Двадцать пять лошадок
Пронеслись во мраке -
Коньячок для пастора,
Табачок служаке.
Редьярд Киплинг
Камбер-Сэндз
Юго-восточное побережье Англии
Май 1810 года
Дул сильный свежий ветер. Через Ла-Манш, разделяющий Англию и Францию, в океан катились волны с белыми гребнями. Неровные облака проносились по небу, освещенному луной, превращая болото в черно-серебристое пространство.
Луна контрабандистов — так называли ее здесь, на болоте Ромни, где южное побережье Англии близко отстояло от побережья Франции. Достаточно света, чтобы без особого труда проскользнуть по песку с не оплаченными таможенной пошлиной чаем и коньяком, и слишком мало, чтобы верховые офицеры королевской гвардии могли попасть в чью-то спину.
Возле берега под защитой песчаной дюны скорчилась худощавая фигурка, невидимая среди шуршащих камышей и болотной травы. Ее туманные очертания надежно терялись в черных пятнах на болоте.
У линии горизонта вздымались на сильном ветру паруса небольшого парусного судна, ослепительно белые на фоне темной воды. Доставив груз коньяка, быстроходная шхуна помчалась в открытое море. Ее трюмы опустели.
Постепенно белые паруса уменьшались в размере. Стройная тень все еще ждала не двигаясь, захваченная красотой и покоем болота. Над головой тихо зашуршал подхваченный ветром песок. Где-то вдалеке закричал кроншнеп.
Красивый мир, но какой-то безжизненный!
Неожиданно из одной из бесчисленных бухточек, прорезающих побережье между Хастингсом и Раем, выскочил катер акцизного управления и пустился в погоню. Но судно контрабандистов было быстрее и имело слаженную команду. Скоро оно исчезло за горизонтом, в то время как таможенный катер только набирал скорость.
Вполне удовлетворенный, человек, ведший наблюдение в дюнах, наконец-то зашевелился. Когда королевское судно повернуло в сторону Рая, стройная тень выпрямилась и сделала грациозный, насмешливый реверанс.
Лунный свет играл на лихо сдвинутой набок треуголке. Под шляпой виднелись длинные подрагивающие усы, расходящиеся в стороны от лисьего носа.
Когда треуголка взлетела вверх, по хрупким плечам рассыпались пышные золотисто-каштановые кудри. Таинственный зверь пропал — с него спала лисья маска, и стали отчетливо видны изогнутые в довольной улыбке пухлые губы цвета ранней земляники.
Когда из-за облаков показалась луна, ее серебряное сияние осветило пикантное лицо с поднятыми вверх серо-зелеными глазами. Незабываемое лицо, особенно сейчас, когда оно сияло торжеством.
И это было, вне всякого сомнения, женское лицо; изящные брови и точеный нос могли сойти за творение мастера Возрождения.
Стройное тело женщины сотрясалось от беззвучного смеха, когда она наклонилась, чтобы перебросить через плечо клеенчатую сумку с чаем. Одетая в узкие черные бриджи, просторную белую рубашку и высокие сапоги, она могла бы сойти за молодого деревенского паренька, пробирающегося домой через болото, если бы не грудь и бедра, которые не скрывал мужской костюм.
Однако никто не видел, как этой ночью Тэсс Лейтон наклонила голову, чтобы подобрать вверх тяжелые кудри, струящиеся в лунном свете подобно красному бургундскому. С вызывающей улыбкой она спрятала волосы под треуголку и набросила на плечи черный плащ.
Тэсс Лейтон не станет больше плакать! Больше не будет бедности, поклялась она себе с выражением решимости на юном лице. Больше не будет оскорблений и жалостливых взглядов.
Ее отец умер; мрачное прошлое осталось позади. Она начнет новую жизнь — хорошую жизнь, и не важно, что скажут люди.
Да, она снова была сильной и здоровой. Находящаяся в ее ведении гостиница XIV века, в течение нескольких поколений принадлежавшая семейству Лейтон, процветала. Скоро у нее появится достаточно денег, чтобы расплатиться с чудовищными долгами, которые оставил ей отец.
А что потом?
Тереза Ариадна Лейтон поежилась, прислушиваясь к высокому, одинокому голосу пустельги. «Ки-ли, ки-ли», — пела птица, летя на юг над чернотой болот.
Да, и что потом?
Ее глаза потемнели, из изумрудных превратившись в дымчато-серые. Порыв ветра подхватил плащ, развевавшийся вокруг ее стройных ног. Поежившись, она подхватила тяжелую шерсть и плотнее закуталась в нее. Тэсс с вызовом пожала плечами, и в бездонной глубине ее глаз появился озорной огонек.
Ну а потом она успокоится и станет настоящей леди. Непременно! Она с удовольствием будет пить чай перед потрескивающим камином, когда пройдут дни, проведенные в обществе свободных торговцев. Но это будет не скоро!
Тэсс скривила полные губы, представив себе ярость таможенного инспектора, обнаружившего, что прямо у него под носом на берег доставлен контрабандный груз. Она почти хотела попасть туда, чтобы услышать проклятия Эймоса Хоукинза.
Да, Тэсс не будет больше плакать. Эта новая жизнь — именно то, что ей нужно.
Взглянув последний раз на море, женщина, осмелившаяся вырядиться в костюм Ромнийского Лиса, устремилась к гребню дюны, шурша ногами по песку. Минуту спустя ее стройный силуэт пропал в серебристо-черном безмолвии болота.
Виконт Рейвенхерст, нахмурившись, осадил лошадь. Несколько долгих минут всматривался он в мрачную свинцовую поверхность болота. Зарядил мелкий дождь, и он повыше поднял воротник, укрыв шею. В отдалении уже виднелись крыши и церковные шпили Рая, острова в темном океане колышущейся болотной травы.
Рейвенхерст замерз и проголодался. Он понял также, что дьявольски вымотался. У него болели мышцы там, где и мышц-то быть не должно. Ему до смерти хотелось в горячую ванну и выпить чего-нибудь покрепче — и необязательно в таком порядке.
Дождь усилился; струйки просачивались ему за воротник и, щекоча, стекали между лопатками. Рейвенхерст ссутулил под плащом широкие плечи и нахмурился, спрашивая себя, зачем он согласился принять это проклятое предложение.
Что-то привлекло его внимание в южном направлении, где в слабом свете неполной луны сверкала перепутанная сеть рвов и каналов. Скоро и этот свет исчезнет, подумал он, рассматривая тяжелые штормовые облака, несущиеся со стороны Ла-Манша.
Неожиданно он напрягся. Дейн снова почувствовал слабое покалывание вдоль шеи. Беспокойство — и что-то еще.
Он резко выпрямился в седле, позабыв о болезненно нывших мышцах и затекшей шее, и, пришпоривая Фараона, помчался через пустынную, залитую водой равнину.
— Постойте, капитан! Там, около камышей! Клянусь, я видел, как что-то двигалось!
Это был один из людей Эймоса Хоукинза, поняла Тэсс, прячась за невысокой стеной болотной травы на краю одного из многочисленных каналов, пересекающих болото.
