— У нас три коробки, и я хочу есть отдельно! Не люблю, когда кто-то суется со своей картошкой в мой кетчуп! Снуки тоже не любит.
— Ненавижу эту собаку! — вздохнул Лекс.
— В данный момент я тоже.
— У нас вообще может что-нибудь получиться? Эта овчарка постоянно рядом с тобой, словно приклеенная. Ты можешь что-нибудь придумать, чтобы перехитрить ее?
— Нет. Похоже, Снуки догадывается о том, что я собираюсь делать, еще до того, как я начинаю это делать. Словно настроена на мою волну. Она меня любит, ведь я ее хозяйка. Ты сам виноват!
Ариэль взяла пакеты с едой и поднос с напитками и передала Лексу, отъехала от окошка выдачи и выключила двигатель. Снуки без посторонней помощи расстегнула ремень и развернулась к заднему сиденью, а Лекс вручил каждому по порции. Овчарка терпеливо дождалась кетчупа и быстро расправилась с едой.
— У нее прекрасный аппетит! — Ариэль пыталась улыбнуться.
— Вижу, — откликнулся Сандерс. Ариэль стиснула зубы. — Веселый вечерок, — Лекс отправил в рот пригоршню жареного картофеля.
— Ты чертовски прав, — буркнула Ариэль. — Не могу припомнить, когда у меня было… такое чудесное свидание, — она неожиданно расхохоталась.
— А я смотрю на это как на своеобразный тест. Только не знаю, что мы проверяем, — улыбнулся Лекс.
Сидевшая впереди Снуки заерзала и застегнула ремень.
— Она готова продолжать путь, — пробормотала Ариэль с набитым ртом. — Если будем медлить, попробует завести машину и порулить. Очень умная!
— Я еще не закончил.
— Ну и что? Я тоже, — Ариэль, зажав зубами сэндвич, задним ходом вывела автомобиль со стоянки. Снуки тихонько завыла. — Любит кататься. Куда теперь?
— Командуешь ты. Поезди вокруг, пока не устанешь.
— А что потом?
— В каком смысле?
— Куда ты хочешь, чтобы я поехала?
— У меня есть идея. Давай вернемся к тебе домой и закончим разговор, который ты вела с Долли в ту ночь, когда я едва не погиб.
— Это был частный разговор!
— Пусть так, но речь шла обо мне, поэтому, кажется, у меня есть право услышать все, что я пропустил. Да, именно так и следует поступить, — Лекс вытянул ноги и откинулся на спинку сиденья.
— Нет, не так!
— Тогда отвези меня домой. Мне скучно с тобой, — он притворно зевнул.
— В Бонсалл? Надо сказать, с тобой тоже не очень-то повеселишься.
— Тебе не нравится? О'кей, это мое лучшее предложение, единственное предложение, даже последнее предложение. Давай вернемся к тебе, сорвем с себя одежду и предадимся бурной, страстной любви!
— Получай! — Ариэль сделала разворот на 180° прямо посреди дороги и почувствовала, как кровь прилила к лицу.
На заднем сидении Лекс опустил ноги на пол, сердце заколотилось. На переднем сидении Снуки залаяла, прижав уши к голове.
— Что значит, когда у нее прижаты уши? — с некоторым беспокойством спросил Лекс.
— Она недовольна. Я же говорила, Снуки очень умна. Поняла наши слова и почувствовала, что оказалась лишней. Начинай думать и помни о ее способностях. Может и убить тебя! Не хочу, чтобы подобное было на моей совести. Не дать ли ей травяного чая? Снуки он по вкусу и очень хорошо действует на нервы — оказывает успокаивающий эффект. Мы могли бы дать ей две чашки. Если не впустим ее в комнату, она сломает дверь.
— Я не готов к этому, — возразил Лекс. — А не лучше ли добавить в чай бренди?
— Ну уж нет. Кое-чему я научилась в тот вечер. Нам нужен план.
— План — это хорошо, — Лекс усмехнулся.
— Поднимемся в мою комнату и включим телевизор, потом выпьем чаю, я приготовлю покрепче. Разложим камин — ей нравится сидеть у огня. Снуки решит, что мы собираемся отдыхать. Если не очень шуметь, все будет о'кей.
— Бывало, я рычал, как лев. Похотливый лев.
Ариэль сглотнула:
— Я и сама могу пискнуть пару раз.
— Как-нибудь устроится! — в голосе Лекса не было никакой уверенности.
— Надеюсь. У меня сегодня настроение.
— Бессовестная шлюха!
— Подумай, будешь ли ты на высоте. Столько шуму…
— Определи точнее, что значит «на высоте», — теперь Сандерс так разволновался, что Ариэль невольно улыбнулась. — Ты что-то говорила о тройном оргазме. Придумала, не так ли?
— Нет.
— Мне пятьдесят четыре!
— Знаю, а мне будет пятьдесят один. Это значит, что я в самом зените.
— Никогда не слышал ничего подобного. Откуда мне знать, что это правда?
— Я читала об этом в «Космополитене», об этом писала Хелен Генри Браун. Если не веришь тому, что написано в журнале, то чему же веришь?
— Я тебя едва знаю. Нельзя ожидать… совершенства в первый же раз.
— А я ожидаю. Уж не хочешь ли ты сказать…
Ариэль стало так смешно, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не рассмеяться. Лицо Лекса в зеркале заднего обзора выражало глубокую озабоченность.
— Я вообще ничего не говорю!
— Хорошо, ведь мы уже дома.
Пока Снуки совершала последнюю вечернюю прогулку по саду, Ариэль приготовила травяной чай, положила в чашки сахар и налила молоко.
— Лекс, тебе класть лимон?
— Нет, достаточно молока. Хм, по-моему, я никогда не пробовал травяной чай, — он протянул Ариэль руку, но как раз в этот миг в дверь проскочила Снуки. Лекс опустил руку, поднял поднос и вздохнул. — Я здесь только для обслуживания, по-моему.
Ариэль, посмеиваясь, первой поднялась по лестнице. Снуки оттеснила Лекса назад. Заперев дверь комнаты на ключ, Ариэль занялась камином. Лекс поставил поднос на коврик у огня. Ариэль расстелила на полу большое атласное одеяло золотистого цвета и бросила несколько подушек.
— Снимай туфли! Когда ты разуешься, Снуки расслабится. Знает, что теперь ты никуда не собираешься, — сбросив туфельки, она уселась на полу рядом с Лексом, налила три чашки чая, отставив предназначенную для Снуки в сторону. Овчарка быстро опорожнила ее и выжидательно посмотрела на хозяйку. Еще три чашки, и Ариэль опустила голову на плечо Лекса. — Надо немного подождать, пока Снуки уснет. Поговори со мной, расскажи о себе то, чего я не знаю. Начни с того дня, когда ты родился.
Лекс не сводил глаз с овчарки, совершенно не подававшей признаков сонливости. Сам он с трудом удерживал глаза открытыми, что-то бормоча о семи фунтах веса.
— Это я столько весила, — возразила Ариэль. — Мать говорила, что я была плаксой и все время хныкала, потому что меня мучили газы. Не думаю, что она хотела ребенка. Однажды я слышала, как она говорила подруге, что я — просто ошибка. Мать никогда меня не ласкала, не целовала, по крайней мере, я не помню этого, — Ариэль вздохнула. — Все это было так давно! Вообще, меня никто по-настоящему не любил, кроме двух людей. Долли и… и… еще одного друга. Долли любит меня по-прежнему, а теперь и Снуки. Мне нравится это чувствовать.
