– Гапан, – тихо сказал Новиков.
Этого было достаточно. Человек, которого звали Гапан, молча возвратился на прежнее место.
– Ты, я вижу, по-прежнему нанимаешь в прислуги крепышей, – заметил Круз. – Алексей, будь мужчиной, скажи Редпэт всю правду. Кому от этого станет хуже? Игра закончена, итог подведен, и тот, кто умер, похоронен.
– Для тебя это всегда было игрой, не так ли? – осторожно спросил Новиков. – Обидно только, что твое правительство не разрешило тебе больше играть. Ты скучаешь по своим игрушкам? – Сейчас у него была леденящая улыбка. – Оставив Сан-Франциско, я два года жил в Лондоне. Мой дорогой друг, как же любили тебя критиковать английские бульварные газеты!
– Я тебе не друг и никогда им не был, – зло ответил Круз.
– Признаюсь честно, – сказал Новиков, обратившись к Редпэт, – мне доставило огромное удовольствие наблюдать, как ФБР срезало пуговицы с формы Круза Рована и с позором уволило его из своих рядов.
Редпэт вздохнула и объяснила:
– Круз оставил ФБР, потому что я сделала ему более выгодное предложение. Подозреваю, вы хорошо знаете об этом.
Новиков смахнул пылинку со своего пиджака. У него был такой вид, словно увольнял Круза именно он.
– Могу понять, почему Круз так быстро воспользовался случаем попасть в вашу организацию. Во всем мире «Риск лимитед» имеет репутацию наиболее надежной частной фирмы, занимающейся вопросами международной безопасности.
Редпэт вежливо улыбнулась.
– Однако меня все-таки удивляет тот факт, что вы пригласили к себе Круза.
– Почти каждый сотрудник «Риск лимитед» в прошлом работал в том или ином государственном учреждении, – ответила Редпэт.
– Но мы, включая и меня, оставили государственную службу, потому что не все могли в ней принять.
Новиков холодно посмотрел на Круза, который с интересом наблюдал за ним.
Круз был уверен, что Новиков издевался над ним, но не мог понять, почему. Раньше все было бы проще. Он смог бы добиться признания Новикова. Но прошлое умерло, а с ним и прежний Круз. Теперь он научился получать ответы еще до того, как начинал действовать. Иногда.
– Например, я оставила свою должность, – продолжила Редпэт, – из-за проводимой политики, при которой в основном внимание уделялось интересам банков и различных корпораций, а не людям с их нуждами. Я терпела столько, сколько могла, но потом все-таки уволилась.
Редпэт посмотрела на Круза, потом снова на Новикова. Взгляд ее зеленых глаз был проницателен, казалось, они не упустят ни один нюанс. Ей тоже было любопытно узнать, почему Новиков изводил человека, в чьих услугах так нуждался.
– Круз Рован оставил службу в ФБР по весьма обоснованной причине. Я ему полностью доверяю, – подвела она итог и одарила Новикова милой, нежной улыбкой Моны Лизы, которая расплавила бы сердце бронзовой статуи.
Круз подавил в себе желание рассмеяться. Когда Редпэт было нужно, она могла заставить любого мужчину почувствовать себя высоким, красивым и сильным. Однако она могла в равной степени и унизить мужчину.
Новиков молчал.
– У нашего агентства есть свои минусы, – добавила Редпэт. – Мы занимаемся лишь поиском и не можем действовать, как полицейские, например, производить обыски или арестовывать людей.
Похоже, ее слова Новикова не убедили.
– Мы также потеряли связи со многими правительственными агентами, – продолжала Редпэт, – и некоторые наши конкуренты пользуются ими достаточно ловко. С другой стороны, мы ни от кого не зависим и можем браться за судебные дела или отклонять их по своему усмотрению.
– Конечно, вы вольны нанимать на работу, кого желаете. И я тоже. Как вы отметили, «Риск лимитед» действительно имеет конкурентов. – Новиков косвенно предлагал пойти на уступки, но Редпэт резко отклонила его намек.
– Вы просите меня дисквалифицировать Круза, даже прежде чем я узнаю, что вам нужно. Если вы будете настаивать, нам придется расстаться. Я сама выбираю себе работников, а не мой клиент. На бледном лице Новикова вспыхнул румянец.
– Конечно, – после тягостной паузы вымолвил Новиков. – Ведь вы – профессионал, а я – нет.
– Есть и другие профессионалы, – бодро ответила Редпэт, – обращайтесь к ним.
– Однако именно ваша компания успешно завершила дело, касающееся миллиардов бывшего президента Филиппин, – ответил Новиков. – Именно ваша компания занималась поиском священников английской церкви в Восточном Бейруте и корреспондента Си-эн-эн в Борнео. К сожалению, на сегодняшний день вы – лучшие из всех.
Редпэт одобрительно кивнула. Уж она-то знала о громадных возможностях своей компании.
– Мне нужны услуги самой профессиональной фирмы, – признался наконец Новиков.
– А в чем дело?
В последний раз взглянув на Круза, Новиков открыл карты.
– В России похищена одна из самых ценных драгоценностей, истинное произведение искусства.
– Что именно? – спросила Редпэт.
– «Рубиновый сюрприз».
– Я ничего об этом не слышала. – Редпэт была озадачена.
– «Рубиновый сюрприз» – это чудо, случайно уцелевшее еще с большевистских времен, – начал объяснять Новиков. – Он лишь недавно был обнаружен благодаря истинным патриотам.
Круз и Джиллеспи переглянулись. Ни один из них не имел представления, о чем шла речь. Поскольку Россия распродавала свое имущество направо и налево, только чтобы выжить, история с похищением драгоценностей казалась вполне реальной.
– А что такое «Рубиновый сюрприз»? – поинтересовалась Редпэт.
– Это яйцо, выполненное Питером Карлом Фаберже по заказу последнего русского царя.
Полет приводил Дэмона Хадсона в сексуальное возбуждение. Каждый раз, садясь в самолет, он начинал ощущать дрожь, словно красивая женщина дарила ему пьянящую и манящую улыбку.
Может быть, это был фаллический образ самого самолета. Длинный, заостренный фюзеляж «Боинга-757» блестел в тумане, нависшем над аэропортом Ла-Гуардиа. Хадсон представлял, как самолет, пронзая безоблачное небо на высоте тридцати пяти тысяч футов, возвращается в Лос-Анджелес. Возможно, причиной сексуального трепета была сказочная роскошь салона. «Хай-Флайер Уан» был личным самолетом Хадсона, который любил все делать с шиком. Он сделал заказ на самолет непосредственно в компании «Боинг», затем застелил пол самолета восточными коврами, украсил стены китайским шелком и украсил антиквариатом со всего мира.
«Хай-Флайер Уан» был одним из самых престижных самолетов во всем мире. Его стоимость была записана на счет общественной компании «Хадсон интернэшнл», имеющей тысячи акционеров. Однако несмотря на это, Дэмон Хадсон считал самолет своей личной собственностью, не обращая внимания на недовольство вкладчиков.
