– Надеюсь, вы знаете о приезде Бэкингема? – спросил Ришелье.
– Конечно, – кивнул отец Жозеф. – В Лондоне я видел этого блестящего мотылька. Пустой человек!
– Но опасный, – угрюмо проговорил Ришелье. – И присутствие его в Париже мне несносно. Его нужно выпроводить отсюда вон. Вон!
Кардинал немного помолчал, чувствуя, что привычная сдержанность изменяет ему. Он умел держать себя в руках, как никто, но всевластная разрушительная сила – ревность – легко брала верх над сдержанностью, гордостью и даже гордыней.
– Нужно поставить Бэкингема в такое положение, чтобы он сам потребовал у своего парламента разрешения на его удаление отсюда, – снова заговорил кардинал. – А еще лучше бы принудить парламент отозвать герцога!
– Думаю, так можно устроить, – кивнул отец Жозеф. – Я сделаю. Только мне придется поехать в Лондон.
– Завтра же отправляйтесь! – приказал Ришелье. – Завтра же! Устройте мне это дело. Золота не жалейте! Вообще делайте что хотите, только чтобы через две недели герцога Бэкингема не было в Париже!
Две недели… Да, две недели он как-нибудь потерпит, угрюмо думал Ришелье. Ну что может случиться за две недели? Герцог не сможет подобраться к королеве!
Однако ревность не давала всесильному кардиналу покоя. А что, если Бэкингем все же найдет способ? Этого нельзя было допустить!
На всякий случай Ришелье решил (руками еще одного своего ближайшего подручного, Лафейма) создать шайку наемных убийц, которым было приказано неотступно следить за Бэкингемом и, если состоится его тайное свидание с королевой, немедленно убить его.
Кардинал, оказывается, совершенно не знал Бэкингема! Тот готов был горы свернуть, чтобы добиться свидания с женщиной, которую желал, как приговоренный к смерти желает жизни. Посоветовавшись с мадам де Шеврез и торопливо, словно монетку бросив цветочнице (герцог и в самом деле покупал ее расположение!), уделив ей несколько драгоценных минут, насыщенных прохладными ласками, герцог вместе с ней выработал дерзкий план. Люди из свиты герцога проникли в церковь Валь-де-Грас, бывшую недалеко от дома мадам де Шеврез, и принялись рыть подземный ход из склепа в подвалы дома де Шеврез. Было условлено, что королева, которая благоволила к монастырю Валь-де-Грас, придет вечером в церковь. Заранее сюда придет в одежде капуцина Бэкингем. Влюбленные через подземный ход проникнут в дом мадам де Шеврез и предадутся любви…
Да, королева не могла противиться неодолимой страсти к обворожительному кавалеру. Ей надоело проводить одинокие ночи, надоело видеть безумные сны, в которых ею владели какие-то незнакомые мужчины… Впрочем, с того момента, как она увидела Бэкингема, все мужчины исчезли, во всех снах и во все ночи Анна принадлежала только ему. Она хотела теперь только одного: воплощения мечтаний в жизнь. И как можно скорей!
Однако и королева, и герцог, и даже хитрющая мадам де Шеврез недооценили силу ревности кардинала. Каким-то невероятным образом (может быть, на сей раз помог прежде замешкавшийся враг рода человеческого?) план свидания сделался известен Ришелье. Один из его шпионов спрятался в церкви, намереваясь убить Бэкингема, когда тот приблизится к Анне Австрийской.
И вот королева и мадам де Шеврез явились в церковь. Через несколько минут туда вошли несколько монахов-капуцинов. Один из них приблизился к скамье, на которую опустилась Анна, и почтительно склонился перед ней…
Шпион выскочил из засады… однако оплошал и был перехвачен охраной герцога. Королева и ее подруга бросились бежать обратно, к поджидавшей их карете. Люди Бэкингема, доселе изображавшие мирных монахов, но оказавшиеся очень даже воинственными, быстро спровадили шпиона на тот свет. Затем герцог и его слуги удалились, к сожалению не успев спрятать труп, который и был найден на следующее утро. По городу разнесся слух, что это был вор, который забрался в ризницу похитить драгоценные облачения и церковную утварь. А убил его… садовник монастыря Валь-де-Грас. «Убийца» чистосердечно признался в преступлении: подстерег-де злоумышленника и на месте наказал за святотатство.
