— Боль ничего не значит, — просто ответил Быстрый Ветер. — Я должен найти моих друзей сиу и вернуться в край Паудер-Ривер, — юноша попробовал опереться на раненую ногу и, сжав зубы, вытерпел усилившуюся при этом боль. — Прощай, Ханна Маклин. Вряд ли мы встретимся когда-либо снова.
— Прощай, Быстрый Ветер, — сказала Ханна.
Как ни странно, ей не хотелось уходить. Этот индеец был совсем не похож на встречавшихся ей прежде мужчин, а их она немало повидала, работая в гостинице. По опыту девушка знала, что мужчины грубы и жестоки, им нельзя доверять. Они думают только о своих удовольствиях и обращаются с женщинами, как с рабынями, созданными для удовлетворения их нужд. Если бы женщины однажды договорились и вдруг взбунтовались, то мужчины со злобной радостью принудили бы их к повиновению, пользуясь тем, что они сильнее. Ханна ненавидела и боялась всех мужчин, за исключением своего отца, братьев и двоюродного брата Шеймуса.
Быстрый Ветер взглянул на девушку с удивлением и трепетом, совершенно обескураженный тем, что это жалкое оборванное существо, покрытое грязью, каким-то образом смогло добраться до потаенных уголков его души, о существовании которых он сам и не подозревал. Это не понравилось Быстрому Ветру, он слишком долго жил среди чейенов, чтобы доверять белым. Черный Ястреб доверял белым, и его народ пострадал из-за глупости вождя.
Ханна подобрала свой мешок и пошла прочь, не оглядываясь из опасения, что Быстрый Ветер может передумать. Но не прошла девушка и двадцати шагов, как из-за деревьев ей навстречу выехала группа всадников. Ханна в испуге остановилась, насчитав дюжину вооруженных дикарей. Некоторые из них размахивали копьями, украшенными окровавленными скальпами. Индейцы приветствовали Быстрого Ветра радостными криками. Ханна стояла, похолодев от ужаса, пока они разговаривали на гортанном языке.
— Хо! Друг! Рад встретить тебя живым! — обратившийся к Быстрому Ветру воин с широким носом и тонкими губами, придававшими ему зловещий вид, был высок и хорошо сложен; как и на Быстром Ветре, на нем была лишь набедренная повязка.
Ханна заметила, что его кожа более темного бронзового оттенка, чем кожа раненого индейца.
— Я тоже рад видеть тебя, Быстроногий Олень.
— Что с тобой случилось? — спросил низкорослый уродливый мужчина с многочисленными шрамами на лице, его звали Сломанный Нос.
— Мою лошадь подстрелили подо мной, пуля врага настигла и меня, — объяснил Быстрый Ветер Сломанному Носу.
Пока они разговаривали, Ханна потихоньку отходила, надеясь ускользнуть незамеченной, но зоркие глаза Сломанного Носа уловили движение, и он пришпорил лошадь, чтобы преградить ей дорогу.
— Я вижу, рана не помешала тебе захватить пленницу, — он окинул Ханну изучающим взглядом. — Женщина — настоящая уродина, не стоит вести ее на стоянку. Я считаю, надо убить ее прямо здесь. Или же, — издевательски добавил он, — тебе нравятся женщины, худые, как щепки? Их кости больно колются, когда ложишься на них. Ее тело даст тебе мало тепла и наслаждения, если ты собираешься поддеть ее на свое могучее копье, мой брат из чейенов. Наши девушки сиу доставят тебе гораздо большее удовольствие, — он повернулся к остальным. — Кто вонзит нож в сердце белой пленницы?
— Что они говорят? — боязливо спросила Ханна.
Быстрый Ветер бросил на нее обеспокоенный взгляд, но ничего не ответил. Он не осмеливался отпустить женщину, так как друзья сочли бы его слабым и трусливым, а убить ее они могли, невзирая на его возражения. По какой-то непонятной ему самому причине Быстрый Ветер не мог позволить друзьям убить его пленницу. Он не хотел видеть мертвой Ханну Маклин.
— Эта женщина — моя пленница, и я сам решу, что с ней делать.
— Из-за нее мы потеряем время, — сказал Быстроногий Олень, уголки его губ раздраженно опустились. — У нас нет лишней лошади. Сломанный Нос прав, самое разумное — убить женщину.
— Возьми ее прямо здесь, на земле, Быстрый Ветер, если у тебя есть такое желание, — проворчал Сломанный Нос, — но как ты выдержишь эту вонь? И раз уж ты считаешь, что костлявые женщины могут доставить особенное наслаждение, я, пожалуй, тоже возьму твою пленницу, прежде чем положить конец ее жалкой жизни.
— Сейчас я не расположен к этому, — бросил Быстрый Ветер. — Я сказал, она едет с нами. Это моя пленница, она принадлежит мне. Я нуждаюсь в рабыне, у меня нет жены, чтобы готовить еду и заботиться о моем жилище. Я не собираюсь спать с ней, она слишком некрасива, но ее можно заставить работать. А если она мне не угодит, я ее побью, и она станет стараться.
— Чейены — странные люди, — заметил Сломанный Нос, покачивая головой. — Ты храбрый воин, Быстрый Ветер, но твое безрассудство вызывает тревогу. Любому ясно, что от этой женщины не будет прока. Если бы я не знал тебя как неустрашимого воина и злейшего врага белых, то сказал бы, что белая кровь в твоих жилах делает тебя слабым.
Глаза Быстрого Ветра сузились. Он никогда не ладил со Сломанным Носом, и если бы не рана, то вызвал бы его на поединок. Сломанный Нос, казалось, злорадствовал, сомневаясь в преданности Быстрого Ветра и напоминая, что он не чистокровный индеец, хотя оба они с одинаковым рвением бок о бок сражались в набегах.
Чувствуя, что столкновение неизбежно, Быстроногий Олень встал между ними.
— Пусть будет так, как сказал Быстрый Ветер. Пленница принадлежит ему, и пусть он распоряжается ею по своему усмотрению. Мы возьмем ее с собой в край Паудер-Ривер. Свирепый Медведь может ехать со мной, он меньше всех. Быстрый Ветер сядет с женщиной на его лошадь.
Так как Быстроногий Олень был признанным предводителем отряда воинов сиу, никто не посмел возразить. Свирепый Медведь слез со своей лошади и протянул поводья Быстрому Ветру. Тот кивнул, принимая их, и повернулся к Ханне.
— Теперь я могу уйти? — с надеждой спросила Ханна.
— Ты моя пленница, — сердито ответил Быстрый Ветер.
Грубый тон его голоса удивил Ханну, в ее глазах отразилось замешательство: он только что так мягко обращался с ней и несколько минут тому назад хотел отпустить с миром! Что все это значит?
— Твоя пленница?.. Я… я не понимаю. Позволь мне уйти. Ты обещал.
В ответ Быстрый Ветер лишь грубо схватил ее и забросил на спину лошади. Он знал, что многие индейцы сиу понимают язык белых, и не хотел, чтобы у них сложилось впечатление, будто он жалеет пленницу по той причине, что она белая, как и он. Сломанный Нос уже выразил недоверие насчет верности Быстрого Ветра своему народу. Необходимо развеять сомнения соратников и показать им, что он проявляет такую же жестокость к пленным, как и они. Чтобы сохранить Ханне жизнь, следует относиться к ней с таким же презрением, как и к остальным белым пленникам.
