Но чуть позже он узнал, что в его постели она оказалась не просто так. Как выяснилось, туда её привёл невероятно длинный язык этой лгуньи Соланы Танистри и её хитрой мамаши. Они вбили ей в голову, что отдадут замуж за какого-то северянина, будь он неладен! И всё это за спиной Мариуса. Чёртовы бабы! Да и он сам тоже хорош! Сначала нужно было разобраться в ситуации, а уж потом бесчестить девчонку. Ведь накануне он уже слышал об этой свадьбе от матери, и сразу же пошёл в покои к Солане. Пора было прекращать весь этот фарс.
— Миледи, не объясните мне, кто дал вам право сватать леди Тами за ваших родственников? – Мариус едва сдерживал гнев.
— О чём вы, милорд…
— Прекратите немедленно! – оборвал Мариус. Он шагнул к ней ближе, сжал пальцами плечо, и заглянул в глаза. – Я вас уже предупреждал по поводу лжи! Видимо, вы не усвоили предыдущий урок?
— О, милорд! – из глаз Соланы полились слёзы, но ему не было жаль её. – Леди Тами сама просила устроить эту свадьбу! Она сказала, - Солана жалобно всхлипнула, а Мариус едва не рассмеялся. Да Солане впору поступать в балаган! Она же лицедейка чистой воды! - Она сказала, что ей невыносимо находиться рядом с вами, невыносимо быть вашей пленницей. Я пыталась её вразумить, но она и слушать меня не захотела! Что я могла сделать? О, простите меня! Я так сожалею об этом!
Солана закрыла лицо руками, её плечи сотрясались от громких рыданий, а Мариуса захлестнуло волной отвращения. Неужто эту притворщицу ему предстоит видеть в своей постели каждый день? Неужто эта женщина станет матерью его детей? Она ведь так и будет лгать ему дальше, и Мариус в этом ничуть не сомневался. Безусловно, свадьба с Соланой Танистри станет самой чудовищной ошибкой в его жизни.
— Знаете, миледи, - Мариус окинул её брезгливым взглядом. - Я уже начинаю сомневаться в правильности нашего с вами союза.
Рыдания моментально прекратились, а сама Солана подняла на него мокрое от слёз лицо. На нём проступило возмущение вперемешку с недоверием.
— Что вы хотите этим сказать, милорд? - её голос дрогнул, и Мариус понял, что она испугалась.
— Всё что хотел сказать, я уже сказал, - ответил он, и поспешил выйти из её комнаты, не в силах больше выносить вида этой гнусной обманщицы.
Он не поверил ни единому лживому слову Соланы. Тами не стала бы просить Танистри устраивать эту свадьбу. Наверняка не стала бы, но всё же толика сомнений закралась к нему в душу, и чтобы развеять их, Мариус решил всё выяснить у самой Тами, но не успел этого сделать. Той же ночью она пришла к нему, отдав свою девичью честь, которую он без зазрения совести забрал. И в тот момент, когда со всей страстью прижимал её к себе, он был по-настоящему счастлив. Он думал... А о чём он, собственно, думал? О том, что она хочет быть с ним? О том, что он не безразличен ей? О том, что в её сердце есть хоть капля той любви, которую испытывает сам Мариус?
Глупец! Какой же ты глупец, Мариус Вэлдон!
Он до сих пор помнит, как она стояла, облачившись в свою тонкую сорочку, которая почти ничего не скрывала, на его губах всё ещё ощущался вкус её кожи, а воздух в комнате был насквозь пропитан запахом их обоюдного желания, но из него словно дух вышибли, когда она заикнулась об этой проклятой свадьбе.
Неужели только из-за пустой болтовни этой лгуньи Танистри она позволила ему касаться себя, целовать себя, ласкать себя? Мариус не хотел верить в это. Какое-то болезненно-щемящее чувство затопило его душу. В тот миг, когда он говорил ей все те нелицеприятные слова, его словно накрыло чёрной непроглядной пеленой, но как только за Тами закрылась дверь, он пожалел о каждом слове, что сорвалось с его губ, но, увы, их нельзя было забрать обратно.
Болван! Какой же ты болван, Мариус Вэлдон!
