Ариэлла помедлила, размышляя, как выйти из затруднительного положения. Когда Калум прицелился, она поняла, что выбора у нее нет, и выпустила меч из рук.
– Проткни проклятого щенка! – завопил Оуэн, зажав ладонью окровавленный нос.
Калум прицелился в Ариэллу. Раздался высокий звенящий звук.
Ариэлла инстинктивно отшатнулась, но стрела не попала в цель. Удивленно посмотрев на Калума, девушка увидела рукоятку кинжала, воткнутого в его грудь. Издав клокочущий звук, Калум рухнул как подкошенный. Стрела, предназначенная Ариэлле, так и осталась невыпущенной.
В следующее мгновение напряженная тишина взорвалась гневным ревом. Девушка не верила своим глазам: на опушке появились двое всадников с обнаженными мечами, блестящими в отблесках костра. Один из них, в котором она узнала Черного Волка, устремился на Оуэна, размахивая огромным мечом. Оуэн, так и не успевший подняться, через секунду был пронзен мечом. Покончив с ним, Макфейн набросился на Гиллса. Перепуганный грабитель, чуя скорую погибель, взмахнул мечом наугад и полоснул Макфейна по руке. Тот закричал еще громче и проткнул противника. Гэвин сражался с Даффом. Тот нанес ему несколько беспорядочных ударов, после чего разделил участь своих сообщников.
На опушке снова все стихло. Только храпели перепуганные лошади. Ариэлла молча обвела взглядом распростертые на земле трупы.
– Только этого не хватало! – Малькольм уронил меч и, поморщившись от боли, зажал ладонью рану на правом предплечье. – Помоги мне спешиться, – сказал он Гэвину.
Гэвин, спрыгнув с коня, подошел к другу:
– Рана глубокая?
– Бывало и похуже, – отозвался Малькольм. – Интересно, сколько еще ударов вынесет эта рука, прежде чем совсем отвалится?
Только сейчас Ариэлла осознала, что ее спаситель ранен.
– Позволь мне взглянуть на твою рану, Макфейн. Я мог бы наложить на нее швы.
Мужчины, победившие четверых грабителей, покосились на нее с недоверием.
– Я и сам справлюсь, – бросил Гэвин. – Вот только доберемся до дому.
– Кровь так и хлещет! – воскликнула Ариэлла. – У меня есть с собой целебные снадобья. Если рану быстро зашить и перевязать, она не загрязнится и лучше заживет.
Малькольм бросил на нее хмурый взгляд и снова поморщился от боли.
– Что может знать юнец о ранах и исцелении? Ариэлла вовремя придержала язык. Да, у нее был большой опыт по части исцеления раненых, но она сообразила, что Макфейн видит в ней не женщину, а неопрятного сопляка Роба.
– Меня обучила этому матушка, – объяснила девушка. – Я ее единственный сын, и она решила передать мне свои знания и опыт.
Малькольм, зажимая рану, задумчиво смотрел на парнишку.
– Ладно, доставай иглу, – согласился он. – Зашей эту чертову дыру, и дело с концом. А вы, – обратился он к Дункану и Эндрю, – помогите Гэвину увезти трупы подальше от стоянки, иначе запах крови привлечет волков.
Бледные Дункан и Эндрю, испуганно озираясь, натянули сапоги, затем поспешили на помощь Гэвину, уже втаскивавшему на спину лошади первый труп.
– Сразу видно, что все вы не привыкли ночевать под открытым небом, – заметил Малькольм.
Ариэлла достала флягу с водой, деревянную миску и кожаную сумку со снадобьями и инструментами. Усадив раненого, она плеснула в миску воды и вымыла руки.
– Откуда ты знаешь?
– Только последний дурак разведет посреди леса такой огромный костер, видный отовсюду, – презрительно бросил Малькольм. – Это все равно что созвать всех окрестных мерзавцев: милости просим, грабьте нас, не стесняйтесь! Почему, скажи на милость, никто из вас не охранял стоянку?
