Они вышли из зала и вскоре оказались в зале поменьше — он находился рядом со столовой, где они ужинали два дня назад. Здесь стены были украшены гобеленами, Плиты пола докрывали пушистые ковры, а перед небольшим камином стояли удобные кресла и диванчики, обтянутые парчой.
— Так о чем вы говорили, мисс Карсуэлл? — спросил хозяин.
Тори вскинула подбородок и заявила:
— Я хотела сказать о вашей наглости, сэр.
Его темные глаза полыхнули.
— Потрудитесь объясниться.
— Вы пригласили нас на ужин, а также изъявили желание ухаживать за мной только по одной простой причине — чтобы обрести подобие респектабельности. Вы полагаете, что союз с чопорной дочерью его преподобия Томаса Карсуэлла поможет вам скрыть ваше распутство.
Для большего эффекта Виктория сделала паузу, а потом нанесла завершающий удар:
— Мне жаль вас разочаровывать, сэр Перегрин, но я вовсе не чопорна и не добродетельна.
Хозяин замка криво усмехнулся:
— В таком случае, может, налить вам хереса?
— Лучше портвейна, — дерзко ответила Тори.
Перегрин наполнил два бокала и один из них протянул девушке.
— А теперь садитесь, мисс Карсуэлл, расскажите о моем разврате. Что же вы здесь обнаружили?
Тори уселась в кресло и сделала большой глоток портвейна — чтобы поддержать в себе запал. И почти тотчас же почувствовала, что внутри ее тела расцвела пышная красная роза. Эти ощущения очень ей понравились, и она решительно заявила:
— Ужин с нашей семьей — это уловка. Вы не могли дождаться, когда мы наконец уйдем. Вам не терпелось присоединиться к своим распутным гостям, которые устроили бал-маскарад. Помните, я вышла из-за стола? Так вот, я обошла замок и обнаружила компанию развратников.
Сэр Перегрин нахмурился и взял девушку за руку.
— Покажите, где это было, — сказал он.
Тори высвободила руку и воскликнула:
— Вы мне не верите?! Что ж, пойдемте, я покажу вам это место.
Тори уверенно поднималась по лестнице, а Перегрин Фуллер молча шагал с ней рядом. Затем они пошли по длинному коридору, который сейчас, при свете дня, казался еще более запущенным. Поначалу Тори не смогла найти то место, но потом, вернувшись и сделав несколько поворотов, она вывела Фуллера на «галерею менестрелей».
— Вечеринка была вон там, внизу. Я прекрасно отсюда все видела.
Хозяин замка, казалось, был заинтригован.
— Вы действительно видели их? Знаете, мне иногда слышалась музыка, но я никогда никого не видел.
— Разумеется, я их видела! Не хотите же вы сказать, что это были привидения? — пробурчала Тори насупившись.
Она взглянула вниз и с изумлением обнаружила, что теперь здесь все выглядело совсем иначе. Без роскошно одетых гостей, без сияния сотен свечей на всем лежала печать уныния и запустения.
— А вы можете описать костюмы, которые на них были?
— Конечно, могу. Они были одеты так, как одевались во времена Георгов. На мужчинах — напудренные парики и атласные бриджи до коленей. А все дамы, если можно в данном случае употребить это слово, были украшены драгоценностями, а платья их… Платья были предельно смелыми. Что же касается поведения этих мужчин и женщин, то оно было не просто смелым, а прямо-таки непотребным.
— Удивительно! — воскликнул сэр Перегрин.
Тори внимательно посмотрела на него, потом кивнула:
— Да, я тоже так считаю, можно сказать, что они вели себя удивительно.
Тори осушила бокал, который по-прежнему держала в руке, потом вдруг заявила:
— Готова также признаться, что предпочла бы приглашение на маскарад, а не на благопристойный ужин.
— Меня ни в коей мере не удивляют такие слова, — заметил Фуллер. — Тем более что они исходят от молоденькой девушки, которая прикидывается водяной феей.
Тори уставилась на Перегрина, раскрыв рот:
— Но как вы… узнали, что это была я?
— Как-то раз, увидев вас впервые, я дошел за вами до самого аббатства.
— Но зачем?
— Видите ли, я был в полном восторге.
— И сколько раз вы наблюдали за мной?
— Раз пять. — Он рассмеялся, глядя ей в глаза. — Вероятно, мое восхищение пробило огромную брешь в вашей теории насчет того, что я заинтересован в нашем союзе лишь из-за вашей респектабельности. Да, я согласен, в вас ни на йоту нет ни чопорности, ни добродетельности, Тори Карсуэлл.
— Тогда почему же вы мною заинтересовались?
— Потому что вы красивая, дерзкая, свободолюбивая. И потому что вы пока сами себя не знаете. Не знаете также и о том, что вы необычайно привлекательны.
— Ох, гореть мне на костре!
Перегрин усмехнулся:
— Но не за то, что плаваете голышом.
Глаза Виктории вспыхнули огнем.
— Могли бы этого не говорить.
— В таком случае с кажу о другом… Знаете, Виктория, мне кажется, что мы с вами очень давно знакомы — как будто когда-то уже встречались. Возможно, в другие времена и в другой жизни.
— А вы, возможно, унаследовали странности Безумного Джека!
— Тори, вы прелесть!
Перегрин громко расхохотался, потом сказал:
— Думаю, мы с вами поладим. Мы оба увлекаемся историей и восхищаемся замком. К тому же вы, как и я, не прочь показать нос добропорядочному обществу, не так ли? Только позвольте для начала соблазнить вас, дорогая.
— Соблазнить, чтобы потом жениться?
— Разумеется.
— Чтобы жениться и одарить всеми земными благами?
Фуллер с улыбкой кивнул:
— Конечно, Тори. Вам ведь так хочется стать хозяйкой Бодиама…
Она тоже улыбнулась:
— Да. Верно. В особенности теперь, когда вы выставили передо мной свой замок как морковку перед лошадкой.
Он потянулся к ней и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке.
— Значит, ваш ответ «да»?
Тори вздрогнула от этого прикосновения. И едва не задохнулась, почувствовав вдруг странное возбуждение. «Он считает меня дерзкой!» — воскликнула она мысленно. И ей стоило огромного труда отступить на шаг, чтобы не позволить себе что-нибудь безрассудное…
Судорожно сглотнув, она проговорила:
— Я дам вам окончательный ответ после того, как обойду весь замок.
Фуллер расплылся в улыбке:
— Да, конечно. Будьте моей гостьей.
Виктория не могла поверить своей удаче. Судя по всему, этот привлекательный дьявол, владеющий замком Бодиам, почти влюбился в нее, когда увидел с одной из башен, как она купается голышом.
Расхаживая по старинным залам, Тори внутренне ликовала. Она с любопытством обследовала каждый закоулок, каждую арку, любые свидетельства жизни прошлых поколений — пусть даже все здесь пребывало в ужасающем состоянии. Она с величайшим интересом рассматривала каждую щель, каждую трещинку в стене, ибо все в этом замке казалось ей следами минувшего — даже пыль, витавшая в воздухе.
