Онория замерла, держа наготове нож.
– Ведь я живой человек, не так ли?
– Ну конечно, дорогая. Нож опустился.
– Тогда почему мой брат и мой муж считают, что я не имею права что-либо делать, говорить, думать или чувствовать без их разрешения?
Миссис Колби приподняла плечи, признавая особенности мужчин.
– К сожалению, они таковы от природы. Господь сказал им, что они являются хозяевами жизни, и они уверовали в это. Вступив в брак, они сначала ведут себя очень осторожно, но потом все меняется. Наберись терпения.
Онория со злостью отрубила верхушку очередной моркови.
– Я всегда была безупречной женщиной и много лет вела домашнее хозяйство. Думаешь, Джеймс когда-нибудь поблагодарил меня или хотя бы обратил на это внимание? Нет. И сейчас, когда я сделала что-то для себя, он устроил погоню за мной, чтобы вернуть домой, как непослушную школьницу. Вступив в брак, я больше не подчиняюсь своему брату. Теперь я несу ответственность только перед мужем.
Миссис Колби смотрела на нее некоторое время.
– Ты беспокоишься, что капитан Рейн вернет тебя твоему брату? Не волнуйся, этого не случится. Ты нужна ему.
– Ха.
Миссис Колби улыбнулась.
– Не сомневайся. Я вижу, как он на тебя смотрит. Он счастлив.
Онория покачала головой.
– Он иногда говорит о любви, но я думаю, что ему просто нравится иметь рядом кого-то, кем можно распоряжаться. С Мэнди он обращается совсем по-другому.
– Он и Мэнди с детства были вместе. Мистер Рейн воспитывал ее. – Миссис Колби продолжала спокойно резать репу. – Но мальчишке не очень-то интересно играть с маленькой девочкой, не так ли? Поэтому он обращался с ней так, словно она была его братом, и учил всему. Они очень привыкли друг к другу. Вполне вероятно, он не может до конца понять тебя.
– Я тоже не понимаю его, – сказала Онория, стиснув зубы.
– Так всегда происходит, когда любишь, дорогая. Онория села на стул, внезапно почувствовав усталость.
– Но я не влюблена. – Она беспокойно взглянула на миссис Колби. – Не так ли?
– Ты не злилась бы так, если бы не любила. И не краснела бы, говоря об этом.
Онория подавленно опустила нож.
– Во мне не осталось любви. Мне кажется, я израсходовала ее всю до капли. Осталась только злость.
Миссис Колби улыбнулась.
– Ты слишком молода, чтобы заменить любовь злостью. Тебе всего тридцать.
– Тридцать один, – мрачно уточнила Онория. Внезапно она подумала, что лучше бы ее детство не было таким счастливым. Она обманывалась, веря, что счастье будет сопровождать ее и в зрелом возрасте.
Миссис Колби улыбнулась и умолкла. Онория поняла, что женщина пыталась успокоить ее. Кристофер был властным, бесцеремонным, считал, что женщина должна выполнять любые его желания, как и ее брат. Почему женщины любят таких мужчин, оставалось для нее загадкой.
Она взяла следующую морковь и разрубила ее пополам.
В другой части корабля Мэнди Рейн пришла к такому же заключению относительно мужчин.
Олден Хендерсон стоял на пороге ее каюты, перекрывая выход и тем самым вызывая раздражение Мэнди. Его широкие плечи заполняли дверной проем, волосы блестели в свете фонаря, серые глаза неотрывно смотрели на нее. Она знала, что его светлые волосы на ощупь похожи на шелк, и от этого злилась еще сильнее.
Каюта представляла собой отсек длиной с койку. Здесь можно было только встать, одеться и умыть лицо в крошечном умывальнике, а также хранить некоторые личные вещи в небольшом сундучке. Для двоих явно не хватало места, и Мэнди чувствовала это всеми мышцами своего тела.
Она подумала, что могла бы выйти отсюда, сбив с ног Хендерсона и перешагнув через его распростертое тело. Но ей не хотелось так поступать.
– Твой брат сказал, что ты можешь объяснить мне, что происходит, – заговорил Хендерсон.
Мэнди скрестила руки на груди. Этим жестом она как бы прикрывалась и, таким образом, чувствовала себя более защищенной.
– Он имел в виду, что я, пользуясь женскими уловками, смогу склонить тебя на нашу сторону.
Его тонкие светлые брови сошлись вместе.
– Сомневаюсь, что он именно это имел в виду.
То, что он не реагировал на насмешки, почему-то раздражало ее.
– Может быть, и не это. Но наверняка то, что ты представляешь собой угрозу и я должна следить за тобой.
На его переносице под очками обозначилась морщина.
– Почему бы тебе не рассказать мне о том, чем все озабочены, а потом мы поговорим о твоей слежке.
Мэнди сжала кулаки, неожиданно разволновавшись. Раньше она никогда не нервничала. Обычно она хладнокровно оценивала ситуации и находила приемлемый выход из них. Даже находясь в клетке у этого ужасного Суиттона, она не испытывала особенного беспокойства, потому что была уверена, что так или иначе выберется оттуда.
Она никогда не встречала такого мужчину, как Олден Хендерсон. Ей не хотелось драться с ним, хотя она полагала, что, возможно, почувствовала бы себя лучше, если бы ударила его.
Он поцеловал ее еще раз, перед тем как корабль сдвинулся с места. Они встретились в штурманской рубке, и после недолгого словесного препирательства он обхватил ее лицо ладонями и прильнул к ее губам долгим и крепким поцелуем.
Она забыла обо всем на свете, даже о том, что наконец поднялся ветер. Она впервые в жизни опоздала выйти по команде на палубу, и Кристофер наградил ее пристальным взглядом.
Мэнди осознавала, что Хендерсон пробудил в ней какое-то новое, неведомое ей чувство, и не знала, как на это реагировать.
– Полагаю, ты не допустишь, чтобы кто-то контролировал тебя, – холодно сказала она. – Ты, избалованный английский джентльмен, привык делать все, что тебе заблагорассудится.
– Ты всякий раз стараешься уколоть меня тем, что я англичанин.
– Не просто англичанин, – холодно возразила она, – а английский джентльмен, уверенный, что весь мир принадлежит тебе.
Промелькнувшая искра гнева в его серых глазах вызвала у нее удовлетворение. Значит, ее удар достиг цели.
– Если бы это было действительно так, зачем бы я оставил свой прекрасный дом в Англии и стал охотиться за пиратами? Жизнь на борту корабля Джеймса Ардмора не такая уж сладкая.
– Наверное, тебе потребовалось какое-то развлечение?
– Я выбрал определенную цель в жизни, – прорычал он. – Если хочешь знать, мне прочили сан священника.
Мэнди округлила глаза:
– Тебе?
– Да. Я должен был стать респектабельным приходским священником с перспективой приобрести сан епископа. Все это мне обещал граф, после того как уйдет действующий викарий, но шли годы, а тот по-прежнему оставался на своем месте. Я случайно познакомился с Джеймсом Ардмором, и мне понравилось то, что он делал.
