— Я рад, что мы понимаем друг друга. — Его самодовольная улыбка свидетельствовала о том, что сарказм прошел мимо его ушей. — Как я уже сказал, я пригласил некоторых из своих друзей погостить у нас пару-другую недель. Я надеюсь, ты позаботишься о том, чтобы все прошло гладко. Чтобы меню обедов было разнообразным, и все такое. Побольше бифштексов. Баранья нога. Йоркская ветчина. А Бушнелл, кстати, обожает фазанов, так что позаботься, чтобы в запасе их было в достаточном количестве.
Элиза не верила своим ушам. Неужели этот молодой повеса, ее брат, не слышал ни слова из того, что она сказала о состоянии их финансов?
— Не заказать ли мне головку зеленого сыра с луны в придачу? Или фрикасе из единорога, приправленное серебристой звездной пылью?
Сарказм в голосе Элизы наконец пробился в одурманенную бренди голову Гарри.
— К черту, Элиза! Нельзя трястись над каждым пенни, когда принимаешь гостей. — Гарри резко повернул голову и едва не угодил себе в глаз кончиком накрахмаленного стоячего воротника.
Не зная, плакать ей или смеяться, Элиза облокотилась о стол, обхватила голову руками. Иначе она не удержалась бы и швырнула в брата керамической вазой с цветами. Интересно, есть ли какой-либо цветок, символизирующий «тупоголового идиота»?
— Гарри, — сказала она, — позволь мне объяснить тебе как-нибудь попроще, чтобы дошло до твоих затуманенных мозгов. Денег у нас почти не осталось. Наша земля из-за отсутствия надлежащего ухода в запустении. Мясник грозится лишить нас кредита и… — Она помахала перед носом Гарри пачкой счетов. — А твои портной и обувщик требуют такие суммы, что на них можно было бы построить и оснастить четырехпалубный корабль для флота его королевского величества.
Гарри обидчиво надул губы.
— В таком городе, как Лондон, человек должен быть на высоте своего положения.
— Хотя это и загонит нас прямиком в долговую яму?
— А ты не можешь что-нибудь сделать? — захныкал он. — Как насчет твоих картинок? По-моему, ты заработала кое-какие деньги на иллюстрациях к этим дурацким книжкам про цветы.
Элиза отвернулась. Эти «дурацкие книжки про цветы» на самом деле были содержательными книгами о полевых цветах Англии, написанными известным специалистом из Мертон-колледжа.
Да, ей заплатили, и совсем неплохо. Но будь она проклята, если потратит хотя бы пенни из заработанных своим трудом денег, чтобы оплачивать дебоши Гарри. Она уже сэкономила достаточно, чтобы купить небольшой уютный домик в Озерном крае в Шотландии. Там она сможет наконец сделаться независимой, стать свободной от алчных требований мужчин.
Скоро поступит еще один заказ, и если ее работа будет принята, то давняя мечта может осуществиться.
— Этих денег уже давно нет, Гарри.
Это не было ложью. Она дала их на сохранение доброму мистеру Мартину, такому же, как она, члену общества садоводов, который был поверенным в соседнем городке Харпдене.
— А как насчет того, чтобы нарисовать еще что-нибудь? — льстиво сказал Гарри. — У тебя это хорошо получается.
Улыбка исчезла с лица Элизы.
— А как насчет того, чтобы тратить меньше? — Элиза показала на золотые брелки, свисающие с цепочки часов. — Посмотри на себя. Ты похож на сороку, которая хватает все блестящее, не задумываясь о последствиях. — Не удержавшись, она тихо добавила: — Птичьи мозги.
Гарри плеснул портвейна в свой стакан, пролив больше половины на стол.
На полированной поверхности образовалась липкая лужица, грозящая пролиться на ковер.
Неплохая метафора, подумала Элиза. Именно так ее братец обескровливает их поместье.
Гарри с шумом отпил глоток и уставился на Элизу красными от бесконечного пьянства глазами.
— Знаешь, наши проблемы были бы все решены, если бы ты перестала упрямиться и вышла замуж за сквайра Гейтса. Он готов назначить мне приличное содержание за честь стать твоим мужем.
— Наши проблемы?
У Гарри хватило совести покраснеть.
— Сквайру Гейтсу больше шестидесяти, и он прикован подагрой к инвалидному креслу; — напомнила Элиза. — Если ты так настроен на брак, почему бы тебе не поискать богатую наследницу?
— Я не хочу оказаться в кандалах, — возразил Гарри. — Я хочу отдать дань увлечениям молодости. — Он сжал пальцами стакан. — Значит, так ты решила отплатить мне за то, что живешь у меня и я о тебе забочусь? За всю мою доброту меня просто хотят использовать. Ты жестокая и неблагодарная. И эгоистка.
Элиза глубоко вздохнула.
После еще одного глотка Гарри начал давить на жалость:
— Я останусь на несколько дней в городе, а когда вернусь в поместье, со мной будут мои друзья. Откуда нам взять денег на наши развлечения?
— Ради Бога, Гарри. — Поскольку брат уже приканчивал вторую бутылку, Элиза поняла, что спорить бесполезно. Она резко встала. — Продай своего рысака вместо своей сестры.
* * *
Гриф поднял глаза, когда трость с серебряным набалдашником коснулась газеты, которую он изучал.
— Так, так. Блудный пес вернулся. И когда же ты изволил прибыть в Лондон?
— Вчера вечером. — Третий член компании церберов Кэмерон Дэггетт сел на ручку кресла напротив и скрестил ноги. Как обычно, он выглядел как на картинке из модного журнала — за исключением некоторых деталей, призванных шокировать записных модников общества. На этот раз на нем был лиловый шейный платок индийского шелка, а не обычный накрахмаленный белый галстук.
— И где же ты был? — поинтересовался Гриф.
— И там, и сям, — небрежно бросил Кэмерон.
Из трех церберов Кэмерон Дэггетт был, пожалуй, самым загадочным. И опасным. Своим острым как бритва умом и намеренно вызывающим стилем он производил впечатление человека, который смотрит на жизнь как на злую шутку. Гриф был одним из немногих, кто мог противостоять вызовам Кэмерона. Однако Кэмерон не позволял никому, даже двум своим «товарищам по оружию», узнать, какие тайны кроются за его показным цинизмом.
— Мог бы и сообщить друзьям о своих путешествиях, — пожурил его Гриф. — Коннор и его невеста были страшно разочарованы, что ты не приехал к ним в поместье, когда к ним с визитом приезжал из Йоркшира Себастьян.
— Не ворчи. Ты же знаешь, что я редко обращаю внимание на подобные формальности. У меня были другие дела.
— Мне уже заранее страшно даже подумать, что это за дела.
— Не важно, — бросил Кэмерон, который отказывался вступать в любые клубы джентльменов, какими бы экстравагантными они ни были. — Боже мой, это место напоминает мне склеп, — добавил он, оглядывая других завсегдатаев клуба. — Взгляни на них — они все похожи на мертвецов.
