Это было роскошное, тщательно ухоженное имение, с сотнями акров земли, которая возделывалась как самим Алексом, так и десятком арендаторов, живших в аккуратных уютных домиках, разбросанных тут и там. Они давно миновали тот пруд, у которого она уже побывала, и сейчас ехали по дороге, ведущей в глубину парка Миэршема.
Парк был поистине сказочный, темный и светлый, грозный и спокойный. Плечо Алекса касалось ее плеча. Они были одни в этом волшебном лесу, а злая ведьма Джудит осталась в замке! Кто знает, что она там наколдовала, какие заклинания набормотала, какие чародеи прячутся за деревьями?
Алекс был кудесником, с его опасным ртом и недоверчивым взглядом. Он хотел одного, верил в другое и пытался соединить эти противоречия в единое целое, чтобы понять ее.
А Франческа была чаровницей, околдованной им.
Чего никак не могла себе позволить.
Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев, хлопаньем крыльев, пением птиц, журчанием воды в ручейках, стуком копыт кобылы.
Алекс был так близко, слишком близко. Ему не нужны слова. Она и так видит все, что окружает ее: богатство, нажитое поколениями, гордость обладания этой землей, привилегиями и рождением.
Он изо всех сил старался преодолеть свое влечение к ней, изгнать ее из своей жизни. На какое-то мгновение ей показалось, что он хочет избавиться от нее здесь, в лесу.
Но Сара будет преследовать его – он это знает. Он остро чувствовал ее близость. Она тщательно скрывала свое любопытство, лицо ее оставалось безмятежным, и он вновь ощутил раздражение от того, что ей нет дела до земли его предков, его семейной гордости.
Но его желание обладать ею не ослабевало. Он добьется своего и отошлет ее прочь.
Алекса раздирали самые противоречивые чувства. В нем боролись два желания: овладеть ею и оставить ее в покое. Он понимал, что она для него опаснее Евы.
Вероломная, хитрая... скользкая, как змея, она впилась в его душу своим ядовитым жалом, отравила его кровь...
Он должен освободиться от нее...
Он судорожно сжал поводья, резко развернул кобылу и направил в ту сторону, откуда они приехали. Быть может, там их ожидает мрак и невыносимая боль?
Черные тучи заволокли небо. Надвигалась гроза.
Если он снова поцелует ее, не сразит ли его молния?
Предзнаменования и предостережения – и Сара была средоточием их.
Франческе тоже было не по себе. Она чувствовала, что Алекс сгорает от желания, сопротивляется ему, жаждет завладеть ее душой.
Борется с ее желанием противостоять ему, защитить себя и сохранить секреты Сары, чего бы ей это не стоило.
И ей придется дорого заплатить, потому что она уже назвала цену, поступилась всеми нравственными принципами, на которых воспитывалась. Путь до падения совсем короткий, скорее она превратится в Сару не только на словах, но и на деле.
Но она уже все для себя решила; главное сейчас – удержать Алекса на расстоянии.
Хотя Сара выбрала бы совсем иное.
Как скоро наступит момент расплаты?
Возможно, скорее, чем они доедут до дома. Пламя чувственности уже полыхало, и укрыться от него ей было некуда.
Она вдруг почувствовала себя в западне – а он еще ни словом, ни жестом не выдал своих намерений.
– Я хочу пройтись, – сказала она, и в тишине ее голос прозвучал как-то вымученно.
– С чего это, Сара? До дома еще добрых две мили. – Она боялась взглянуть на него.
– У меня все тело затекло. Мне нужно размяться. – Ее страшила его близость и собственная беспомощность.
– Это не то, что тебе нужно.
Она вся сжалась. Ну вот, ей снова придется сопротивляться его натиску. Это просто невыносимо. Уж если быть честной, то не это ей нужно.
Но она все еще не знала, хочет ли его.
Он почти слился с ее телом – так близко он сейчас был, так грозен, так разгорячен. Он мог бы взять ее прямо здесь, в этом лесу, и никто не услышал бы ее стонов.
Но этого она тоже не хотела, а все возможности сопротивления уже исчерпаны.
Молчание и презрение – вот ее оружие.
– А что, по-вашему, мне нужно, милорд?
Тут он повернулся, и она поняла, что ей не укрыться от этих горящих глаз и его неутолимой жажды обладать ею. И что он привез ее сюда именно затем, чтобы околдовать, беззастенчиво соблазняя поцелуями.
Он приподнял рукой ее подбородок.
– Вот что, – пробормотал он, скользя пальцами по ее бледной, нежной коже. – Вот что, – он провел пальцами по ее презрительно сжатым губам, – и вот что, – он припал губами к ее губам в нежном поцелуе, и волна удовольствия захлестнула ее.
Всего лишь поцелуй, и она в смятении.
– Мне нужно одно, – заявила Франческа, – взять заработанные деньги и исчезнуть.
Совсем не таких слов он ожидал в это почти романтическое мгновение; но ничего другого и нельзя было ожидать от нее. Она ничего не подарит. Ей за все надо платить. Сначала он застал ее врасплох, но теперь она уже подсчитала, какую выгоду ей сулит его желание обладать ею, и сумма получилась кругленькая.
Его охватило знакомое чувство ярости.
– Я еще не закончил с тобой, Сара Тэва. – Его голос дрожал от негодования. Эта шлюха не желает подарить ему даже поцелуй при свете дня. – Это только начало. – Он дернул вожжи, и кобылка затрусила к дому. – И клянусь, Сара, ты будешь молить Бога, чтобы не наступил конец.
Теперь Франческа считала часы до поездки в Тафтонборо. Она нависла над ней, словно дамоклов меч. Сара Тэва вновь должна танцевать. Или это – или тюрьма. Еще сто фунтов или смерть.
Ожидание этого вечера витало в воздухе весь день и во время обеда, закончившегося катастрофически. Джудит демонстративно отказалась обедать, а Филиппа вплыла в обеденный зал с опозданием.
– О, леди Сара сегодня обедает дома. А у Алекса такой вид, словно он хотел бы пообедать ею. Дорогой, я что-нибудь пропустила?
– А где ты была? – спокойно поинтересовался Маркус.
– В деревне, дорогой. Ты закончил свою проповедь?
– Эта задача становится все труднее и труднее в свете того, что происходит в моей собственной семье, – посетовал Маркус. – Разве можно в такой ситуации требовать соблюдения нравственных устоев? Я сделал все, что мог. И, возможно, изменю проповедь завтра. Передай, пожалуйста, овощи.
– Дорогой Алекс, – взмолилась Филиппа, – нельзя ли закончить этот спектакль? Ты поставил нас в щекотливое положение.
Алекс приподнял брови.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду. А ты, Сара?
Да, судя по всему, вечер не сулит ничего доброго. А Франческе еще нужно было пережить предстоящую ночь наедине с Алексом и его необузданными желаниями.
Она так устала притворяться Сарой, так устала бояться, что они – особенно Алекс – разоблачат ее.
