Следует ли ему остановиться? Сам он этого не хотел. Господи Иисусе, он и не думал, что способен остановиться. Только не сейчас, когда она лежала под ним обнаженная во всей своей красе. Искушение было почти выше того, что мог выдержать на его месте любой мужчина… что он сам мог выдержать. Страсть успела пустить в нем корни, и вытравить ее было не так-то легко.
В глубине его существа бушевала битва – битва, которая шла уже не между ними двумя, но исключительно в его собственной душе. Битва, равной которой ему еще никогда прежде выдерживать не приходилось.
Теперь он почти ненавидел ее – за ее слезы, от которых у него защемило сердце. За угрызения совести, которые она пробудила в нем против воли. За то, что она отвергла его, – более того, осмелилась его обвинять. Он хотел укротить ее нрав, жарким поцелуем заставить ее прикусить свой дерзкий язычок. В следующее мгновение он уже был на ногах.
– Вытри слезы, – произнес он резко. – Я не стану делить ложе с женой, которая меня не хочет. – Гарет уставился на нее, едва сдерживая себя, глаза его сверкали. – Но имей в виду, Джиллиан, король умеет считать – iоn и, без сомнения, он будет с особым рвением считать каждый день до тех пор, пока ты не произведешь на свет ребенка. Если этого не случится, нам обоим придется несладко.
Схватив тунику, он удалился, оставив ее одну.
Губы Джиллиан все еще дрожали после его властного поцелуя. Внезапно почувствовав мертвящий холод, она заползла под одеяло, не обращая внимания на свою наготу. Отчаяние окутывало ее, подобно погребальному савану.
Возможно, все дело было в бурных событиях минувшего дня, в том внутреннем напряжении и неуверенности, которые она испытывала, однако нахлынувшие на нее чувства вырвались наружу потоком слез.
Довольно скоро за ставнями промелькнула серебристая вспышка молнии, отдаленные раскаты грома достигли ее слуха. Джиллиан повернулась спиной к окну и прижала к груди подушку, однако ей так и не удалось отгородиться от этого звука.
И тут ей неожиданно пришло в голову, что она всего лишь сменила одно место штормов на другое… и пациента на тюремщика. Да, подумала про себя Джиллиан с горечью, она только что добровольно отдалась… в руки своего палача.
На следующее утро Джиллиан проснулась совершенно разбитой. Довольно долго она смотрела воспаленными глазами на потолок с таким ощущением, словно кто-то высосал из нее вместе с кровью все чувства. Она едва смогла найти в себе достаточно сил, чтобы кое-как выбраться из постели. Воспоминания о минувшей ночи не оставляли ее… но нет, она ни за что не поддастся слабости. Она не станет думать о нем!
Ибо в ту ночь Джиллиан поклялась себе, что никогда больше не позволит ему довести себя до слез. Он считал себя вправе распоряжаться ее жизнью, но она не допустит, чтобы он распоряжался и ее чувствами. Брат Болдрик считал ее сильной женщиной, и она должна оставаться сильной, каким бы трудным это ей ни казалось.
С глубоким вздохом Джиллиан соскользнула с постели. Тут ее взгляд случайно упал на одежду, лежавшую грудой на полу. Она поспешно подобрала ее и набросила на спинку кресла. В это самое мгновение раздался стук в дверь.
Джиллиан поспешно нырнула обратно в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Сердце в ее груди бешено забилось. Неужели это опять Гарет? Но нет, подумала она про себя, презрительно фыркнув, он бы не стал утруждать себя стуком.
– Да? – крикнула она.
– Миледи, это я, Линетт. Вода для вашей ванны уже готова. Вы позволите мне войти?
Джиллиан испустила едва сдерживаемый вздох облегчения.
– Да, конечно, – ответила она.
Линетт вошла в сопровождении целой вереницы служанок, несших ведра с горячей водой. Девушки притащили деревянную бадью, наполнили ее водой и удалились, в комнате осталась одна Линетт.
– Уже довольно поздно, Линетт, не так ли?
На пухлых щеках горничной выступили два ярких розовых пятна.
– Милорд сказал, что вы будете очень усталой этим утром, миледи. – Она робко улыбнулась, отчего на ее щеках выступили ямочки. – И что нам не следует будить вас слишком рано.
Судя по улыбке Линетт, у горничной сложилось впечатление, что Гарет провел ночь в своей постели – причем провел ее вместе с ней, Джиллиан. Для Джиллиан было крайне стеснительно вылезать обнаженной из постели, ведь Линетт была убеждена в том, что Гарет и его молодая жена предавались всю ночь плотским удовольствиям, тогда как в действительности они спали раздельно. Ах, черт бы побрал все ее брачные обеты! Где же на самом деле провел ночь Гарет? Джиллиан знала наверняка лишь одно: она не станет спрашивать об этом ни его самого, ни кого-либо из слуг. Поступить так означало бы унизить их обоих. Она внутренне поморщилась. Вряд ли ей доставит удовольствие увидеть его снова, особенно после того, как он минувшей ночью бросился вон из комнаты.
После ванны Джиллиан уселась за стол, чтобы отведать еды с подноса, который оставила ей Линетт. Завтрак оказался простым: хлеб, эль и мягкий, кремового цвета сыр. Джиллиан ела с аппетитом, поскольку накануне вечером почти не притронулась к ужину. Закончив, она смахнула крошки с юбки, и тут из-за приоткрытой двери до нее донесся какой-то шорох. Думая, что это горничная вернулась за подносом, она крикнула:
– Я уже позавтракала, Линетт.
Однако Линетт так и не появилась. Джиллиан, нахмурившись, бросила взгляд через плечо: она была совершенно уверена в том, что слышала чьи-то шаги. Однако все, что она могла видеть, – это детские пальчики, обхватившие дверной косяк. Не успела Джиллиан сказать хотя бы слово, как за ними показались белокурая головка и пара проказливых глаз.
Джиллиан изумленно моргнула. Она подошла к двери, но не слишком близко, чтобы ненароком не испугать неожиданного гостя.
– Ну, здравствуй, – произнесла она с улыбкой на лице. – Не хочешь ли войти?
К этому времени мальчик уже полностью показался в дверном проеме. Робби сделал несколько шагов вразвалку в глубь комнаты, после чего остановился и с любопытством уставился на Джиллиан. Она слегка склонила голову набок.
– Ты заблудился, Робби?
Мальчик покачал головой. Впрочем, она так и предполагала, поскольку он не выглядел ни испуганным, ни растерянным.
– Ты ищешь няню?
Он снова покачал головой.
– Значит, ты убежал от няни. И опять он покачал головой.
– Что ж, тогда позволь мне высказать еще одну догадку. Ты прячешься от няни?
Робби хихикнул и утвердительно закивал. Его глаза необычного ярко-зеленого оттенка блеснули, а озорная улыбка явно оказалась заразительной, поскольку, несмотря на все усилия Джиллиан, ее собственные губы тоже растянулись в улыбке.