Весь следующий день Тами не выходила из своих покоев. Когда Мариус собирался подняться к ней, веда Арлин сказала, что ей нездоровится, и он не посмел тревожить её. Он понимал, что она попросту не желает видеть его, и не мог её в этом винить, а на рассвете следующего дня их отряд покинул Риверсайс. Он так и не попрощался с Тами, и сейчас корил себя за это.
— О чём ты задумался, Мариус? – в его мысли ворвался голос Рована, а Мариус перевёл внимательный взгляд на брата.
И всё же в ту ночь она пришла именно к нему. От его прикосновений сходила с ума, в его руках трепетала и стонала. Именно ему она отдалась без стеснений и сожалений. Не Ровану, не кому-то другому, а именно ему, Мариусу, и это рождало в его душе робкую надежду. Может, не только этот глупый трёп о свадьбе был всему причиной? Мариусу хотелось верить, что за всем этим скрывается нечто большее. Как только он вернётся домой, непременно выяснит это, и если окажется, что он прав, то... Он изыщет способ быть с Тами, и плевать ему на последствия, так же как и на эту свадьбу с Соланой.
— Думаю, что пора устраиваться на ночлег, - ответил Мариус, глядя на звёздное небо. Там, в вышине ему казалось, что он видит лазурные глаза Тами, и ему нестерпимо захотелось к ней.
Рован
— Как твое плечо? – спросил Мариус, с беспокойством поглядывая в его сторону. – Может, сделаем привал?
— Болит немного, - честно признался Рован, здоровой рукой удерживая поводья лошади, пока вторая покоилась на перевязи. - Но привал, пожалуй, будет лишним. Достаточно того, что из-за меня мы еле-еле тащимся.
Они направлялись в сторону Риверсайса. До замка оставалось всего полдня пути, и Рован просто не мог дождаться, когда же они, наконец, прибудут на место. Находиться так долго в седле, да ещё и с раненым плечом, было весьма сомнительным удовольствием.
Во все стороны от Янтарной дороги, по которой они неспешно двигались, раскинулась промёрзшая насквозь земля, устланная белой пеленой снега. Удивительно, но ещё каких-то две недели назад они изнывали от жары, находясь в чешуйчатых кольчугах под горячими лучами южного солнца. По мере же приближения к Риверсайсу погода становилась всё холоднее, по ночам мороз и вовсе пробирал до костей, и вот дня три назад, они уже были вынуждены кутаться в тёплые плащи. На западе сделалось морозно, и ветрено, а снег, не останавливаясь, сыпал с неба.
Их отряд отсутствовал целых три месяца, и всё это время они провели на поле боя, сражаясь с жестокими анкрасцами. Как и предполагал Улбер Рийнард, войска Ошина Бесстрашного высадились у южных берегов Этелхорда, и готовились нанести сокрушительный удар по Винтропу, но вовремя подоспевшие вассалы короля отбросили врага обратно к Песчаному морю. Они теснили их до самого берега, где раскинулся флот анкрасцев. Там же Рован и схлопотал арбалетную стрелу прямо в плечо. Рану перевязали и обработали, и она даже стала затягиваться, но всё равно причиняла беспокойство.
— Даже не представляю, как теперь смогу приголубить хоть одну девицу в Риверсайсе, - задумчиво протянул Рован, а Мариус, услышав его слова, рассмеялся.
— В Кастлкинге тебе это ничуть не мешало! – перестав смеяться, сказал он.
— Да, ты прав, - прищурившись, Рован поглядел на брата. – А вот тебе кажется, что-то мешало наслаждаться любовью горячих столичных женщин.
— Меня не прельщают разовые удовольствия, - Мариус плотно сжал губы, смотря вперёд.
— Ты ещё не успел жениться, а уже до безобразия верный, - скривился Рован. – Леди Солане можно только позавидовать.
Губы Мариуса сжались ещё плотнее, а Рован усмехнулся и покачал головой. Разумеется, Солана Танистри была здесь совершенно не причём.
Остаток пути они проделали в морозной тишине, нарушаемой лишь топотом лошадиных копыт. Рован пытался дремать, сидя в седле, а Мариус полностью погряз в своих мыслях, и Рован даже догадывался, о ком они были. Когда до замка оставалось час пути, Мариус отправил вперёд гонца.
— Дальше наперегонки? - предложил Рован, а Мариус удивлённо вскинул брови.
— Позже тебе аукнется твоё безрассудство, - предупредил он.
— Клянусь богами, мне эта черепашья езда просто осточертела!
