Однако Тобиас не задумался принять ее помощь в двух последних делах, и для нее оказалось весьма неприятным сюрпризом то открытие, что он вовсе не собирался делиться с ней подробностями третьего.
— Прекрасно.
Она выпрямилась, растянула губы в гримасе, которая, как сама надеялась, вполне могла сойти за учтивую улыбку деловой дамы, и открыла дверь.
— В таком случае пожелаю вам спокойной ночи и предоставлю поскорее вернуться к своим… более приятным занятиям.
Губы Тобиаса сжались: верный признак того, что он рассержен. Что ж, вполне справедливо. Ее собственное настроение в этот момент трудно назвать радужным.
Сильные пальцы Тоби стиснули горлышко графина. На секунду ей показалось, что он передумает и попросит ее остаться. Но оказалось, что она ошиблась. Он даже не пошевелился.
Гнев вытеснил нанесенную им обиду. Да что это с ним? Всякому ясно, что он нуждается в ее помощи!
— Я приду к вам позже, — отчетливо выговорил он, — как только мы с Аспазией обо всем поговорим.
Он практически приказал ей убраться к себе и ждать, пока ему будет угодно удостоить ее своим посещением!
Ярость вспыхнула в ней лесным пожаром. Он в самом деле воображает, что после всего, что здесь было, она откроет ему дверь этой ночью?
— Не стоит беспокоиться, сэр. — Она была ужасно довольна, что ни разу не потеряла самообладания. — Уже поздно, а нам пришлось много часов просидеть в карете, не говоря уже о самых разнообразных развлечениях сегодня вечером. Уверена, что вы будете совершенно измучены после того, как закончите свою дискуссию с миссис Грей. Я ни за что не позволю вам тратить столько бесполезных усилий, преодолевая эту невероятно длинную и крутую лестницу. Увидимся за завтраком.
Ледяные, будто затянутые туманом глаза Тобиаса опасно блеснули.
Значит, ей удалось вывести его из себя!
Радуясь, что произвела достойное впечатление на противника, Лавиния вышла в коридор и хлопнула дверью гораздо громче, чем следовало бы.
На полпути вниз она решила, что Аспазия Грей крайне неприятная особа.
Он снова споткнулся на одной из высоких, узких ступенек и, потеряв равновесие, скорее всего скатился бы вниз, если бы горничная не держала его так крепко под руку. Все же опасность была так близка, что его передернуло от страха: слишком высоко они успели забраться, и падение означало верную гибель.
— Осторожнее, милорд, — предупредила девушка. — Не хотим же мы, чтобы несчастье случилось еще до того, как мы доберемся наверх, правда ведь? Идемте же!
— Да погоди же! Здесь чертовски темно!
Наверное, ему следовало отказаться от двух последних стаканчиков бренди, которые она буквально силой влила в него перед уходом из спальни. Голова кружилась, а желудок, казалось, переворачивался. Еще немного — и его стошнит.
— Нужно было идти по главной лестнице.
— Говорила же вам, сэр, хозяин не любит, когда обслуга развлекает гостей в спальнях.
— Бомон всегда был слишком чопорным и вечно кичился своей добродетелью, когда речь шла о подобных вещах, — проворчал он, но тут же подумал, что девица-то, оказывается, сильная. Сильнее, чем кажется на вид. Сумела же она держать свечу одной рукой, а другой поддерживать его под локоть! Впрочем, хорошая горничная и должна быть крепкой и выносливой. Недаром им полагается таскать тяжело нагруженные подносы с завтраком да полные ночные горшки и охапки грязного белья вверх и вниз по длинным крутым лестницам вроде этой, не говоря уже об уборке, чистке и мытье. Волей-неволей приходится быть стойкой и терпеливой. Но именно такие девицы ему нравились. Поэтому он и предпочитал постельные забавы с простолюдинками, не гнушавшимися тяжелым трудом. Это вам не бордельные шлюхи, слабые и апатичные от неумеренного потребления джина и макового молока.
Он сказал себе, что долгий подъем оправдает себя, когда они достигнут цели, и поэтому упрямо вскарабкался на несколько ступенек.
— Сколько еще? — пробормотал он. Сердце колотилось так сильно, что он удивлялся, как это она его не слышит.
— Почти пришли.
Очередная ступенька, казалось, расплылась в неприятно желтом свете свечи. Ему пришлось сделать неимоверное усилие, прежде чем удалось поставить на нее ногу, и все равно он едва не промахнулся. Горничная стиснула его локоть и подтолкнула вперед.
— Скорее, сэр.
Наконец он очутился на площадке. Воздух со свистом вырывался из легких. Горничная остановилась перед дверью. Он был благодарен за минутный отдых, потому что больше не мог скрывать, что задыхается и потеет как свинья.
«Нужно было оставить фрак и галстук в спальне. А, ладно, я скоро все равно буду раздеваться».
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? Выглядите несколько нездоровым, словно у вас жар. Может, чересчур много выпили вечером, хм?.. Надеюсь, сможете продержаться достаточно, чтобы хорошенько покувыркаться на одеялах, перед тем как заснете. Страшно подумать, что мы тащились сюда понапрасну.
Ему вдруг показалось, что она каким-то образом переменилась. Во всяком случае, речь как-то не соответствовала ее низкому положению. И обороты сложные, как у человека образованного, куда более высокой культуры. Сейчас она совсем не походила на горничную.
Он хотел спросить ее, в чем дело, но язык будто распух и едва ворочался во рту. Головокружение усиливалось. Вид ночного неба вселял в него ужас.
— Не волнуйтесь, милорд, бренди действует именно таким образом, особенно когда подольешь в него каплю-другую опия.
— При чем тут опий?
— Не важно, главное, я знаю, что приведет вас в чувство, — заверила горничная, открывая дверь. — Свежий ночной воздух.
— Н-нет, — промычал он, качая головой, когда она потащила его на крышу. — Я плохо себя чувствую. Вернусь-ка, пожалуй, к себе.
— Вздор, милорд. Вам нужно побольше двигаться. Я слышала, что вы помолвлены с молодой дамой и через несколько месяцев свадьба. Она молода, здорова, и вправе ожидать пылкого, страстного любовника в свою первую брачную ночь.
Он тупо уставился на нее мутными глазами:
— Откуда… откуда ты знаешь, что я помолвлен?
— Молва, сэр, не стоит на месте.
Но даже прохладный ночной воздух не прояснил голову. Полная луна отчего-то непрерывно описывала круги в темном небе. Он закрыл глаза, но от этого стало еще хуже.
— Ну вот, теперь и до вашего несчастного случая немного осталось, сэр, — жизнерадостно объявила горничная.
Панический ужас охватил его. Кое-как удалось приоткрыть глаза.
— М-моего… что?
— Будьте уверены, что я не питаю к вам никакой вражды. Ничего личного, сэр. Вопрос бизнеса, сэр.
