Мейрин лежала молча, прижавшись к Криспену, и смотрела на безукоризненно чистые сапоги тирана. Должно быть, этот человек никогда не работал. Даже рука, которой он отвесил пощечину, показалась мягкой. К могуществу этот человек шел по сломанным спинам других.
— Отведите ее в замок и отдайте женщинам. Пусть вымоют! — с отвращением распорядился Дункан.
— Иди за мной, — шепнула Мейрин Криспену.
Доверить мальчика попечениям врагов она не могла.
Финн поднял пленницу на ноги и потащил вверх по ступеням. Хотя внешний вид замка внушал почтение, внутри оказалось темно, грязно и душно. Затхлый воздух давно и прочно пропитался запахом эля. Где-то недалеко бешено лаяли собаки, а в ноздри бил отвратительный запах испражнений.
— Поднимайся! — скомандовал Финн и подтолкнул Мейрин к лестнице. — И не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость. Возле двери будут стоять часовые. Да пошевеливайся! Господин ждать не любит!
Две женщины, которым поручили приготовить ванну, смотрели на узницу с сочувствием и любопытством, что, впрочем, не помешало им ловко вымыть ее густые длинные волосы.
— Может, мальчонку тоже искупать? — предложила одна.
— Нет! — отозвался с кровати Криспен.
— Не надо, — тихо повторила Мейрин. — Оставьте его в покое.
Женщины прополоскали ей волосы и помогли вылезти из высокой деревянной лохани. Старательно вытерли большим полотенцем и нарядили в великолепное синее платье с искусно расшитым красной нитью глубоким вырезом и таким же узором на подоле. Не составляло труда заметить, что цвета в точности совпадали с расцветкой костюма самого Кэмерона. Как бы не так! Рано праздновать победу!
Женщины предложили уложить волосы, однако Мейрин молча покачала головой: как только высохнут, можно будет заплести косы.
Помощницы пожали плечами и ушли, предоставив чужестранке дожидаться своей участи.
Мейрин присела на кровать рядом с Криспеном, и мальчик тут же доверчиво к ней прильнул.
— Я тебя испачкаю, — шепнул он.
— Какая разница?
— Что же нам теперь делать?
Его голос дрожал от страха. Мейрин поцеловала Криспена в теплую макушку.
— Не бойся, найдем выход. Обязательно что-нибудь придумаем.
Внезапно дверь распахнулась, и Мейрин инстинктивным движением толкнула мальчика в глубину широкой кровати. На пороге с видом победителя стоял Финн.
— Господин желает тебя видеть.
Мейрин обернулась и, серьезно посмотрев на Криспена, сказала:
— Оставайся здесь. Ни за что не выходи из комнаты. Обещай!
Товарищ по несчастью молча кивнул; в его зеленых глазах застыл испуг. Мейрин встала и направилась к выходу. Финн попытался схватить ее за руку, однако она отстранилась и не позволила прикоснуться.
— Я давно умею ходить без посторонней помощи.
— Спесивая сука! — огрызнулся похититель.
С каждой ступенькой ужас становился все острее. Внизу, в главном зале, возле огромного камина ждал священник в парадном облачении. Да, Кэмерон все рассчитал и приготовился действовать наверняка: венчание, супружеская постель… ее судьба и судьба Ним-Аллэн предрешена.
Финн подтолкнул Мейрин, не позволяя ей остановиться, и она молча обратилась к Господу, умоляя послать мужество и терпение.
— А вот и моя невеста, — провозгласил Дункан, прерывая беседу со святым отцом.
Губы его улыбались, однако глаза оставались ледяными и смотрели враждебно, словно предупреждали о суровых последствиях отказа.
«Боже, помоги!» — взмолилась Мейрин.
Священник откашлялся и начал церемонию традиционным вопросом:
— Готова ли ты, дочь моя?
В зале повисла напряженная тишина. Без единого слова Мейрин медленно покачала головой.
Священник осуждающе взглянул на Кэмерона.
— В чем дело, лэрд? Ты сказал, что брак заключается по обоюдному согласию.
Ответа не последовало, однако молчание оказалось столь красноречивым, что почтенный служитель истово перекрестился и предпочел отойти в сторону.
Дункан обернулся, и Мейрин похолодела от ужаса: в мгновение ока красавец превратился в чудовище. Грубо схватив ее за руку, он сжал ладонь с такой силой, что кости едва не сломались.
— Спрашиваю еще раз, — произнес он обманчиво мягким голосом. — Готова ли ты вступить в брак?
Мейрин знала, что отказ повлечет за собой страшную месть. Если этот необузданный дикарь поймет, что путь к Ним-Аллэн закрыт, то, скорее всего, убьет ее. Однако не для того она столько лет провела в тиши монастыря, чтобы сдаться при первой же угрозе. Должен, должен существовать какой-то выход. Надо только хорошенько поискать.
Мейрин выпрямилась, расправила плечи, высоко подняла голову и ясным, чистым голосом — так, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, ответила:
— Нет!
Яростное рычание Дункана оглушило, а в следующий миг жестокий удар по ребрам заставил Мейрин отлететь на несколько футов. Отчаянно задыхаясь, она сжалась от боли и, подняв затуманенный взор, увидела грозно нависшего над ней господина. Нечеловеческий гнев материализовался и превратился в черную тучу. В этот момент сомнений не осталось: выбор сделан правильно. Пусть он убьет ее в приступе безумного бешенства. Разве можно жить с таким мужем? Едва родится законный наследник ее земель, которые так необходимы этому лютому зверю, от нее все равно без сожаления избавятся.
— Покорись! — сказал Дункан, угрожающе поднимая кулак.
— Нет…
Голос Мейрин звучал совсем не так уверенно и ясно, как прежде. Теперь ответ напоминал тяжелый вздох, а губы безвольно дрожали. Однако она сказала то, что хотела сказать, и сделала это так, что услышали все собравшиеся.
В глубине зала поднялся шум. Лицо Дункана угрожающе потемнело, и он начал избивать Мейрин сапогами. Удар следовал за ударом, а крики боли тонули в бесконечных проклятиях. Наконец извергу надоело пинать жертву; он дернул ее за плечо и, приподняв, принялся бить огромным кулаком.
— Лэрд, ты же ее прикончишь!
Мейрин уже ничего не понимала и не могла разобрать, кто из приближенных осмелился встать на ее защиту. Она беспомощно болталась в руках обезумевшего от ярости повелителя, едва не задыхаясь от невыносимой боли.
Выместив злобу, Дункан с презрением отбросил пленницу в сторону.
— Заприте ее в комнате. Не давайте ей ни еды, ни воды — ни ей самой, ни щенку. Посмотрим, что девчонка сделает, когда он начнет скулить от голода и жажды.
Финн оказался рядом, вновь схватил Мейрин и, не обращая внимания на раны, куда-то потащил. Каждая ступенька каменной лестницы отзывалась острой болью в измученном теле. Тюремщик распахнул дверь и швырнул несчастную на каменный пол. Сознание отказывалось служить.