– Мы не догадывались, что это нужно, – призналась девушка, чувствуя себя дурочкой. Он совершенно прав: им не пришло в голову, как опасно разводить в лесу костер. Никто из них никогда не забирался в такую даль, а на земли Маккендриков до появления Родерика ни разу не нападали.
Ариэлла обмыла рану, и на землю полилась розовая от крови вода. Девушка приложила к кровоточащей ране тряпку и прижала ее пальцами.
– Держи здесь! – распорядилась она. – Иначе я не смогу работать иглой.
На светлой тряпке его огромная ладонь казалась очень смуглой. Да, то была рука сильного человека, воина, опаленного солнцем и привыкшего орудовать тяжелым мечом. Храбрый богатырь, появившийся из тьмы, чтобы вызволить их из беды, совсем не походил на жалкого, сломленного судьбой человека, с которым Ариэлла познакомилась днем. Правда, сейчас раненый тяжело дышал, морщился от боли и даже стиснул зубы, чтобы не застонать. Однако в ее памяти прочно запечатлелось то, как он виртуозно управлял лошадью и сжимал обеими руками рукоять меча. Вооружившись иглой, девушка заметила на руке воина длинный широкий шрам от локтя до кисти. Чей-то мощный удар некогда рассек мышцу. Вдоль шрама шла кривая лесенка грубых швов. Ту, старую, очень глубокую рану, видимо, пришлось зашить наспех. Его правая рука казалась гораздо меньше левой, которой он теперь в основном пользовался. Ариэлла опасалась, что новое ранение еще больше искалечит и без того искромсанную правую руку ее избавителя.
– Можешь больше не зажимать рану, Макфейн, – сказала она.
– Я уже не Макфейн, – сурово молвил он. – Называй меня Малькольмом.
Осторожно промокая кровь, Ариэлла обдумывала все, что видела и слышала. По словам Гарольда, нового Макфейна, Черного Волка лишили прежнего звания лэрда и с позором изгнали из клана. Говоря об этом, Гарольд не гневался и не клеймил позором прежнего лэрда, а скорее сожалел о происшедшем, словно хотел вернуть все на свои места, если бы это было возможно. Девушка знала, что у лэрда не положено выспрашивать, чем Черный Волк заслужил столь суровый приговор. Это было внутренним делом клана, и любопытство чужака сочли бы оскорбительным. Плачевное физическое состояние Черного Волка и его пристрастие к спиртному – достаточно веские основания для его смещения. Однако обычно человека лишают имени и изгоняют из клана за более серьезные преступления. Протыкая иглой его кожу, Ариэлла гадала, чем же так провинился Черный Волк, если его подвергли столь безжалостному наказанию.
– Ты хорошо усвоил уроки твоей матушки, Роб, – проронил Малькольм, следя за пальцами своего целителя. Его изящные и нежные руки свидетельствовали о том, что паренек совсем еще юный и не привык к тяжелому труду. – Как я погляжу, тебе не впервой этим заниматься.
– После нападения на наш клан мне пришлось выхаживать многих раненых.
Малькольм смутился и промолчал.
– Почему вы пришли нам на помощь? – вскоре спросил Роб.
Воин пожал плечами и тут же поморщился от боли, пронзившей ему шею.
Маккендрик писал ему, что его мирный клан не владеет ратным искусством. Это признание, а также сведения о том, что прежние посланцы так и не вернулись домой, весь день не давали покоя Черному Волку. К наступлению сумерек его охватила невыносимая тревога. Он сказал Гэвину, что хочет прокатиться верхом, чем изрядно насмешил друга, знавшего, что израненный Малькольм одержим недугами и уже давно не получает удовольствия от верховых прогулок. Однако, не задав ни единого вопроса, Гэвин быстро оседлал лошадей и вынес из укромного места кинжалы и мечи. По привычке он постоянно чистил и точил оружие, чтобы оно всегда было наготове. Принимая из рук друга сверкающий меч, Малькольм с грустью подумал, что так заботится об оружии только истинный воин. Гэвин был старше его на добрых десять лет и дольше воевал. Видимо, он в отличие от Малькольма остался в душе настоящим рубакой.
