Неожиданно он потянулся к ней, чтобы нежно погладить по щеке.
– Мюйрин, прости, что я злился на тебя. Я знаю, что ты просто хочешь всем помочь. Августин всегда предупреждал меня, чтобы я не верил ни единому слову Малколма Стивенса, но если тебе он понравился…
– И его жена, и маленькие сыновья. Я увидела, что они милые люди, очень искренние, – ответила Мюйрин, давая им свою оценку.
– Понятия не имею, что могло спровоцировать войну между ними много лет назад. Поскольку я полностью доверяю твоему впечатлению, мне придется теперь работать с этим человеком, и я прошу прощения за свои сомнения.
– Определенно, он очень высокого мнения о тебе как об управляющем поместья. Так что твои извинения принимаются. Я понимаю твое раздражение. Я думаю, оно неизбежно, как и чувство… ну… смущения, что ли… бессилия порой.
– Смущение? У тебя? Бессилие? Да у тебя в одних только кончиках пальцев столько силы, что на всю жизнь хватит, – уверенно сказал Локлейн.
– Хотела бы я, чтобы это было так. Но должна тебе признаться, Локлейн, что я устала от всех этих дел – устала изворачиваться, бороться за каждую копейку, пытаясь выкупить закладную, да еще и всех накормить. Иногда я просто хочу, чтобы все шло само по себе.
– Все будет хорошо, вот увидишь. Это были три долгих тяжелых месяца, но теперь все должно улучшиться, я тебе обещаю. Ты столько всего сделала. Теперь ты больше не имеешь право на пессимизм, – промолвил он, целуя ее в щеку.
В душе он очень переживал за нее. Она действительно выглядела очень уставшей, бледной. Он даже начал думать, не беременна ли она. Однако она смущенно пожаловалась ему на менструальные боли всего несколько дней назад, и он посоветовал ей немножко отдохнуть.
Мюйрин снова опустила глаза в книгу.
– Ничего не изменится, если я не подсчитаю эти суммы, – вздохнула она, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Но она чувствовала чистый, резкий лесной аромат, исходящий от Локлейна, и не могла оторвать глаз от его длинных тонких пальцев.
– Ты еще долго собираешься корпеть над этими бумагами? – неожиданно спросил Локлейн.
Мюйрин подняла на него взгляд.
– Нет, а что?
Он встал и задул свечи. Взяв за руку, он повел ее в спальню, и они неторопливо и нежно любили друг друга, пока у Мюйрин не захватило дух.
– Как было бы прекрасно, если бы это чувство никогда не исчезало, – пробормотала она, прежде чем, удовлетворенная, крепко заснула.
По правде говоря, Локлейн и сам так думал. Но из-за массы неотложных повседневных дел у них просто не оставалось времени побыть наедине, радоваться жизни, любить друг друга. У него никогда не было ничего подобного с Тарой. Конечно, он желал ее, но каждый миг, проведенный с Мюйрин, еще больше возбуждал в нем желание.
Он не мог упрекать Мюйрин, что она уделяет ему мало времени. С одной стороны, они не осмеливались говорить о своих чувствах друг к другу. С другой – он не мог возражать, когда она согласилась помочь всем тем несчастным из поместий полковника Лоури и мистера Коула. Если им и не хватало времени, то только из-за того, что Мюйрин взвалила на себя столько дел. Как управляющий поместья он тоже должен был взять их на себя. В конце концов, это его люди, разве не так? И уж точно не люди Мюйрин. Возможно, когда-нибудь и станут ими, но он постоянно видел в ней молодую красавицу в потрясающе элегантном платье, которую впервые встретил в Дублине столько месяцев назад.
Он продолжал опасаться, что она вернется в Финтри. Но рассказать о своих страхах не мог. Она лишь посмеется над ним за то, что тот осмелился влюбиться в нее. Все, что он мог, – это попытаться сделать ее счастливой, поддерживать ее и молить Бога, чтобы она решила остаться.
Утром спустя несколько дней Мюйрин сонно повернулась в постели, чувствуя чье-то теплое присутствие рядом с собой. Улыбка появилась на ее губах, когда она крепко прижалась к теплому телу. И только когда оно уткнулось своим мокрым носом ей в лицо, чтобы поцеловать, она открыла глаза, подскочила и села на кровати.
Локлейн добродушно расхохотался над ее изумленным лицом, когда она воскликнула:
– Кто это?
– Это щенок, глупышка. А что, в Шотландии собак нет? – поддразнил он.
Мюйрин осторожно протянула руку, чтобы погладить рыжевато-черное создание с такими длинными лапами, каких она не видела никогда в жизни, и с густой шерстью, слегка топорщившейся между крошечными, высоко посаженными ушами.
– Нет, Локлейн, я спрашиваю, что это за порода, – засмеялась она. – Чуть-чуть похож на эрдельтерьера, но шерсть немного другая.
– Вообще-то, это ирландский терьер. Ты права, они с эрдельтерьерами похожи, но у этого черные пятна на спине и подбородке исчезнут с возрастом, вся его шерсть станет рыжеватой, будет прямой и твердой, а не мягкой, – объяснил Локлейн, поглаживая ласковое создание, когда оно уютно устроилось между ними.
– Он такой красивый, и к тому же игривый, – восхищенно проговорила она, когда щенок играл с ее пальцами, как котенок. – Но как он здесь оказался? Откуда он?
– Сучка полковника Лоури ощенилась незадолго до твоего приезда. Когда ты заговорила о проблеме мышей и крыс, я подумал, что тебе очень понравится один из этих щенков. Ирландские терьеры очень преданны, и их можно дрессировать, как охотничьих собак. У них очень мягкий голос, и сами они очень послушные собаки среднего размера. Они также удивительно общительны и любят детей, так что можно не волноваться, что он что-то натворит на ферме.
– А как насчет скота?
– Он наверняка будет бегать за тобой повсюду, но, как я сказал, при правильной дрессировке можно добиться, что он не будет гонять овец.
– Так это мне? – восторженно спросила она. Локлейн улыбнулся.
– Я знаю, что еще рано, Мюйрин, но все-таки с днем рождения. Его только отлучили от матери, поэтому я хочу, чтобы он сразу же стал членом нашей семьи. Тебе он действительно нравится?
– Он просто превосходный. Спасибо, – сказала она, целуя его в губы, когда щенок в очередной раз ласково ее лизнул. Она снова засмеялась и спросила: – А как мне его назвать?
Локлейн на миг задумался, а затем ответил:
– Одного известного ирландского терьера в «Книге Лайнстера» звали Тэйдж. Можешь назвать его так.
– Как ты сказал? – спросила Мюйрин;
– Т-Э-Й-Д-Ж, – повторил Локлейн. – Этим именем называли поэтов и сказочников в Ирландии сотни лет назад.
– Тэйджи, – произнесла она, перебирая варианты имени. – Мне нравится. Ему подходит. – Щенок шаловливо резвился на кровати, и она заметила: – Посмотри на него. Скачет как лошадь.
– Это порода такая. Они могут вести себя очень гордо и высокомерно с другими собаками, а вообще очень игривы.
