Маргарет несколько смягчилась:
— Папа так и сказал.
— Знаешь, ты не должна так делать, — заявила Жанна, раздраженно постукивая пальцами по столу.
— Как?
Ее не обманула невинная улыбка, которой одарила ее девочка.
— Задавать каждому из нас вопрос и выбирать ответ, который тебе больше нравится.
Маргарет не успела ответить, потому что дверь приоткрылась и на пороге появился Дуглас.
— Вы должны гордиться оказанным вам доверием, мисс дю Маршан, — улыбнулся он, входя в комнату.
Они не виделись несколько дней, и, как обычно, при виде Дугласа Жанна ощутила стеснение в груди.
Его одежда была дорогой, но неброской. Вокруг горла и запястий пенилось белое кружево, башмаки украшали серебряные пряжки, черный камзол был расшит серебряной нитью. Наряд завершали рыжевато-коричневые бриджи. Он олицетворял собой процветающего джентльмена, обаятельного и целеустремленного.
С того момента как она поставила свое условие, Дуглас ни разу не посетил ее, за что Жанна была ему безмерно благодарна. Она пыталась внушить себе, что он всего лишь отец ее ученицы — иллюзия, которая могла длиться несколько часов кряду. Пока она не встречалась с Дугласом или пока Маргарет не заговаривала о нем, что случалось довольно часто. И тогда все ее притворство рушилось как карточный домик.
Она скучала по нему. Так сильно, что просыпалась по ночам и лежала, уставившись в потолок и вцепившись в простыни руками. Однажды, пробудившись от особенно чувственного сна, Жанна пришла в такое неистовство, что выкрикивала его имя в подушку и колотила кулаками по матрасу.
— Я пришел, чтобы пригласить вас в порт, — обратился он к Маргарет. — Ожидается прибытие корабля с Востока. Уверен, вам будет любопытно взглянуть на сокровища собственными глазами.
— Правда? — Девочка вскочила со стула, устремив на Жанну умоляющий взгляд. — Пожалуйста, мисс дю Маршан, соглашайтесь. Мы могли бы провести там весь день.
Жанна сложила на груди руки, борясь с соблазном.
— Вам следует посетить владения Макреев, мисс дю Маршан, — сказал Дуглас. — Заглянуть в наши кладовые, набитые золотыми слитками.
— О, там не только золото, — подхватила Маргарет, подойдя к отцу. — Вам нужно побывать на складе, мисс дю Маршан. Это самое удивительное место в мире. Давайте пойдем, пожалуйста.
Жанна взглянула на Дугласа, не сводившего с нее вызывающего взгляда. Неужели он думает, что она настолько безрассудна — или настолько одинока, — чтобы принять его вызов. Какая самонадеянность! Учитывая, что ей приходилось грозить кулаком самому Богу, она вполне способна отказать Дугласу Макрею. , — Мы не закончили уроков, — негромко произнесла она.
Пусть прикажет. И она выполнит его приказ. У нее просто не будет выбора. Но Дуглас хранил молчание, предпочитая мучить ее, вместо того чтобы воспользоваться своим правом.
Разочарованная, Жанна повернулась к Маргарет.
— Мы должны закончить урок истории, — сказала она.
Дуглас посмотрел на хмурое личико дочери.
— Ничего, Мэгги, отложим это на другой раз. — Он взглянул на Жанну. — Так и быть, оставляю вас с вашими занятиями, — сказал он, положив ладонь на голову дочери. Он делал это часто — благословляющий жест, ласковый и почти бессознательный, словно он хотел убедиться, что она рядом. Маргарет, в свою очередь, всегда поднимала голову и улыбалась отцу.
Типично семейная сценка, заставлявшая сердце Жанны сжиматься.
Он вышел, и комната потускнела, словно дождь усилился, а сумрачное небо стало еще темнее.
Жанна повернулась к Маргарет:
— До ленча остался час. Давай проведем это время с пользой. — Она заставила себя лучезарно улыбнуться.
Маргарет ответила недовольной гримасой, но вернулась на свое место и взялась за грифельную доску.
— А ведь вам хотелось пойти, мисс дю Маршан, — заметила она спустя мгновение.
Жанна бросила на нее удивленный взгляд.
— Вы совсем как моя кошка. Я давала ей кусочек рыбы, а она притворялась, будто не хочет есть. Папа сказал, что это задевало ее гордость. Ей хотелось самой ловить рыбку.
Жанна безмолвно уставилась на девочку, не в состоянии решить, что хуже: быть уподобленной кошке или тот факт, что ребенок оказался на редкость проницательным.
Лестница была узкой и темной, пропитанной запахом нечистот и помоев.
Николя, граф дю Маршан, зажал нос платком.
— Неужели нельзя было придумать что-нибудь получше, Толбот? — осведомился он, обращаясь к мужчине с фонарем, шагавшему впереди.
Ювелир обернулся, изобразив извиняющуюся улыбку:
— Где еще, по-вашему, я мог найти человека, который взялся бы за ваше поручение, граф?
— Вы меня чрезвычайно обяжете, — сказал Николя, крепче прижав платок к носу, — если не будете использовать мой древний титул как кличку.
Толбот лишь ухмыльнулся, двинувшись дальше по скользким ступенькам.
— Мэри-Кинг-стрит известна с семнадцатого века, ваше сиятельство, — насмешливо произнес он. — Титул постарше вашего, осмелюсь предположить.
Предки Николя участвовали в норманнском вторжении в Англию, но он не счел нужным просвещать ювелира.
Низина, куда они спускались, представляла собой несколько улочек, которые по какой-то необъяснимой причине погрузились в землю вскоре после того, как их вымостили булыжником. В темноте мерцали фонари, слышался смех.
— Не бойтесь, ваше сиятельство. Это не призраки.
Николя мрачно глянул на своего спутника, пожелав тому свалиться со ступеней и сломать себе шею. Вряд ли его тело когда-нибудь обнаружат в этой клоаке.
— Не болтайте глупостей, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я не ребенок, чтобы бояться темноты.
— Здесь водится кое-что похуже темноты, — сказал Толбот. — Говорят, в этих стенах замурованы больные чумой. Их крики слышны до сих пор.
— Оставьте ваши мерзости, — сухо заметил граф. — Неужели вам больше не о чем говорить?, — Что, кишка тонка, ваше сиятельство? — Смех Толбота отдался эхом от закопченных стен.
Шагнув вперед, граф ткнул набалдашником трости в спину своего провожатого.
— Вам известно, Толбот, что внутри моей трости спрятан клинок? Одно движение, и вы покойник. — Он огляделся по сторонам. — Думаю, немало трупов осталось валяться здесь за долгие годы.
Толбот оглянулся через плечо:
— Прошу прощения, ваше сиятельство, если я позволил себе непочтительность. — Прежде чем граф успел ответить, он скрылся в темноте. — Не наступите на старые кости, — донесся его насмешливый голос, усиленный эхом.
— . Дю Маршан осторожно последовал за ним, касаясь ладонью покрытой слизью стены и нащупывая ногами уходившие вниз ступеньки. Свет фонаря внезапно исчез, оставив его в непроглядном мраке.
