– Думаете, он и правда пожалуется королю?
– Зная принца Иоанна, лично я в этом нисколько не сомневаюсь.
Фульк промокнул нос и посмотрел на красное пятно на тыльной стороне ладони.
– Меня, наверное, выгонят из свиты принца, – мрачно сказал он.
– Вполне возможно, – покосился на него Теобальд. – А ты сам захотел бы остаться после всего, что произошло?
– Отец говорит, что получать воспитание при дворе короля Генриха – это уникальный шанс и великая честь для нашей семьи.
Сказав это, Фульк вдруг понял, что недавняя насмешка Иоанна имела под собой основание. Он и впрямь то и дело цитирует отца.
– Он в целом прав, – сухо произнес Теобальд, – но вот только ошибается насчет цены.
– Прошу прощения, милорд? – не понял юноша.
– Да так, ничего.
Теобальд внезапно остановился и, издав восклицание, в котором смешались раздражение и удовлетворение, резко повернулся влево. В одной из ниш, образованных поддерживающими потолок колоннами, продолжалась игра в кости. Жирар де Мальфе опять выигрывал.
– Хватит уже ерундой заниматься. – Теобальд подошел к юношам и встал, заложив руки за пояс. – Отправляйтесь к своему господину и исполняйте его приказания.
– Но он сам отослал нас, милорд, – запротестовал Жирар слишком громким от выпитого голосом.
– А я отсылаю обратно. Милорд де Гланвиль ждет вас там. Давайте пошевеливайтесь, а то заставлю вас целую неделю драить шлемы. Кувшин оставьте здесь. И так уже достаточно бед натворили.
Жирар принялся неловко распихивать по карманам свой выигрыш. В какой-то момент он поднял голову, собираясь, видимо, что-то возразить Теобальду, и тут заметил Фулька, стоявшего позади барона.
– Боже милостивый, Деревенщина! – Он изумленно разинул рот. – Что это с тобой стряслось?
Теперь Фулька разглядывали уже все оруженосцы.
– Я оступился, – ответил он.
Теобальд показал большим пальцем через плечо и рявкнул:
– А ну, живо!
Нетрезво галдя, молодые люди побрели прочь. Теобальд помотал головой, словно бык под плетью погонщика.
– Боже сохрани, если мне хоть когда-нибудь, даже в глубокой старости, придется полагаться на такой сброд, – простонал он.
На Фулька волной нахлынуло головокружение, и он пошатнулся. Теобальд подхватил его:
– Аккуратней, парень. Давай-ка держись. Ты же не красна девица, чтобы падать в обморок мне на плечо.
От такой насмешки у Фулька потемнело в глазах, и он выпрямил спину:
– Можете во мне не сомневаться, милорд! Я великолепно себя чувствую!
Это была неправда, но собственная гордость и крепкая рука Теобальда помогли Фицуорину устоять на ногах.
В серых глазах барона зажглась искорка одобрения.
– Ну что же, – сказал он. – Пожалуй, среди этих никчемных болванов все-таки есть хоть один, на кого можно положиться.
Пока Фульк и Теобальд шли по двору, ветер с реки изо всех сил хлестал их по лицу снегом и дождем, так что юноше уже начало казаться, что голова его сейчас расколется на части. Когда они вошли наконец под благословенное укрытие деревянной постройки позади дворца, бедняга уже мало что соображал: лишь смутно помнил, как Теобальда приветствовали другие лорды, как они бросали в сторону Фицуорина любопытные взгляды и задавали вопросы, которые его наставник пресекал вежливо, но односложно. Тяжелый шерстяной полог отодвинулся в сторону, и Теобальд провел Фулька в маленькую импровизированную спальню.
Щедро наполненная жаровня источала приятное тепло. Крупные угли просвечивали через дно красными драконьими глазами. Усевшись на дубовый дорожный сундук, оруженосец лорда Теобальда, которого Фульк прежде видел лишь мельком, настраивал мавританскую лютню. В комнате стояла походная кровать, застеленная одеялами и покрывалом из зеленого фламандского сукна. На ней сидел священник в вышитом далматике архидьякона и при свете толстой восковой свечи читал пергаментный свиток.
Теобальд удивленно уставился на занявшего его кровать человека.
– Хьюберт? – произнес он, словно не веря своим глазам. – Ты, что ли?
Священник поднял глаза и улыбнулся. На упитанных щеках его появились две глубокие складки.
– Неужто я за год настолько переменился?
Он встал, и комната и все присутствующие в ней сразу показались миниатюрными из-за его высокого роста и внушительных габаритов.
– Да нет, пожалуй, – ответил Теобальд, быстро приходя в себя. – Просто не ожидал увидеть тебя сегодня вечером, братец.
Мужчины крепко обнялись, хлопая друг друга по плечу. Когда они стояли рядом, фамильное сходство становилось очевидным, несмотря на разницу в телосложении. Те же лоб и нос, одинаковая манера улыбаться.
– Я как раз успел к службе девятого часа в аббатстве, – пояснил Хьюберт Уолтер. – У меня там есть где переночевать, но сперва я решил посмотреть, как ты и дядюшка Ранульф уживаетесь со всем этим дьяволовым отродьем. Я уже собирался отправить твоего слугу, молодого Жана, на поиски господина.
Теобальд коротко и невесело рассмеялся.
– «Дьяволово отродье» – лучше не скажешь! Одному Богу ведомо, что произойдет, когда прибудут Ричард и Жоффруа.
– Для того мы все и собрались – выступить свидетелями, когда будет решаться вопрос о наследовании принца Иоанна.
Архидьякон показал на Фулька, который дрожал у жаровни, и поинтересовался:
– Тео, а это что за юноша? И почему он выглядит так, словно только что вернулся с поля боя?
Теобальд скривился:
– В каком-то смысле именно так оно и есть. И поскольку я наставник этого молодого человека – имею честь обучать его фехтованию, – то несу за него ответственность. – Он сделал Фульку знак подойти и велел: – Вырази свое почтение архидьякону Йоркскому. – А затем повернулся к Хьюберту. – Это Фульк Фицуорин из Ламборна, сын Фулька ле Брюна. Он состоит в свите принца Иоанна и служит семейству Ранульфа.
– Ваша милость, – еле ворочая языком, произнес Фульк и преклонил колено, целуя кольцо архидьякона.
– И кажется, бедняга сломал нос и заработал как минимум два фингала, – сказал Хьюберт. Своей огромной ручищей он взял Фулька за подбородок и внимательно осмотрел его. – Как это тебя угораздило?
– Играл в шахматы, ваша милость.
Брови Хьюберта поползли вверх, встретившись с коричневым обрамлением его тонзуры.
– В шахматы?
– С принцем Иоанном, – уточнил Теобальд и щелкнул пальцами своему оруженосцу. – Жан, принеси воды и какую-нибудь тряпку.
– Вот как? – сказал архидьякон. – Не слишком ли бестактно с моей стороны будет поинтересоваться, кто выиграл?
– К сожалению, решать это будет более широкое собрание, если принц добьется своего, – неприязненно произнес Теобальд. – А пока просто скажем, что наш юный друг не остался в долгу.
