— У меня есть и другая сторона, — высокомерно ответил маркиз.
— Тем лучше для вас, — пробормотала Бекки.
Этими словами она наполнила его уверенностью. Может, он и не совсем тот мужчина, который, как представляется Марианне, ей нужен, но когда речь шла об искусстве обольщения и о романтике, равных ему не было. Он завоевывал и более неприступные сердца.
Томас уже собрался уходить, но вернулся назад. Что–то, о чём ранее говорили сёстры, не давало ему покоя.
— Кстати, мне любопытно — почему вы упоминали рассказы «провинциальной мисс»?
— Без особой на то причины, правда, — выпалила Бекки.
— Без единой, — простодушно вторила ей Джослин. — Они просто кажутся похожими.
Чрезмерно простодушно.
Хелмсли внимательно изучал девушек. Разумеется, он прочёл последний выпуск, и праздно размышлял о том, сколько же денег, участвовавших в пари, перешли из рук в руки, когда стало известно о потере невинности. Теперь эта забавная крошка ответила лорду Б. отказом на предложение руки и сердца, и это показалось ему…
«Сладкое, сладкое безумие».
Он резко вдохнул. Это невозможно.
«Разве мне на самом деле хочется связать себя с человеком, для которого я всего лишь долг чести?»
Нет, безусловно, он был неправ.
«Я написала немного о себе».
Бекки и Джослин стремительно бросились к двери, Генри бежал по пятам.
«Дневник характеров».
— Стойте на месте, — команда Томаса эхом разнеслась по комнате.
Все трое резко остановились.
— Мы, правда, должны идти, — сказала Бекки.
— У нас есть дела, о которых следует позаботиться, — добавила Джослин. — Вы же не хотите заставить тетю Луэллу ждать нас.
Они медленно двинулись в сторону двери.
— Ни шагу!
Маркиз никогда не видел, чтобы две женщины, да ещё и собака, выглядели настолько виноватыми.
— У меня есть страшное подозрение, что вы знаете нечто, что следует знать мне. — Он скользил взглядом от Бекки к Джослин и обратно. — Умоляю, пожалуйста, скажите, что Марианна не является автором «Приключений провинциальной мисс».
— Отлично, — Бекки слабо улыбнулась. — Автор не она.
— Я хочу правду, — зарычал Хелмсли.
— Давайте уж, решайте, — выпалила Джослин. — Или вы хотите правду, или нет. А я сильно подозреваю, что не хотите. Так, может, на том всё и оставить, и мы все будем гораздо счастливее?
— Я не хочу быть счастливым! — Да за какие же грехи на него свалилось такое бремя — полный дом невыносимых женщин? — Я хочу правду!
Джослин глубоко вдохнула.
— Мы думали, она всё это будет сочинять.
— Мы думали, что она всё это сочинила, — добавила Бекки.
— По крайней мере, то, что касалось поцелуев, — сказал Джослин.
— Ну, и остального тоже, — пробормотала Бекки.
Джослин пожала плечами.
— Конечно, мы помогали ей немного с «провинциальной мисс». И лордом Б.
— Это была моя идея сделать ее сиротой, — обратила на себя внимание Бекки. — А его повесой.
Джослин покачала головой.
— Нет, это были мои мысли. Ты предложила, чтобы он погубил ее.
— О, дорогая, ты права, — сморщилась Бекки. — Откуда я знала, что она действительно на это пойдёт, а не просто напишет?
— Она хотела быть точной. — Джослин вздохнула.
— Похоже, она основывает «Абсолютно правдивые приключения», по меньшей мере в общих чертах, на своих собственных абсолютно правдивых приключениях. — Томас расхаживал по комнате. — Проклятье, как она могла? Как вы могли позволить ей?
— Нам нечего было возразить, — произнесла Бекки.
— Вы должны были её остановить.
— Полноте, милорд, — сказала Джослин, — вы что, всерьёз полагаете, что мы смогли бы помешать Марианне делать то, что ей хочется?
— Однако…
— И, кроме того, не нужно обвинять нас. Ее «Абсолютно правдивые приключения» не были бы столь правдивы, если бы вы думали головой, — отрезала Джослин. — По сути, это больше ваша вина, чем чья–либо.
— Что? — Его вина? — Я не… Я не могу…
— Погляди–ка, — Джослин толкнула Бекки локтем. — Он мямлит.
— Марианна упоминала о том, что он мямлит, — усмехнулась Бекки. — Но мне не кажется это таким уж очаровательным, как считает она.
— Нет, — задумчиво покачала головой Джослин. — Хотя, согласись, его лицо приобретает интересный малиновый оттенок.
— Скорее алый…
— Тихо, — рявкнул Томас. — Разве не достаточно того, что одна из вашей семейки делает все, что в ее силах, чтобы свести меня с ума? Неужели вы хотите присоединиться к ней?
Хелмсли сделал глубокий вдох и заставил себя говорить спокойно.
— Итак, помимо вас двоих, кто еще знает об этом?
— Никто, насколько нам известно, — Бекки остановилась. — Разумеется, мистер Кадуоллендер, но…
— Он никогда не проговорится, — вмешалась Джослин. — Более того, он не знает ее настоящего имени.
— Это уже что–то, во всяком случае, — раздался долгий вздох. — Если ее подлинную личность обнаружат…
«И я не успокоюсь до тех пор, пока не найду ее».
Беркли!
Мужчина был полон решимости, и кто знает, как близко он подошёл к истине. Если Беркли все выяснит, это в мгновение ока станет достоянием всего Лондона. Беркли никогда не удавалось держать рот на замке. И если Марианна будет опознана как «провинциальная мисс», легко будет предположить, что Томас — это лорд Б. Которым, нравится ему или нет, он и был.
Разразится грандиозный скандал. Не то чтобы Эффингтонам не вынести еще одного скандала после череды многих, которые довелось пережить их роду за всё время существования, но репутация девушек будет уничтожена. Любая возможность достойного брака для Джослин или Бекки будет сведена на нет, независимо от их приданого. А защищать их — его обязанность.
Несомненно, первое, что ему следовало сделать, это прекратить публикацию рассказов Марианны. Ясно как божий день, просто попросить её остановиться он не мог; девушка ни за что не согласится. Нет, ему надо немедля обратиться к Кадуоллендеру. Неважно, какого сорта человеком он был. Мужчина, любой мужчина, будет, в любом случае, разумнее Марианны.
— Теперь, когда вы всё знаете, я лишь хочу поинтересоваться… — Джослин колебалась.
— Что еще? — спросил Томас.
— Это не повлияет на наши планы посетить бал вашей бабушки в деревне, не так ли? — спросила она с надеждой.
— Мы с огромным нетерпением ожидаем его, — пылко произнесла Бекки. — Даже тетя Луэлла.
Проклятье, он совершенно забыл о вечере у вдовствующей герцогини. Только война, смерть или пребывание за границей являлось допустимым оправданием для отсутствующих на ежегодном мероприятии. Кроме того, Эффингтон–холл и его обширный парк — превосходное место для удалого романтичного героя.
