Уилл ощутил мягкий запах лаванды, и это невольно привело его в восхищение. Она далеко не первая женщина, в которой он вызывал подобные чувства. В этом не было ничего особенного даже для тех, кто считал себя гораздо выше его по происхождению. Он рано научился контролировать как свою, так и их реакцию. Уилла невольно шокировало его немедленное ответное чувство к мило прильнувшей к нему женщине. И в то же время он почувствовал непреодолимое желание прижать к своему жесткому торсу ее соблазнительно мягкие формы.
Черные волосы до плеч едва шевелились от малейшего движения его головы. Он не может позволить и не позволит любой женщине — и тем более этой знатной девушке, не готовой к встрече с противником — отвлечь себя от важных военных дел или даже от мыслей о том, что же делать с нежелательной заложницей. Однако холодной логике не удалось остудить жар, зажженный в нем стыдливой прелестницей. Он опустил взгляд на свою ношу, и его холодные глаза загорелись. Когда он пронзил ее своим взглядом, Касси особенно сильно осознала его силу: ей показалось, что золотые огни манят ее в черные, бархатные заводи, в которых она, скорее всего и утонет. Однако больше всего ее пугал тот неоспоримый факт, что ее тревога уступает место опасному трепету. Его медленная, чувственная улыбка лишила ее силы и способности мыслить разумно.
— Предсказания нашего Уилликина сбываются! — гордо провозгласил дразнящий голос. — Мы уже знаем, что ни один француз не сможет противиться его могуществу. Но сейчас мы видим доказательство того, что французские женщины даже еще больше уязвимы перед его смертельными чарами! — Журчащий смешок сопровождал эти слова.
— Да, — присоединился к подшучиванию другой. — Но мы всегда знали, что он очаровывает дам, он всегда этого хотел. Он славен или скорее печально знаменит своими победами! — Упоминание о хорошо известной репутации предводителя вызвало неудержимый хохот.
Добродушное подтрунивание этих людей, пришедших с ним, отрезвило Уилла и заставило его прекратить «нежности» с врагом. Он посмотрел на своих людей, из которых ни один не был связан кодексом рыцарской чести. Они ясно видели, что ничто не может помешать ему отомстить этой захватчице соответственно ее полу. Губы, несколько мгновений назад изогнутые в улыбке, способной расплавить женские косточки, твердо сжались, чтобы подавить поток непристойных шуток, хитрых взглядов и жестов, вряд ли двусмысленно описывающих женщину у него на руках.
Хотя Касси и не поняла ни одного слова, она ощутила в них грубый юмор, чем они, в сущности, и отличались. К своему отвращению, она еще более покраснела. И даже сгущающийся мрак близкого вечера слишком слабо защищал ее от любопытных глаз. Не отдавая себе отчета, Касси спрятала лицо на широком плече своего хозяина.
Уилл медленно, нарочито строго по очереди взглянул на каждого из своих людей.
Имей Касси присутствие духа, чтобы бросить взгляд, она бы увидела его глаза, ставшие похожими на черный лед. Взор его был так холоден, что мог бы заморозить любое живое существо. Словно в доказательство этого, доселе смеявшиеся люди затихли и исчезли.
Оставшись наедине со своей ношей, Уилл повернулся и зашагал по узкой тропинке к едва видимому деревянном домику на дальней стороне поляны. По меркам Уилда этот дом был прекрасен, но в сравнении с ее родовым замком это была просто лачуга. Уилл сам выбрал себе место для жилья здесь, а не в огромной крепости и никогда раньше не стыдился сего почтенного жилища. За то короткое время, что они были вместе, эта нежелательная заложница не однажды, сама того не зная, вызывала в нем стойко сдерживаемые ответные чувства, а теперь даже и сомнения в правильности избранного им образа жизни. Уилл раздраженно широко распахнул дверь и буквально пробежал через большую комнату нижнего этажа.
Всегда страдая из-за своей полноты, Касси была уверена, что, неся ее, этот смелый рыцарь утвердится в своем невысоком мнении о ней; и тут ощущение его гнева, обволакивающего ее так же тесно, как и его руки, сменились внезапным страхом.
Она прикусила губу, подавив панический крик. Он намерен бить ее? Или замыслил кое-что похуже? Откровенно грубые насмешки его людей усилили тревогу, и она не находила никакого утешения в том, что он пресек их подтрунивания. Ведь это только привело его в еще более мрачное настроение.
Неожиданно осознав двусмысленность своего положения — на руках у мужчины, держась за его широкие плечи, — она поспешно опустила руки и сделала попытку освободиться из невольных объятий. Боясь за свою добродетель, как могла она позволить себе податливо оказаться в руках человека столь сильного, что он нес ее, как пушинку?
Решительно глядя на стены, на пол, куда угодно, только не на него, Касси смутно различила камин во всю длину комнаты. В этом не было ничего удивительного для нее, она просто не понимала, как необычна такая роскошь в подобном жилище.
Твердые шаги по деревянным ступенькам эхом отдавались в пустом доме, когда рыцарь спокойно поднимался по угловой лестнице на верхний этаж. Желая справиться с хаотическими мыслями, Касси заставила себя тщательно и придирчиво осмотреть обстановку дома во всех подробностях. По бокам коридора, разделяющего этаж, располагались две двери. Это говорило о том, что на этаже всего две комнаты. Ее хозяин распахнул правую дверь и резко опустил свою ношу. Касси сразу же повернулась к рыцарю спиной и, почти застыв от мрачного предчувствия того, что может последовать за этим, слепо рассматривала комнату, словно это было очень важно.
Еще более раздосадованный неоправданным страхом девушки перед тем, кто обращается с ней лучше, чем заслуживает любой французский непрошеный гость, Уилл отступил назад, ненароком закрыв дверь. Услышав хлопок, Касси решила, что осталась одна. Она уронила тяжелые веки и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сняв в некоторой мере напряжение, она начала изучать свою новую тюрьму. Освещаемая лишь лучами предвечернего света, косо падающими сквозь закрытые ставни двух окон, комната сама по себе заслуживала внимания. В ней было не четыре угла, а три. Изящные брови моментально нахмурились. Затем она поняла, что странной комната получилась оттого, что коридор по диагонали разделял квадрат верхнего этажа на треугольные половины. Действительно странно.
В спартанской обстановке комнаты не было ничего, кроме грубого сундука, простого табурета на трех ножках и тюфяка из домотканой материи, набитого соломой и лежащего прямо на голом дощатом полу. В комнате были свои недостатки, но все-таки Касси чуть заметно улыбнулась и пожала плечами: по крайней мере крыша не течет и нет грязи.
