Анна смотрела на него с недоверием. Тогда Уильям вспылил.
– Клянусь святым Георгием, неужели это трудно понять? В конце концов, если вам нравится быть пленницей горбуна, то меня это вовсе не устраивает!
– Уильям, я не пленница. Я супруга.
Херберт пожал плечами.
– Великий Боже, это становится смешным. Разумеется, муж имеет все права по отношению к жене, однако хотел бы я знать, отпустил бы он вас в ваши имения, если бы вы того пожелали?
– Разумеется. Мне так кажется… – добавила она уже несколько неуверенно.
Юноша встал.
– Мне нечего больше сказать, миледи. Позвольте откланяться.
– Погодите, Уильям.
Анна на какое-то время задумалась. Разумеется, было глупо принимать слова Уильяма за чистую монету, как и нелепо идти на поводу у пылкого мальчишки, тем не менее то, что он говорил, взволновало ее. Конечно, Ричард сделал все, чтобы она не испытывала ни в чем нужды, однако Анна не знала, насколько она вольна в своих желаниях и где тот предел, за который ее не допустит воля супруга. Но ведь по условиям брачного контракта она и впрямь имеет право распоряжаться своей наследственной долей. Но вот позволено ли ей распоряжаться ею по своему усмотрению?
– Вот что, Уильям… Я и сама подумывала о том, что мне пора побывать в своих замках. И, уверена, мой супруг сумеет понять меня, если я пожелаю посетить эти владения.
– Вам будут чинить препятствия, миледи, – глядя исподлобья, отметил юноша.
– Кто посмеет меня задержать?
– Да буквально весь двор. Разве вы еще не поняли, что вас окружают люди, всецело преданные горбатому Дику?! К тому же, ваша светлость, не следует вызывать гнев всесильного наместника Севера. Будьте благоразумнее.
И этот мальчишка осмеливался указывать ей!
– Ну уж нет! Благоразумной я никогда не была.
Анна так стремительно шагала по переходам, что Уильям едва поспевал за ней. Она прошла в покои Френсиса Ловела, которого застала с Робертом Рэтклифом за партией в трик-трак. Анна невольно нахмурилась, встретив здесь этого господина. Не слишком-то приятные воспоминания он вызывал у нее, и тем не менее она любезно приветствовала обоих и села на резную скамью у стены, отбросив в сторону длинный шлейф сюрко.
– Досточтимые господа, мне сегодня пришло на ум, что настала пора наведаться в свои северные маноры. Вы готовы меня сопровождать?
Они быстро переглянулись, но какое-то время оба молчали. Анна услышала, как у дверей насмешливо хмыкнул Уильям.
Сэр Френсис первый решился подать голос:
– Это невозможно, ваша светлость. Герцог Ричард велел, чтобы вы ожидали его здесь.
– Герцог Ричард не давал мне об этом никаких указаний, – заметила Анна, машинально поглаживая рукой мех на сюрко и стараясь ничем не выдать своего волнения. – Наоборот, он лично преподнес мне грамоты, в коих перечислялись мои владения, и был рад, что отныне я их хозяйка. Так что, думаю, вы не станете препятствовать моему желанию посетить тот же Мидлхем, к примеру.
Теперь вперед выступил Рэтклиф.
– Миледи, вы никуда не поедете до соответствующих распоряжений на то милорда Глостера.
– Вот как? – Анна высокомерно вскинула подбородок, глаза ее по-кошачьи прищурились. – Сэр Роберт, по-моему, вы путаете то время, когда стерегли меня в Хэмбли, и нынешнее. Я теперь герцогиня Глостер, и никто не смеет стоять на пути моей воле.
Однако верный Ричарду Рэтклиф не собирался уступать:
– Миледи, мне вашим супругом был дан наказ, чтобы вы ожидали его прибытия в Йорке, и пока я не получу иных распоряжений, вы останетесь здесь!
Он даже повысил тон.
– Можете гневаться на меня, миледи, но я слуга Ричарда Глостера, а не ваш.
Анна ощутила смятение. Она и в самом деле начала бояться, что Рэтклиф будет держать ее тут как пленницу. Неужели подозрения Уильяма Херберта не беспочвенны? Она невольно оглянулась на стоявшего у дверей юношу, ожидая увидеть насмешку в его глазах, но тот лишь пожал плечами. Взгляд его выражал сочувствие. И тогда Анна решилась.
– Господа, если дело только в том, что вы так истолковываете волю моего супруга, то я могу указать вам на вашу оплошность. Уильям, прошу сходить в мои покои и принести мою шкатулку. Я, господа, дам вам взглянуть на несколько строк из письма моего супруга и повелителя. Прочитав их, вы убедитесь, что я вышла замуж за человека благородного, который никогда не опустится до того, чтобы столь низким образом лишать свободы знатную даму, тем более свою супругу.
Уильям взглянул на нее с удивлением и, уходя, дважды оглянулся. Анна видела растерянность на лицах Ловела и Рэтклифа. Она понимала, что ведет опасную игру, пытаясь провести их и представить дело так, что именно эти двое, а вовсе не Ричард, ущемляют ее права. И когда Уильям принес шкатулку, она достала из нее давнишнее письмо Ричарда и протянула им свиток.
– Читайте! Вы ведь отлично знаете почерк господина.
Она рассчитала верно. Почтение, которое испытывал Рэтклиф к своему властителю, не позволило ему заглянуть в послание Ричарда к жене. Правда, он шагнул было вперед и протянул руку, но тотчас опомнился и решительно покачал головой.
– Я не смею. Я всего лишь слуга милорда и не имею права касаться его личной корреспонденции.
Анна перевела дыхание, но игра еще не была выиграна. У этих двоих могло возникнуть сомнение: отчего она так гневалась, имея письменное свидетельство Ричарда? Поэтому она повернулась к Ловелу.
– Сэр Френсис, вы в детстве были дружны с моим супругом. И хотя меня огорчает, что мое слово не имеет для вас никакого значения, надеюсь, что, прочитав эти строки, вы поймете: если герцог Ричард и давал вам подобные указания, то ныне он пересмотрел его.
Она вложила в свой взгляд все презрение, какое только у нее нашлось. Френсис Ловел смутился, но, преодолев себя, взял бумагу со свисающей печатью. Анна затаила дыхание. В письме не было ни единого слова о ее поездке в имения. И если Ловел осмелится…
Сэр Френсис развернул письмо. «Моя возлюбленная госпожа и супруга», – слегка шевеля губами, одолел он первую фразу. Видимо, он не был силен в грамоте, а послание было пространным, и, чтобы найти в нем разрешение герцога, следовало одолеть его полностью. И Ловел не осмелился. Он лишь поцеловал печать и вернул свиток Анне.
– Простите, миледи, если я имел несчастье не угодить вам. Каковы будут ваши распоряжения?
Анна поняла, что выиграла. И какие бы планы ни строил на ее счет Ричард, она пока вернула свое право на свободу.
Когда она вышла, ее окликнул Херберт.
– Миледи!
Она увидела разгневанное лицо юноши.
– Имея такое разрешение от Глостера, вы смеялись надо мной, слушая мои речи о том, что вы такая же пленница, как и я!
