– Нет, – резко бросил он, делая вид, будто не замечает удивленного взгляда Грегора. – Оставь парня в покое! Он сам станет мужчиной, когда придет его время. Так будет лучше всего.
Грегор пожал плечами:
– Как хочешь. Просто, по-моему, он чересчур с этим медлит.
– Это его дело. Пускай поступает так, как считает нужным. Лучше его не трогать. – Эван внимательно взглянул на Саймона и подумал, что сам был таким же в шестнадцать лет. – Может быть, ему просто нужно перестать видеть в себе лишь костлявого большеногого подростка.
– Значит, именно такие чувства ты испытывал? – спросил Грегор и улыбнулся, когда Эван одарил его свирепым взглядом.
– Не каждого из нас Господь осчастливил твоей уверенностью и смазливым личиком.
– Спасибо за то, что не говоришь «тщеславием».
– Пожалуйста. Хочу лишь посоветовать тебе, чтобы ты давал отдых кое-каким частям своего тела, а не то они очень скоро могут прийти в негодность, – заметил Эван и едва сумел сдержать улыбку, когда Грегор бросил изумленный взгляд на свой пах и с яростью взглянул на Эвана.
– Ну не всем же быть такими монахами, как ты, – буркнул он.
– Никакой я не монах! – рявкнул Эван. Грегор воздел глаза к небу.
– Конечно, монах, если спишь с женщиной раз в год. И как только тебе это удается, понятия не имею.
– Это называется сдержанностью. По-моему, это лучше, чем нарожать кучу бастардов, а потом не знать, что с ними делать.
– У меня их только двое. Мы все старались последовать твоему примеру, но у нас ничего не получилось. У наших мужчин есть желания, но нет твоей силы воли. А некоторые из нас часто задают себе вопрос, почему у тебя такой мрачный юмор. Не сдержанность ли тому виной?
Вздохнув, Эван покачал головой. Они с Грегором уже не раз обсуждали эту тему. Трудно научить мужчин сдержанности, если старейшины клана не торопятся ее выказывать. И даже то, что за стенами Скаргласа слишком много доступных женщин, не помогало. Правда, справедливости ради нужно признать, что какие-то положительные сдвиги в этом направлении, с тех пор как он пять лет назад отвоевал у отца престол, произошли, но не такие значительные, как ему хотелось бы. Эван бросил взгляд на Фиону. Интересно, что она подумает о Скаргласе и его обитателях?
– Может быть, эта девица поможет парню обрести уверенность? – пробормотал Грегор. – Если Саймон научится держать себя непринужденно с такой красивой девушкой, как эта, он и с другими сможет вести себя так же. Если, конечно, эта крошка пробудет с нами какое-то время.
– Мне кажется, она будет гостить у нас очень долго, – заметил Эван, – если, конечно, ты не изыщешь способа сегодня же выяснить, кто она такая.
– Ты всегда можешь попытаться соблазнить ее и таким образом выудить из нее правду. Куда это ты пошел? – опешил Грегор, когда Эван, бросив на него яростный взгляд, направился к лесу.
– Охотиться, – рявкнул Эван. – Лучше уж убью какого-нибудь зверя, опять же мясо будет к столу, чем протыкать тебя шпагой. К тому же через годик-другой я могу и пожалеть о своем поступке.
Эван не удивился, когда услышал, что Грегор идет за ним. Из-за опасностей, подстерегавших его самого и его семью, его всегда кто-то сопровождал. Он также знал, что охотиться не станет, разве что поймает какого-нибудь лесного жителя, который вздумает перебежать ему дорогу. Не хотелось признаваться даже самому себе, но он пытался избежать искушения, которое представляло для него предложение Грсгора.
Соблазнить такую очаровательную, женщину, как Фиона? Право, смешно. Или было бы смешно, если бы не наводило на такие мысли и не вызывало таких чувств, которые он изо всех сил старался спрятать глубоко в душе. Он мрачный и внешне, и внутренне мужчина. А Фиона – светлая, как солнечный свет, красивая, горячая и такая живая. Насколько же они разные! И в то же время при взгляде на нее у Эвана сладко замирает сердце. Он провел в ее обществе всего несколько часов, но уже борется с желанием, удовлетворить которое – он это прекрасно знает – ему никогда не удастся. Так что нужно поскорее узнать, кто она такая, получить за нее выкуп и избавиться от нее, пока не поздно, пока он не поддался обуревающим его желаниям и не попытался добиться ее, тем самым лишь выставляя себя на посмешище.
– Где это такая благородная девица, как ты, научилась так вкусно готовить? – спросил Саймон, глубоко вдохнув аромат рагу из кролика, которое тушила Фиона.
– А с чего ты решил, что я благородная? – поинтересовалась Фиона, помешивая рагу и размышляя, хватит ли его на весь многочисленный отряд. Над двумя кострами, которые развел Саймон, висело по полному котлу, где аппетитно булькало вкусное кушанье, однако двенадцать голодных мужчин наверняка способны уничтожить его в течение нескольких минут.
– Ну хотя ты не одета, как благородная дама, и ведешь себя не так, я все равно знаю, что ты благородных кровей. Об этом говорят и твоя одежда, и твое оружие, и твоя лошадь. Да и речь у тебя правильная. И еще… – Саймон покраснел, – ты чистая, и от тебя хорошо пахнет.
– Ты прав, я и в самом деле происхожу из знатного рода, однако детские годы провела как простая крестьянка. – Фиона бросила в котлы дикий лук, который ей набрали мужчины, и улыбнулась Саймону, явно ожидавшему интересного рассказа. – В течение долгих лет наш клан воевал с двумя соседними кланами. Наконец настало время, когда на нашей земле не осталось камня на камне: поля были сожжены, скот перебит, почти все взрослые мужчины погибли, оставив вдовами жен и сиротами детей. Те, кому посчастливилось выжить в последнем сражении, в котором пали наши лэрды, поклялись больше никогда не вести никаких войн. Никакой вражды, убийств и набегов! И сдержали слово. С тех пор в течение многих лет мы все силы тратили на то, чтобы выжить и возродить нашу землю. Все мы, от самого бедного крестьянина до лэрда, взялись за работу.
– Тебя поэтому научили сражаться?
– Да. Мы были настолько ослаблены, что могли бы стать легкой добычей для любого врага. Но, слава Богу, на нашей земле царил мир, и сражаться мне почти не приходилось. У нас была трудная жизнь, очень трудная, однако она пошла нам всем на пользу. Мы обучались не только боевому искусству, но и разнообразным хозяйственным навыкам и, как мне кажется, стали ближе друг другу. Нам не нужно было каждый день сражаться только для того, чтобы выжить, однако мы знаем, что, если понадобится, сможем дать отпор врагу, что каждый мужчина, женщина и даже ребенок из нашего клана может сразиться с противником, и сделает это охотно и умело. А это здорово.
– Да, – согласился Саймон. – Но тем не менее у вас должен быть лэрд, верно? Тот, кто стоит над остальными членами клана?
