Она застыла на месте, раскрыв рот и вытаращив глаза. По губам барона блуждала улыбка, но взгляд оставался твердым. С таким опасным человеком не следовало расслабляться, о чем Ванесса лишний раз и напомнила себе.
Изобразив улыбку, она пробормотала слова благодарности и добавила, убирая руку:
— В последнее время я стала такой рассеянной!
Барон и бровью не повел, проглотив это банальное оправдание, и промолвил:
— Жаль, что я не имею удовольствия быть с вами знаком.
— Меня зовут Ванесса Уиндем, — последовал ответ. Барон испытующе посмотрел на нее, но промолчал, словно бы ее фамилия тоже ни о чем ему не говорила.
— Вы наверняка знали моего покойного супруга, сэра Роджера Уиндема, — добавила Ванесса.
— Ах да! Кажется, он посещал этот клуб.
Беспутного сэра Роджера застрелили на дуэли из-за какой-то оперной певички, с которой он крутил роман. Однако лорд Синклер либо притворился, что не слышал об этой скандальной истории, либо она его действительно не волновала. Во всяком случае, он проявил истинную галантность, тактично уклонившись от болезненного вопроса, и Ванесса взяла это на заметку.
— Могу ли я быть вам чем-то полезен, леди Уиндем? — мягко спросил барон, заметив, что Ванесса нерешительно топчется на месте. — Ведь вам от меня определенно что-то надо, не отпирайтесь! — Он вперил в нее испытующий взгляд, продолжая обворожительно улыбаться. — Я видел, как вы на протяжении всего вечера пожирали меня глазами, прячась в нише. Согласитесь, трудно не почувствовать взгляда такой очаровательной леди!
Пораженная его проницательностью, Ванесса густо покраснела. Только отъявленный наглец мог позволить себе комментировать интерес, проявленный к нему дамой.
— Откровенно говоря, — робко начала было она, но Дамиен перебил ее, воскликнув:
— Вот именно, мадам! Давайте поговорим откровенно. Зачем нам обманывать друг друга?
— Если так, милорд, то я признаюсь, что хотела поговорить с вами об одном чрезвычайно важном деле.
— Я весь внимание, мадам! Позвольте проводить вас до кареты!
— Это было бы очень любезно с вашей стороны.
Она направилась к выходу впереди него, но он догнал ее и пошел рядом, говоря на ходу:
— Признаться, вы заинтриговали меня, миледи! Я догадался, что вы не случайно наблюдаете за мной. Однако ваш интерес определенно не имел под собой никакой легкомысленной подоплеки. Мне показалось, что вы настроены весьма серьезно. Позвольте спросить, что именно вас тревожит?
— Дело в том, барон, что я сестра Обри Трента, лорда Ратерфорда, — остановившись, промолвила Ванесса.
Глаза Дамиена потемнели от гнева, лицо побледнело.
— И что же вам угодно? — спросил он, раздувая ноздри. — Вы желаете оплатить его карточный долг?
— Ну, не совсем так, — промямлила Ванесса.
— Выражайтесь яснее, пожалуйста!
Ванесса тяжело вздохнула. Карточный поединок имел место всего двое суток тому назад, и она еще не пришла в себя от потрясения, которое испытала, узнав о его исходе: Обри проиграл барону не только все свое личное состояние, но и родовое поместье, и дом в Лондоне.
Сама Ванесса не страшилась нависшей над ней угрозы провести остаток дней в нищете: она хлебнула в жизни немало горя. Но ей приходилось думать о матери и сестрах, оставленных беспутным братцем без средств к существованию. Они могли очутиться на улице без гроша в кармане. А это совсем не то же самое, что бегать от кредиторов.
— Я приехала к вам от имени своей семьи, милорд! — запинаясь, сказала Ванесса. — Я надеюсь, что вы войдете в наше положение и хотя бы частично простите Обри его карточный долг.
— Вы шутите? — прищурившись, спросил Дамиен.
— Нет, я говорю серьезно, — спокойно сказала Ванесса. — На моем попечении две младших сестры и больная мать.
— Не понимаю, почему меня должны волновать ваши семейные проблемы, леди Уиндем, — холодно обронил барон.
— Разумеется, милорд, это мое личное дело. Проблема в том, что, лишившись своего родового поместья, мои родственники утратят все средства к существованию.
— Это весьма печально, — спокойно произнес Дамиен.
Ванесса побледнела, шокированная такой черствостью, но предприняла еще одну попытку смягчить его сердце.
— Вы ведь знали, милорд, что мой брат скверно играет в карты, однако не отговорили его от соблазна выиграть у вас. И в итоге он просадил свое родовое поместье.
— Ему следовало быть более осмотрительным. Я не принуждал его рисковать, — холодно сказал барон.
— А разве вы не спровоцировали его на это, милорд? Признайтесь, что вы ловко раззадорили его, уязвив его самолюбие.
— Возможно, мадам. Среди карточных игроков это обычное дело, мы люди азартные. Но ваш брат вел себя чрезвычайно дерзко. Ему еще следует благодарить меня за то, что я не поддался желанию пристрелить его.
Кровь отхлынула от щек Ванессы: она знала, что барон, великолепно владеющий как пистолетом, так и шпагой, выиграл уже не одну дуэль.
— Что же вас остановило? — чуть слышно спросила она.
— Исключительно забота о репутации моей сестры, и того замаранной вашим братцем, — стиснув зубы, ответил Дамиен.
— Я не знаю подробностей печального происшествия с вашей сестрой, но слышала, что она серьезно пострадала, — сказала Ванесса.
— Пострадала? Да она стала калекой! — воскликнул барон.
— Мне искренне жаль, что так случилось.
— Неужели? — насмешливо спросил Дамиен, что было весьма цинично и жестоко с его стороны.
— Да, и мой брат тоже расстроен, — взяв себя в руки, продолжала Ванесса. — Он сожалеет о своем недостойном поведении и признает, что поступил жестоко с вашей сестрой. Впрочем, все это характерно для юности. И вы знаете это не хуже, чем я, милорд. Разве вы сами никогда не поступали так с людьми? Разве вы не допускали необдуманных поступков?
— Речь сейчас идет вовсе не обо мне, миледи, — сухо напомнил ей барон.
— Это верно, однако прошу вас еще раз обдумать мою просьбу. Мой брат еще так юн!
— Это очевидно. Мужчина не послал бы сестру просить за него, — язвительно заметил Дамиен.
Ей нечего было ему возразить, брат знал, что она намерена ехать к барону, однако не стал отговаривать ее от этой затеи.
— Милорд, неужели в вас не осталось ни капли милосердия? — воскликнула она, беря барона за рукав. — Помилосердствуйте!
По скулам Дамиена заходили желваки.
— Ваш брат не заслуживает снисхождения! — воскликнул он. — Он разрушил все, чем я дорожил! И теперь я отомщу ему той же монетой.
Эти слова, произнесенные холодным безжалостным тоном, означали окончательный приговор.
— Меня ждет карета, леди Уиндем, — добавил барон. — Лошади застоялись. — С этими словами он отступил и, резко повернувшись, удалился, провожаемый ее отчаянным взглядом.
