— Он… обидел тебя? — Судя по намекам Дианы, от Крейтона следовало ожидать отнюдь не неприятных для юной леди известий.
Джейн все тем же глухим, мертвым голосом пересказала Мэй все, что смогла припомнить из своего разговора с неожиданным визитером. Мэй оставалось только развести руками. Признаться, она опасалась, что Крейтон поведет себя не совсем правильно, и сейчас он вполне оправдал ее суждение, вынесенное из первой встречи.
— Не стоит так расстраиваться, дорогая. Он немного запутался, но все поправимо. Вам надо обдумать все случившееся, а после вы примиритесь друг с другом…
— Примиримся? Мэй, он оскорбил меня, и я прогнала его!
— Он вернется, — попыталась верная себе Мэй утешить подругу. — Лишь бы ты разобралась в себе, чего именно ты хочешь на самом деле.
— Уехать куда-нибудь, где никто меня не знает! Мэй, позволь, я снова буду искать себе место!
— В любом городе, куда бы ты ни уехала, всегда можно встретить знакомых или знакомых знакомых. Ты уже могла в этом убедиться, — разумно возразила миссис Эванс. — Я не могу расстаться с тобой, не только потому, что ты нужна мне и малышкам, но и потому, что мы — твоя семья. К тому же, чтоб найти место, надо получить рекомендации. Ты ведь не захочешь обратиться вновь к леди Файдуэлл?
Джейн содрогнулась.
— Боже, конечно, нет! Но ведь я могла бы попросить рекомендации у хозяйки пансиона.
— Лучше выбрось из головы эти глупости, все равно я не позволю тебе куда-то уехать. Джон бы не одобрил.
К последнему аргументу Мэй прибегала крайне редко, но возражать после того, как она ссылалась на этот непререкаемый авторитет, не осмеливался никто из членов семьи. Джейн тоже промолчала.
— А теперь нам лучше пойти и лечь спать пораньше, пока гром и молния не помешали нашему отдыху. Дождь нужен саду, но, боюсь, ветер нанесет немалый урон цветам, и завтра нам придется хорошенько потрудиться.
Джейн согласно кивнула, и подруги под руку направились из гостиной наверх, чтобы уложить спать детей.
Они еще выпили по чашке чая с травами, которые Энни собирала и сушила сама, не доверяя такое важное дело легкомысленным леди, и разошлись по своим спальням. Утомленная, Мэй заснула сразу под перестук капель, сперва редкий, а затем превратившийся в глухой рокот.
Джейн не могла уснуть. Множество мыслей теснилось в ее усталой головке, и самой настойчивой оказалась мысль о любви. «Что же это такое — любовь? Стоит ли искать любви, если ее предвестником служит боль, а проводником — разочарование? Если бы Диана услышала меня сейчас, то пришла бы в ужас, но она даже не подозревает, насколько счастлива сейчас, в своем блаженном ожидании. Мистер Крейтон сказал, что любит меня. Разве это не должно было принести покой в мою душу и пламя в мое сердце? Когда-то мне казалось, что, как только появится человек, который полюбит меня и которого стану любить я, вся жизнь тотчас изменится. Горести, бедность, обиды — все позабудется, перестанет иметь значение. И вот такой день настал, а вокруг все то же, и я все та же. Почему?»
Джейн то вскакивала и принималась бродить по комнате, то снова укладывалась в постель. Ни счастья, ни даже радости не чувствовала она. Значит, мистер Крейтон вовсе не тот, кто ей нужен. Это так просто. На несколько мгновений Джейн даже успокоилась.
— Все равно как если бы мне сделал предложение мистер Милбурн или мистер Тейлор, — сказала она себе. — Мне следовало вежливо поблагодарить и отказать. Так почему я так не поступила? Зачем стала говорить с ним о Роуэне, как будто бы даже оправдываться?
Ответ на эти вопросы был только один — ей небезразличен мистер Крейтон. И она ждала от него уважения, доверия, преданности… но никак не снисходительного прощения. Джейн снова начала злиться, вспоминая недавний разговор. Как он мог быть таким слепцом? Неужели он не способен понять ее? «Слишком много остроумия», — сказала о нем Мэй полтора месяца назад. Или прошла уже целая вечность?
— Как же она права! Неужели одно остроумие — и больше ничего? Что же такое должно было прийти ему в голову, чтобы он сделал мне предложение?
Джейн приблизилась к окну и сквозь мокрые стекла посмотрела на виллу. Одно из окон освещено, кажется, это спальня мисс Крейтон. Диана тоже не спит, но мешает ли ей непогода или тягостные размышления?
Вопросы, вопросы… После отъезда из дома леди Файдуэлл Джейн все время была занята — уроки с племянницами, поиски дома, переезд, задушевные беседы с Мэй, домашние дела и хлопоты… Беспокойство и дурные предчувствия не оставляли ее, но днем девушка не имела времени прислушиваться к ним, их мерзкий шепот настигал в ночной тишине. Теперь, когда сбылись ее самые ужасные кошмары, Джейн слышала в ночи совсем другие голоса. Они задавали все эти вопросы, остающиеся без ответов. Кто поможет ей познать самое себя?
Длинный, раскатистый удар грома заставил ее вздрогнуть, как будто само провидение осуждает ее нерешительность и смятение. Из детской раздался громкий плач, Джейн, опомнившись, запахнула шаль и побежала в комнату девочек. В двери напротив показалась сонная Мэй, и остаток ночи обе леди провели в детской, обнимая и успокаивая напуганных малышек.
После ночной бури на небе осталось лишь несколько клочковатых облаков, и солнце спешило высушить грязь на улицах Бромли.
Мисс Августина Грант составляла пасьянс, пока мисс Освальд так и этак укладывала локоны кузины, пытаясь придать им подобие античной прически. У обеих леди настроение было значительно лучше, чем в предыдущие дни. Все, кого они навестили вчера или встретили на улице, только и говорили о Джейн Эванс и ее романе с мистером Роуэном. Даже холодность мистера Крейтона перестала огорчать Августину после того, как ее мать убедила красавицу в том, что Крейтон раздосадован, как и любой мужчина, разочарованный в предмете своей симпатии. Пройдет несколько дней, и у него раскроются глаза, униженный, он позабудет о гордости и начнет умолять мисс Грант вернуть ему свое расположение. Эми недоверчиво хмыкнула, слушая эту речь, особенно учитывая, что мистер Грант до сих пор не вернулся к своей супруге и, похоже, вовсе не собирается этого делать. Августина твердо решила для себя, что, если Крейтон явится, она простит его, а если даже после этого скандала он будет проявлять упорство в своем желании продолжать отношения с Эвансами, она найдет в себе силы позабыть о нем. Глупец недостоин счастья, какое может подарить ему женщина, обладающая талантами и красотой мисс Грант.
Августина успела даже написать пространное письмо леди Файдуэлл, где со всеми мыслимыми деталями описала выражение лица миссис Эванс в миг, когда та узнала, что за штучка сестра ее мужа.
