Джордж некоторое время соображала, о чем идет речь, пока не вспомнила, что до черносливовой начинки тетушка рассуждала о мужчинах.
– Верно, тетушка.
Может, тетушке просто хочется выпустить пар… Но, зная Беатрис, она готова была поручиться, что та будет говорить и говорить, пока Джордж не примет ее точку зрения, и лишь потом продолжит читать основную нотацию. Лучше сидеть и спокойно слушать.
– Не обращай внимания на то, что скажут мужчины, – продолжала тетушка Беатрис. – Знай, что один-два романа и даже больше очень полезны женщинам. Наш ум оживает, душа расцветает, а щеки розовеют.
С этими словами леди Беатрис прикоснулась наманикюренным ноготком к своей щеке, которая, конечно же, была нужного розового цвета, но скорее от обширно наложенных румян. На щеках у тетушки темнели еще три черные бархатные мушки – две в форме звездочки и одна в форме полумесяца.
– Самое важное для любой женщины качество – это благоразумие. – Тетушка отпила еще чаю. – Например, если девушка помолвлена одновременно с двумя или более молодыми людьми, она должна следить, чтобы они не знали друг о друге.
Тетушка Беатрис была младшей из сестер Литтлтон. Старшая тетушка – Клэр – оставила Джордж свое состояние, средняя, Сара, была матерью Джордж. Когда-то сестры Литтлтон славились своей феерической красотой; сногсшибательные девицы заставили страдать немало достойных мужей. Но в браке все три оказались несчастливы. Тетушка Клэр вышла замуж за истового религиозного фанатика, который умер молодым, оставив вместо потомства лишь солидные средства. Муж тетушки Беатрис, намного старше ее, упорно стремился продолжить свой род, поэтому до самой его смерти она постоянно ходила беременной. К несчастью, все младенцы рождались мертвыми.
Что касается Сары, ее матери… Джордж отпила чаю. Кто может достоверно знать, что на самом деле происходило между ее родителями? Ей точно известно одно: ни мать, ни отец никогда особенно не интересовались друг другом. В общем, леди Мейтленд, в конце концов, на долгие годы приковала себя к постели какими-то воображаемыми болезнями.
– Даже самые умудренные опытом мужчины в момент превращаются в настоящих младенцев, когда дело доходит до их любимых игрушек, – продолжала леди Беатрис. – Мой девиз: не меньше трех мужчин одновременно, именно тогда будет достигнут необходимый баланс.
Джордж подавилась крошками.
– Что это еще с тобой, Джорджина? – леди Беатрис раздраженно посмотрела на девушку.
– Ничего, – задыхаясь, прошептала Джордж. – Я немного подавилась.
– Право, иногда я начинаю серьезно волноваться о будущем английской нации…
– Какое счастье вместо пустой комнаты увидеть сразу двух прелестных женщин. – Дверь гостиной распахнулась. На пороге стоял Оскар, за ним – довольно приятный молодой человек, который поспешно поклонился дамам.
Оскар подошел и звонко поцеловал тетушку, на что та недовольно нахмурилась.
– Дорогой, мы тут заняты, тебе лучше уйти. А ты, Сесил, останься. – Второй молодой человек начал пятиться к двери. – Останься. Только ты сможешь поддержать меня, потому что у тебя, по моим наблюдениям, есть хоть немного здравого смысла.
Сесил Барклай улыбнулся и снова поклонился.
– Вы так великодушны и добры ко мне, Ваша светлость. – Вопросительно изогнув бровь, он быстро глянул на Джордж, которая поглаживала диванную по душку. Сесила и его младшего брата Фредди она знала с детских лет.
– Раз остается Сесил, прошу оставить в комнате и меня. – С этими словами Оскар сел и отрезал себе кусок пирога.
Джордж пристально посмотрела на брата. Одними губами Оскар прошептал ей: «Что?». Джордж в раздражении театрально закатила глаза.
– Хочешь чая, Сесил?
– Да, пожалуйста, – ответил тот. – Сегодня Оскар потащил меня в Таттерсолл смотреть лошадей. Он убежден, что не сможет найти в Лондоне достойную пару лошадей для своей новой коляски.
– Определенно, джентльмены слишком много денег тратят на лошадей, – провозгласила леди Беатрис.
– На каких же еще животных прикажете, тетушка, тратить наши кровные? – Озорная искорка блеснула в расширившихся глазах Оскара.
Леди Беатрис больно хлопнула его веером по колену.
– Ой! – Оскар вскрикнул и потер место удара. – Слушайте, этот пирог с черносливом, верно?
Джордж подавила еще один вздох и посмотрела в окно. Дождя как такового на улице не наблюдалось, но все вокруг окутывал угрюмый серый туман, отчего дома выглядели скучными и непривлекательными. Она совершила ошибку. После проведенной вдали от Гарри и Йоркшира недели это стало совершенно очевидным. Следовало надавить и заставить его говорить. Или самой говорить, говорить, говорить, пока он не объяснится в ответ… Что он ей объяснит? Свои страхи? Ее ошибки? Почему она ему безразлична? Если это будет их последний разговор, она готова услышать и это. Здесь, в Лондоне, она чувствовала себя, как в тюрьме: невозможно ни продолжать вести прежнюю жизнь, ни начать хоть какую-то новую.
– Джордж, ты сможешь пойти? – обратился к ней Сесил.
– Что? – она моргнула. – Извини, я не расслышала, что ты сказал.
Тетушка обменялась с джентльменами красноречивым взглядом, из которого следовало, что им всем следует делать скидку на ее теперешнее состояние.
Джордж стиснула зубы.
– Сесил сказал, что собирается завтра в театр, и спросил, не соблаговолишь ли ты присоединиться к нему? – повторил для нее Оскар.
– Ну, в общем… – Положение спас вошедший в комнату дворецкий. Она нахмурила брови. – Да, в чем дело, Холмс?
– Прошу прощения, госпожа, но только что прибыл посыльный от леди Вайолетт. – Он протянул Джордж серебряный поднос, на котором лежал помятый и заляпанный грязью конверт.
– Спасибо. – Джордж взяла письмо.
Дворецкий поклонился и вышел из комнаты.
Неужели Вентворт последовал за Вайолетт на север? Они думали, что самым лучшим выходом будет оставить Вайолетт в Уолдсли, где вдали от общества и света она будет в большей безопасности, но, вероятно, это оказалось ошибкой.
– Вы не возражаете? – Джордж не стала дожидаться ответа своих гостей и быстро взломала печать ножом для масла. Лист бумаги покрывали неровные строчки, повсюду виднелись чернильные пятна, Вайолетт явно писала в крайнем возбуждении и спешке.
Моя дорогая сестра… Гарри Пай избит и арестован… Грэнвиль заточил его у себя под стражей… к нему никого не пускают… пожалуйста, приезжай скорее.
Избит.
Джордж потрясенно замерла. Господи, боже мой, Гарри. Рыдания застыли у нее в горле. Она старалась успокоить себя мыслями о склонности Вайолетт к излишней мелодраматизации. Она явно преувеличивала и усложняла сложившуюся там ситуацию. Но Вайолетт никогда не лгала. Попав в лапы к Грэнвилю, Гарри мог уже погибнуть.