Кардинал отлично знал, что садовник врет, подкупленный Бэкингемом. Но поди докажи это! Все, что Ришелье мог сделать, это назначить следствие, которое вскоре обнаружило подземный ход, ведущий в винные погреба дома герцогини де Шеврез…
Однако к обвинениям, которые бросил ей в лицо кардинал, эта хладнокровная особа отнеслась совершенно неожиданно.
– Да что вы, ваше преосвященство?! – вскричала герцогиня. – Неужели не понимаете, что подкоп имел целью винные погреба моего дома? Нас хотели ограбить, и добро бы дело ограничилось только украденным вином! Не сомневаюсь, что в одну ужасную ночь злоумышленники проникли бы в наши покои и перерезали нас всех во сне!
И кардиналу ничего не оставалось, как сочувственно покачать головой и порадоваться, что драгоценные вина де Шеврез остались в неприкосновенности.
Пока в Париже кардинал и герцогиня ломали друг перед другом комедию, а Бэкингем и французская королева изнывали в любовном томлении, отец Жозеф добрался до Лондона и немедленно встретился с некоей леди Клэрик, изображавшей из себя протестантку, а на самом деле – ревностной католичкой. Сия дама была столь скрытна, что даже Бэкингем, бывший некогда ее любовником, не угадал ее истинных религиозных пристрастий. Впрочем, в леди Клэрик его интересовало совсем другое, а именно – ее любовная неутомимость. Впрочем, даже этого распутника стало утомлять изощренное бесстыдство леди, а потому связь их вскоре закончилась. Однако леди Клэрик затаила на Бэкингема злобу, ибо была особой мстительной, а потому, как только отец Жозеф начал выискивать сторонников при английском дворе, они быстро нашли друг друга.
Отец Жозеф сообщил, что герцога необходимо отозвать из Парижа. И как можно скорей. Леди Клэрик была не только безнравственна, но и хитра.
– Вы, наверное, слышали, – сказала она отцу Жозефу, – что теперь у нас идут страшные распри между пресвитерианцами и пуританами. [2] Это та секира, которая когда-нибудь сможет подсечь королевскую власть. Пока мятеж лишь тлеет. Раздуйте искру, и он вспыхнет, а его зарево будет видно Бэкингему даже из Франции!
Отец Жозеф счел совет мстительной леди настолько хорошим, что немедленно ему последовал. С ее помощью он добился встречи с вождями пуритан, пообещал им содействие французских кальвинистов (будучи сам остервенелым католиком), свел знакомство даже с Кромвелем и умудрился его тоже одурачить мнимым своим сочувствием к идеям «братьев пуритан». Конечно, он старался услужить собственному влюбленному и ревнивому патрону, однако при этом не понимая, что такое любовь, и вообще не в силах уразуметь, как из-за пары прелестных глазок и бурно вздымающихся грудей какой-то бабенки (да пусть она хоть тридцать раз королева, баба – она баба и есть!) можно так переживать. Другое дело – вопросы веры и религии. Другое дело – победа над грязными протестантами! Именно ради этой грядущей победы, в которую отец Жозеф верил так же свято, как в Писание, он и мутил английскую воду, как мог. И очень скоро его стараниями мятежи пуритан в Англии приняли поистине угрожающий характер, так что спустя две недели отец Жозеф вернулся в Париж с чувством исполненного долга. Бэкингем, который постоянно был в курсе дел своей страны, начал получать депеши, одна другой тревожней. Он, конечно, старался успокаивать принцессу Генриетту, однако сам был далеко не спокоен и с трудом скрывал уныние. Но главной причиной его тревоги и уныния было именно то, что он до сих пор ни разу не смог остаться наедине с королевой.
