Хелен и Гвин задержали дыхание. Миссис Кендлер, наоборот, начала жадно хватать воздух ртом. Дороти медленно подняла голову, показав всем свое красное, опухшее от слез лицо. Мистер Моррисон нахмурился.
– Что это еще за чехарда? Кто сказал, что я согласен на обмен служанок? – гневно спросил он. – Мне пообещали вот эту!
С этими словами Моррисон схватил Дороти за руку. Девочка испуганно закричала.
Дафна посмотрела на мужчину, и на ее миловидном лице появилась легкая улыбка. Как будто бы случайно она провела рукой по волосам, высвободив из своей строгой прически прядь огненно-рыжих волос.
– Вы не будете жалеть об этом обмене, – прошептала она и склонила голову набок, позволив локону упасть на плечо.
Дороти бросилась в объятия Хелен.
Моррисон усмехнулся, и на этот раз выражение его лица было искренним.
– Ну что ж, если так… – сказал он и сделал вид, что хочет помочь Дафне вернуть непослушную прядь на место. – Рыжий котеночек. Моя жена будет в восторге. Ты наверняка очень хорошая и послушная девушка.
Голос мужчины был мягким как шелк, но Хелен казалось, что в одном его звучании таилось нечто грязное и противное. Остальные женщины, похоже, чувствовали себя так же. Лишь миссис Болдуин, по всей видимости, была невосприимчива к чувствам любого рода. Она нахмурилась и, кажется, всерьез задумалась, следует ли разрешать девушкам меняться хозяевами. Решив, что ничего страшного в этом нет, жена пастора протянула Дороти Картер подготовленные для Дафны бумаги.
Прежде чем последовать за Моррисоном, Дафна обернулась и посмотрела на свою учительницу.
– Ну что, мисс Хелен? – спросила она. – Я вела себя… как настоящая леди?
Хелен молча заключила девушку в свои объятия.
– Я люблю тебя и буду за тебя молиться! – прошептала она.
Дафна засмеялась.
– За любовь спасибо. А молитвы мне не нужны, – с горечью сказала она. – Подождите, еще неизвестно, что ваш Бог уготовил для вас!
Этой ночью Хелен плакала во сне, а накануне под каким-то нехитрым предлогом не стала спускаться к ужину с Болдуинами. Больше всего ей хотелось побыстрее покинуть дом священника, напоминавший ей клетку, пойти в хлев и прижаться к одеялу, которое там впопыхах забыла Дафна. При виде миссис Болдуин Хелен хотелось кричать, а молитвы преподобного отца казались ей насмешкой над Богом, которому служил ее отец. Нужно было бежать отсюда! Если бы только она могла позволить себе номер в отеле! И если бы можно было, не нарушая приличий, встретиться с будущим мужем тет-а-тет, без посредников и компаньонок! Но ничего, ждать оставалось не очень долго. Дороти и Кендлеры уже направлялись в Холдон, так что завтра Говард узнает о ее приезде.
Равнина Кентербери
1852–1854
1
Джеральд Уорден и его спутники продвигались вперед очень медленно, хотя Клео и молодые овчарки гнали овец в довольно резвом темпе. Джеральду пришлось нанять три повозки, чтобы перевезти всю купленную ими мебель и прочие предметы домашнего обихода в Киворд-Стейшн, в том числе щедрое приданое Гвинейры, состоящее из мелких домашних вещей, серебряной посуды, а также дорогого столового и постельного белья. В этом плане леди Силкхэм не поскупилась и при составлении приданого Гвинейры включила в него даже часть своего собственного. Лишь при выгрузке Гвинейра заметила, как много ненужных драгоценностей ее мать распихала по ящикам и сундукам – предметов, которым даже в имении Силкхэмов за тридцать лет ни разу не нашлось применения. Что девушка должна была делать с ними здесь, на краю земли, было неясно, но Джеральд, похоже, относился ко всем этим безделушкам с бóльшим уважением, чем Гвинейра, и хотел во что бы то ни стало сразу перевезти их в Киворд-Стейшн. Из-за этого ему и Гвин приходилось ехать по довольно грязным после дождя дорогам Кентербери следом за тремя повозками, запряженными тяжелыми лошадьми и мулами, что заметно замедляло продвижение. Резвым скаковым лошадям это было не по душе; Игрэн все утро пыталась обогнать повозки и вырваться вперед.
А вот Гвинейра с удивлением заметила, что совсем не скучает: она была очарована бесконечными лугами, мимо которых они проезжали, шелковистым травяным ковром, на котором овцы с радостью задержались бы немного дольше, и видом величественных гор, цепью тянувшихся вдали. Несколько последних дней шел дождь, но сегодня небо прояснилось. Погода была примерно такой же, как в день прибытия «Дублина», и горы снова казались настолько близкими, что до них хотелось дотронуться. Земля здесь, вблизи Крайстчерча, была довольно равнинной, но постепенно становилась все более холмистой. Все окрестности занимали простирающиеся до самого горизонта пастбища. Лишь изредка попадались небольшие заросли кустарников или островки скал, которые выныривали из окружавшей их зелени в самых неожиданных местах, словно игрушки, которые в приступе гнева разбросал по равнине ребенок-великан. Время от времени Джеральду и Гвинейре приходилось пересекать ручейки и реки, однако все они были настолько мелкими, что их спокойно можно было перейти вброд. Порой, объехав неприметный холм, девушка неожиданно оказывалась перед маленьким зеркально-чистым озером, в водах которого отражалось голубое небо или верхушки скал. Большинство этих озер, как объяснил Уорден, были вулканического происхождения, но сегодня в этих местах активных вулканов не осталось.
Вблизи рек и озер иногда располагались скромные фермерские домики, вокруг которых мирно паслись овцы. Замечая путешественников, поселенцы, как правило, выходили из домов и сараев в надежде немного поболтать и узнать последние новости. Однако Джеральд в таких случаях обычно ограничивался лишь парой фраз и отметал все предложения остановиться и немного отдохнуть.
– Если мы начнем заходить к каждому из них, то не доберемся до Киворд-Стейшн и послезавтра, – сказал Уорден, когда Гвинейра упрекнула его в резкости.
Сама она с удовольствием заглянула бы в один из этих деревянных домиков, поскольку была уверена, что ее будущий дом выглядел примерно так же. Однако Джеральд делал короткие привалы лишь на берегах рек или в тени кустарников, а в остальном старался продвигаться как можно быстрее. Лишь вечером первого дня он решил остановиться и переночевать на ферме, которая казалась намного больше и ухоженнее, чем дома поселенцев, которые встречались им с Гвинейрой на пути до этого.
– Бизли – состоятельные люди. Одно время у Лукаса и их старшего сына был один и тот же домашний учитель, и мы до сих пор изредка приглашаем их в гости, – объяснил Гвинейре Джеральд. – Бизли долгое время выходил в море, причем не простым матросом, а помощником капитана. Прекрасный моряк. А вот овцеводство не его конек. Полагаю, в каком-нибудь другом деле он преуспел бы намного больше. Но его жене непременно хотелось иметь ферму. Сама она выросла среди английских равнин. Поэтому теперь Бизли пробует себя в роли животновода. Фермер-джентльмен… – Из уст Джеральда это прозвучало почти презрительно. Затем он усмехнулся. – Ключевое слово тут, конечно же, «джентльмен». Но если они могут себе это позволить, то почему бы и нет? Кроме того, Бизли пытаются вести кое-какую культурно-общественную жизнь. В прошлом году они даже устроили охоту на лис.
