Возница натянул поводья, и лошади заржали, встав на дыбы. Девушка приподнялась, уворачиваясь от копыт, но тут же снова поскользнулась. В следующее мгновение колесо фургона с ужасающим стуком ударило ее по голове. Девушку отбросило в сторону, и она, раскинув руки, замерла без движения, уткнувшись лицом в мостовую.
Бандиты в нерешительности переглянулись, затем, негромко переговариваясь, отступили, унося с собой раненых.
Тотчас же подбежав к девушке, Себастьян перевернул ее и заглянул ей в лицо. Глаза ее были закрыты, и сначала ему показалось, что она мертва.
– О Боже… Боже милостивый, – пробормотал Эйдриан, опускаясь рядом с ней на колени.
И тут вдруг Себастьян понял, что она дышит. Он осторожно провел ладонью по ее лицу. Девушка открыла глаза, но казалось, она не видела его.
– Кто это?.. – прошептала она. – Где я?
– Вы в безопасности, – ответил Себастьян. – Не бойтесь, теперь все будет в порядке.
– Ох, как больно… И мне нужно… – Она потеряла сознание.
Друзья переглянулись.
– Насколько это серьезно? – спросил Эйдриан.
– Колесо задело голову лишь вскользь. – Себастьян откинул волосы со лба девушки. – Вот здесь, видишь? Будь удар сильнее, он бы раскроил ее череп как дыню.
– Бедняжка вся в крови. – Эйдриан полез в карман за носовым платком.
– Похоже, ничего страшного. – Себастьян ощупал голову девушки. За годы, проведенные в море, он всякого насмотрелся, поэтому неплохо разбирался в ранениях. – Признаков кровотечения из ушей и из носа вроде бы нет. А голова как будто цела, только сильная ссадина на коже. Ох, Эйдриан, я слишком пьян. Они бы не схватили ее, если бы я не был таким пьяным.
– Тебе пьяному я доверяю больше, чем иным трезвым.
Тут девушка очнулась и, шевельнувшись, пробормотала:
– Ох, как холодно… Ужасно холодно…
– Да, верно. Бедняжка ведь осталась без плаща и уже промокла до нитки, – заметил Эйдриан. Осмотревшись, добавил: – Надо уходить отсюда побыстрее. Потому что они могут вернуться и привести своих друзей.
Себастьян молча кивнул и, стащив с себя куртку, завернул в нее девушку. Затем подхватил на руки и, покосившись на приятеля, в задумчивости проговорил:
– Но куда же ее отнести?
– Отпустите меня. – Девушка снова шевельнулась. – Я сама могу идти, и я… – Она внезапно умолкла и уткнулась лицом в грудь Себастьяна.
Он обнял ее покрепче и проворчал:
– Конечно, милая, ты все можешь. Можешь, но только не сейчас, – Снова повернувшись к приятелю, он сказал: – Дай мне твой нож, Эйдриан. Наверное, я отнесу ее на «Дансер».
– Вот и хорошо. Я найду тебя там попозже. – Эйдриан вытер нож о рубашку убитого и сунул в ножны Себастьяна. – А сейчас мне нужно выяснить, кто подослал их. Знаешь, я не думаю, что они охотились за мной.
У Себастьяна не было причин не верить другу. Ведь Эйдриан был не последним человеком в британских спецслужбах разведки, и он знал, что говорит.
– Но у тебя слишком много врагов, – заметил, не удержавшись, Себастьян.
– Да, врагов хватает. – Эйдриан обошел лежавших на мостовой бандитов, переворачивая их лицом вверх. Все они были мертвы. – Да, я не ошибся. Ясно, что они охотились не за мной, а за ней. Им нужна была эта девушка.
«Флайти дансер»
– Открой дверь, – приказал Себастьян, и юнга, шлепая босыми ногами по доскам, помчался исполнять распоряжение.
– Где я? – пробормотала девушка, когда он уложил ее на кровать.
– У нее кровь, капитан, – прошептал юнга.
– Вижу, мальчик. Принеси горячей воды.
Юнга кивнул и выбежал из каюты. Себастьян же, глядя на девушку, в задумчивости пробормотал:
– Даже не верится, что за такой малышкой охотилась целая банда. Что же им от нее понадобилось?
Тут девушка вдруг открыла глаза и, пытаясь приподняться, прошептала:
– Дайте мне…
– Тише, милая. – Себастьян осторожно уложил ее обратно на матрас. – Тише, тебе некуда идти. Лежи спокойно.
Видела ли она его, когда смотрела на него? Скорее всего нет. Ее глаза ничего не выражали.
– Ах, как больно… больно. Я не могу выбраться отсюда.
– Успокойся, ты в безопасности. Где больно?
– Везде.
Она тихонько вздохнула, и ее глаза снова закрылись.
– Конечно, больно. Могу себе представить, – пробормотал Себастьян. Он уложил ее поудобнее. – Будем надеяться, что твоя голова не пострадала. К сожалению, я не смогу вылечить тебя, малышка. Боюсь, что даже самые лучшие медики Лондона не смогли бы тебе сейчас помочь. Так что остается только ждать.
«А ведь это я виноват в том, что она пострадала», – подумал он неожиданно. И надо же было такому случиться… В тот единственный день в году, когда он позволил себе выпить, этой женщине потребовалась его помощь. Да, ужасно неудачно все получилось.
Себастьян осторожно снял с девушки свою куртку, затем стащил с нее ботинки. Сильного кровотечения у нее не было, но она вся промокла и дрожала от холода. Что ж, с этим он по крайней мере в состоянии справиться. Только сначала следовало снять с нее мокрую одежду.
После некоторого колебания Себастьян вынул из ножен нож и, просунув острие под медальон у нее на шее, осторожно разрезал кружево. Это было довольно дорогое алансонское кружево, стоившее семь с половиной шиллингов за девять дюймов. Контрабанда, конечно же. Да, судя по всему, эта девица – шикарная шлюха.
Она никак не отреагировала, когда он стащил с нее платье, обнажив груди. Невольно залюбовавшись ими, он пробормотал себе под нос:
– Да, с этим у нее вроде бы все в порядке. Наверняка осчастливит еще многих мужчин. – Почувствовав напряжение в паху, Себастьян нахмурился и проворчал: – Но ведь придется снять и все остальное…
Он рассек ножом шелковую ленточку, обнажив живот красавицы. «О Господи, как же доктора сохраняют самообладание? – подумал Себастьян в досаде. – Может, все они – евнухи?»
Кожа у нее была необычайно гладкой и шелковистой. А вскоре он ощутил под пальцами тугие завитки. Здесь она была блондинкой, цвета спелой пшеницы. Да уж, пока не увидишь, не догадаешься…
Наверное, множество мужчин вспахивали это пшеничное поле. А ведь такие женщины, как эта, предназначены совсем для другой жизни.
Себастьян протянул руку к холмику с золотистыми кудряшками, но тотчас же остановился, решив, что не следует еще больше себя возбуждать.
«Но что же она делала на Кэтрин-лейн? И почему подверглась нападению ирландцев?» – спрашивал себя Себастьян, стаскивая с девушки остатки мокрой одежды. Отступив на шаг, он окинул ее взглядом. Теперь на ней совершенно ничего не было, кроме позолоченного медальона на узкой синей тесемке.
