Грубое, точно вырубленное из камня лицо лорда Вильяма стало серьезным, даже скорбным.
— Пойдем лучше в шатер, сын мой.
Тут только Галеран заметил, что его плотным кольцом обступили братья и дядья, но ни один из них не смотрит ему в глаза.
Значит, Джеанна мертва.
Зародившееся подозрение переросло в уверенность; лица братьев поплыли перед Галераном, в ушах зашумело, к горлу подступила тошнота. Он позволил отцу увести себя в шатер. Все остальные тихо вошли следом.
— Что с Джеанной?
Лорд Вильям наполнил вином кубок и протянул ему.
— Пей.
Галеран оттолкнул его руку, едва не выбив кубок.
— Где она?
Тяжело вздохнув, отец поставил кубок на низенький столик.
— В замке.
У Галерана от радости подкосились ноги. Джеанна всего лишь в плену. Господи, спасибо Тебе.
— Кто ее там держит?
Томас, дядя Галерана, многозначительно усмехнулся.
Галеран, встревоженный, обвел глазами собравшихся. Гилберт, его младший брат, почему-то сделал шаг назад, выставив пред собою ладони… Ах, вот оно что, — он все еще сжимал обнаженный меч в руке. Медленно, будто нехотя, Галеран убрал меч в ножны.
— Что здесь происходит?
— К сожалению, — отвечал лорд Вильям, — порадовать тебя нечем. Твоя жена сделала хозяином Хейвуда Раймонда Лоуика. Поскольку добром отсылать его она, как видно, не намерена, мы пришли выкурить наглеца из замка.
Полог шатра взметнулся, и вошел старший брат Галерана, Уилл. Все семейство собралось поглазеть на него, будь онo трижды неладно.
— Брат мой! Рад видеть тебя, хотя, должен признаться, ты возвращаешься домой не в лучшие времена.
Как и отец, Уилл сгреб Галерана в медвежьи объятия. Увернуться не было возможности, и он стойко перенес эту процедуру. Пока брат шумно выражал свою радость, Галеран пытался прийти в себя, собраться с духом и осмыслить то, что произошло.
Джеанна — и Раймонд Лоуик…
Нет, этого не может быть! Лоуик служил оруженосцем при отце Джеанны, он был хорош собой, молод и силен, и, конечно, она воображала, что влюблена в него, но все это в далеком прошлом…
Галеран высвободился из железных лап Уилла и повернулся к отцу.
— Но ведь, как я слышал, Лоуик женился и живет в Ноттингемшире?..
— Его жена умерла, не оставив ему ни детей, ни сколько-нибудь порядочного наследства. Как раз в это время твой сенешаль занемог горячкой и умер. Потом мне стало известно, что твоя жена взяла Лоуика на его место.
Во рту у Галерана стало горько, горло горело, он с трудом дышал.
— Это ее право. Уезжая, я оставил Хейвуд на ее попечение. А Лоуик ни в чем недостойном замечен не был.
Лорд Вильям закусил губу, лицо выражало и злость, и горесть, но молчал. Наконец прямодушный Уилл не выдержал:
— Месяц тому назад твоя жена родила ребенка от него. Лорд Вильям схватил со столика кубок и силой втиснул в руки сыну.
— Пей.
Все еще не веря ушам, Галеран залпом выпил вино.
Может быть, он упал с коня и лишился разума? Верно он, избави боже, все еще лежит в бреду у стен Иерусалима?
— До нас дошла весть о твоей гибели, — будто бы издалека донесся голос лорда Вильяма. — Чуть меньше года тому назад нам сообщили, что ты пал в бою при взятии Иерусалима. Принес эту весть случайный человек, и мы, конечно, не поверили, но тогда много говорили о будущем Джеанны. Кому достанется Хейвуд, случись с тобою беда на самом деле. Кто позаботится о ребенке…
Снова воцарилось молчание. Галеран бездумно уставился на толстый шест посреди шатра. Не все сразу. Не надо думать о том, что Джеанна теперь с другим мужчиной. Не надо думать, как она распорядилась божьей милостью, снизошедшей на их семью. А ведь именно он, ее муж, заслужил эту милость, сражаясь с неверными. Именно благодаря его подвигам во славу господа Он даровал им сына после стольких лет ожидания. А теперь Джеанна родила ублюдка.
— По какому праву она не впускает вас в Хейвуд?
— Нет у нее никакого права, — буркнул отец. — Просто оба они знают, как солоно им придется, окажись я там.
Не все сразу…
Галеран со стуком поставил кубок на столик.
— Теперь я буду решать их судьбу!
С этими словами он круто повернулся и вышел из шатра, зная, что отец и братья идут за ним следом, что весь лагерь смотрит на него сейчас. У входа стоял Рауль; он не поднял глаз и на Рауля.
Все пошло прахом, и его исступленные хвалы Джеанне — тоже прах, и все же…
И все же…
Ведь она думала, что его уже нет в живых. От этих мыслей ему стало немного легче.
Галеран взял поводья из рук конюха и сел в седло. Отец решительно ухватился за уздечку усталого каурого.
— Что ты задумал? Если хочешь возглавить штурм, подожди до завтра!
Галеран не понуждал коня идти вперед, не пытался освободить поводья.
— Сначала посмотрим, не откроют ли они ворот законному хозяину.
— Клянусь святым Петром, парень, они подстрелят тебя, как зайца! Твоя смерть была бы им на руку.
— Если для моей жены лучше, чтобы я умер, да будет так.
Лорд Вильям гневно взглянул на него, но Галеран не отвел глаз, и отец отпустил поводья.
Покачиваясь в седле, с непокрытой головой он шагом ехал к своему замку. У него не было ни копья, ни флажка на нем, но его и так узнают в лицо, когда он подъедет ближе. По стене расхаживали стражники.
Замок Хейвуд был воздвигнут на поросшей вереском скале. Все высокие деревья вокруг были вырублены, чтобы дозорный на сторожевой башне мог видеть всякого, кто приблизится к стенам. Поднимаясь по круто идущей в гору дороге, Галеран слышал, как в замке протрубили в рог, и тут же на валу, на стенах, над воротами показались люди.
Появилась и Джеанна. Ее сопровождал высокий мужчина в латах, вероятно, Раймонд де Лоуик, хотя трудно было сказать наверняка.
Лоуик всегда был красив и статен. Теперь, когда ему вот-вот должно было сравняться тридцать, вряд ли он изменился к худшему. Он был опытным воином, равно искусным в большом сражении и в поединке.
Галеран не мог разглядеть лица Джеанны, не задумывался, как смотрятся Джеанна и Лоуик вместе. Да и что толку в предположениях, равнодушно подумал он. Вполне возможно, что на стене стоит не Джеанна, а другая женщина с такими же светлыми волосами, и рядом с нею вовсе не Лоуик, а другой высокий рыцарь.
Не запоет ли в воздухе сорвавшаяся с тетивы стрела? На нем кольчуга, и стрелою из лука его убить почти невозможно, разве что попадут в глаз. Для убийства больше подошел бы простой грубый самострел; из него можно выстрелить дротиком, который легко пробивает даже кольчугу… Галеран понял, что ему совершенно безразлично, убьют его или нет; в эту минуту ему было все равно, жить или умереть.
Он подъехал вплотную к запертым воротам; ему так никто и не пытался помешать. Теперь он ясно видел на стене жену Джеанну.
