
Роуэн покачал головой.
— Боюсь, это будет ошибкой. Все, что бы я ни дал ей для подавления боли, замедлит также сердечную и дыхательную деятельность, что может ослабить и ее способность выжить. Я не хочу тебя пугать, Эш, но…
— Ты шутишь? Я еще никогда в жизни так не боялся, даже когда мы сидели в том черном аду и они, выволакивая нас по одному, избивали так, что я думал: настал мой смертный час. Так что скажи мне всю правду, Роуэн.
— Даже если я дам ей что-то от боли, настойку опия или морфин, нельзя предугадать, как поведет себя организм. Мышьяк поражает желудок и внутренние органы. Если масштаб поражения велик, у нее может развиться шок, паралич, что угодно. Черт подери, Эш! Не знаю наверняка, но мое шестое чувство подсказывает: чем дольше она протянет, тем выше ее шансы выжить. Если мы сумеем продержаться до утра, думаю, худшее останется позади, и тогда дальнейший исход будет зависеть от отдыха и процесса восстановления.
— До утра, — повторил Эш, хватаясь за надежду.
Вернувшись к постели жены, он возобновил свое дежурство, помогая чем можно и ухаживая за Кэролайн с неистовой преданностью, бросавшей вызов смерти.
В полночь у Кэролайн случился выкидыш. О ее беременности они еще не знали, и этот удар чуть не лишил Эша мужества. Ввиду крайней слабости Кэролайн было принято безмолвное решение пока не говорить ей об этом. Глядя, как Эш целует свою балансирующую на грани сознания жену, как шепчет ей бесконечные признания, обещает, что будет любить ее до последнего дыхания, Роуэн чувствовал невыразимую скорбь, которую изо всех сил старался сдерживать.
— Ты должна жить, дорогая, — тихо говорил Эш, поглаживая ее щеки. — Если не ради меня, то ради своего колледжа. Дедушка Уолкер собирается подарить тебе Беллвуд, милая, чтобы ты могла превратить этот скрипучий монолит в школу своей мечты. Он приготовил этот подарок тебе на Рождество. Ты не можешь… уйти, Кэролайн.
Роуэн отошел, чтобы оставить Эша наедине с женой, пока тот заклинал ее жить.
К Роуэну присоединилась Гейл.
— Миссис Картер приготовила нам кофе.
Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.
— Спасибо, это как раз то, что мне нужно.
В третьем часу ночи пульс Кэролайн стал чуточку сильнее, и Роуэн смог посмотреть другу в глаза и сказать, что поворотный момент пройден.
Кэролайн выживет.
Оставив Роуэна у постели, Эш пошел сообщить добрую весть Годвину и остальным. Гейл подсела к Роуэну и посмотрела ему в лицо.
— Но вид у вас не такой радостный, как следовало бы ожидать, доктор Уэст, — тихо, чтобы не разбудить больную, сказала она и положила ладонь на его руку. — Вы здоровы?
— Это… всегда трудно, когда беда случается с кем-то, кого ты знаешь. Если бы она умерла, думаю, он вряд ли сумел бы когда-нибудь простить меня.
Роуэн бросил на нее холодный взгляд.
