Руки ее, сжав голову Джека, все теснее прижимали ее к себе, направляя в то самое место, где все пылало адским огнем.
– Вы уже там? – Венера даже не поняла, что это его голос. – Или еще здесь, мадам? Может, скромному слуге удалиться?
– Что… ты делаешь со мной? – пробормотала она, не узнавая своего голоса. – Проклятый Джон Томас…
– Исполняю любое ваше желание… Хотите сказать, что вам не нравится?..
– Ты еще не знаешь… всех моих желаний, – блаженно прошептала она, на миг открыла глаза, но, не увидев перед собой ничего, кроме багрового тумана, опять сомкнула веки.
Когда маркиз и Венера проснулись, солнце стояло уже высоко. Немудрено, если учесть, что они не сомкнули глаз почти до рассвета. В каюте было жарко, словно с вечера ее натопили.
– Попить бы чего-нибудь, – пробормотал Джек, загораживаясь рукой от яркого солнечного света. – Да и поесть не мешает… Вчера вечером мы были слишком заняты, чтобы вспомнить про ужин.
Он потянулся и посмотрел на Венеру. Та лежала рядом с закрытыми глазами, но веки едва заметно подрагивали.
– Сейчас распоряжусь, – проговорила она сонным, голосом. – Полежи еще так, рядом со мной… Не шевелись…
Терпения маркиза хватило ровно на полминуты. Потом он все же сел на кровати и огляделся.
– А это, в вазе на столе, – виноград? На вид очень вкусный…
– Ох, какой ты все-таки!.. – Венера капризно вздохнула и убрала прядь волос со щеки. – Сейчас позову повара.
– Можно я его съем пока? – Джек встал, подошел к столу, отщипнул от кисти несколько виноградин. – Черт, только больше есть захотелось! Давай я сам позову повара?
– Лучше не надо. – Венера открыла глаза. – Он с норовом…
– Подчиняется только тебе?
– Что-то… вроде того, – отозвалась она, подавляя зевок. – Брат на него все время жалуется. А я считаю, что талантливым людям нужно прощать мелкие недостатки.
– Ясно. – Джек не удержался и съел еще несколько виноградин. – Кроме того, женщине всегда легче договориться с мужчиной. Тем более – с талантливым…
– Фу! – Венера потянулась и села на кровати. – Ну почему мужчины, о чем бы ни говорили, все сводят к отношению полов?
– А почему женщины, о чем бы ни говорили… ап!.. все сводят только к своим чувствам?
Маркиз подбросил виноградину в воздух и ловко поймал ртом.
– Милый, если ты уже с утра настроен так воинственно, я, пожалуй, не буду звать повара. Лично мне постный день не повредит…
– Тысяча извинений, мадам. – Джек посмотрел на остатки винограда, но есть не стал. – Зовите повара сами, но только поскорее… Иначе я умру с голоду, и вам будет стыдно. И может быть, немного жаль.
– Вот так-то лучше. – Венера не смогла сдержать смеха. – А то разбудил меня ни свет, ни заря и затеваешь препирательства…
– Насчет зари – это вы слишком. – Джек отодвинул шторку и, выглянув в оконце, едва не ослеп от солнечных бликов, плясавших на воде. – Светило почти в зените! День чудесный!.. Просыпайтесь, а я тем временем разыщу кое-что из вашей одежды.
– Ты всегда по утрам такой несносный? – Венера огляделась и вздохнула, понимая, что разыскивать части ее наряда придется долго и по самым разным углам каюты.
– Нет, только на грани голодной смерти… А что вы хотите? Последний раз я толком ел вчера утром… О, вот и оно!
Джек вытащил из-за кресла ее платье.
– Сердечное спасибо! Осторожнее, оно и так уже все смято! Я думаю, Александру больше понравится, если и ты будешь одет.
– Тогда сделаем так, как ему больше понравится, – согласился Джек, хватая со стула свои брюки. – Желание повара для нас закон!
– Нужно запомнить, – рассмеялась Венера. – Если тебя подольше не кормить, от тебя можно многого добиться.
– Не обольщайся! – отозвался он, застегивая рубашку. – Я тоже знаю кое-какие средства против тебя… Но пока скромно умолчу.
– А ты, оказывается, вдобавок ко всему еще и злопамятный… – Венера уже стояла рядом с кроватью в белом пикейном платье. – Помоги лучше застегнуть… Нет, вот здесь, ближе к талии. Это у тебя от голода так руки дрожат?
– Да, руки дрожат, ноги не ходят, лицо синеет… И если меня долго не кормить, от меня всего можно добиться, – с самым серьезным видом кивнул Джек, справившись с крючком, и вдруг пощекотал Венеру между лопаток. – Вот видишь, теперь мы знаем достаточно о слабостях друг друга.
– Учту.
Венера шаловливо оттолкнула его и, осмотрев себя в зеркале, вышла из каюты, чтобы позвать повара.
Александр явился через пару минут. Он был очень молод и удивительно смазлив. Это Джек отметил про себя без всякого удовольствия. И еще на юном лице повара было написано, что он боготворит свою хозяйку. На маркиза он едва взглянул, видимо, приняв его за предмет обстановки.
– Я надеюсь, ты ничего не имеешь против греческой кухни? – спросила Венера уже после того, как обсудила с Александром меню. И это тоже не особенно вдохновило Джека.
– Сейчас я готов съесть все, что угодно, – отозвался Джек. – Даже стряпню этого нагловатого Антиноя… Только пусть принесет побольше кофе.
Александр взглянул на него почти негодующе и что-то быстро и сердито залопотал на своем родном языке. Венера отвечала ему с вежливой улыбкой, явно успокаивая. Маркиз никогда не отличался особым прилежанием в школе, но даже его знаний греческого хватило, чтобы уловить общий смысл. Венера очень терпеливо и вежливо в чем-то убеждала этого молокососа, чуть ли не извиняясь перед ним! Джек помрачнел и хмыкнул.
Кофе, однако, появился очень быстро – с медовыми булочками и душистым лимонным мармеладом. Сердитое лицо юного повара, смотревшего настороженно, все меньше нравилось Джеку, но, отхлебнув кофе, маркиз удовлетворенно хмыкнул. Не признать кулинарных талантов Александра было нельзя.
– Божественно! – было первое, что сказал маркиз, проглатывая третью булочку. – А кофе!.. Где он так научился его варить? Даже если он подсыпал сюда отравы, я умру счастливым.
– Успокойся! – без тени улыбки отозвалась Венера. – Просто Александр никогда не видел у меня в каюте мужчины… С утра.
– Ага! – Джек съел еще одну булочку. – Который к тому же имел нахальство занять его место на твоей кровати…
– Перестань! – Венера, похоже, начинала сердиться по-настоящему. – Ты ничего не понял!.. Он давно служит у нас, мы много путешествовали вместе, часто разговаривали…
– Книжки читали, – ехидно заметил Джек.
– И книжки читали, – с вызовом ответила она. – Вам, конечно, и в голову никогда не могло прийти, что повара, горничные, лакеи тоже иногда грустят, радуются, плачут! Даже книжки читают!.. Для вас слуги существуют только как предмет употребления… наравне со всей остальной обстановкой.
