Ник оказался замечательным компаньоном — непревзойденным рассказчиком, превосходным танцором, искусным любовником. Он умел дурачиться, но не выглядел при этом глупо, никогда не утрачивал мудрости, которой хватило бы, вероятно, на несколько жизней. Он возил Лотти по Лондону с неиссякаемой энергией, знал буквально все и вся. Не раз на балах по подписке, на вечеринках в узком кругу и даже на прогулках в парке Лотти замечала, какое внимание привлекает ее спутник. Одни считали Ника героем, другие — отщепенцем, но в любом случае стремились познакомиться с ним. Мужчины торопились обменяться с ним рукопожатием и выяснить его мнение по множеству вопросов. Женщины жеманились, хихикали, беззастенчиво флиртовали с ним даже в присутствии Лотти. Подобные авансы донельзя раздражали Лотти, и она вскоре поняла, какие чувства испытывают ревнивые жены.
Друзья пригласили Ника и Лотти на спектакль в театр «Друри-Лейн», на сцене которого с помощью сложных машин и световых эффектов было воссоздано грандиозное морское сражение. Актеры, одетые матросами, падали за борт корабля под грохот канонады, на их белых рубашках расцветали алые пятна «крови». Картина оказалась настолько реалистичной, что Лотти зажимала уши ладонями и пряталась за плечом Ника, который напрасно уговаривал ее посмотреть на сцену.
Наверное, все дело было в жестокости зрелища или в вине, выпитом за ужином, но Лотти вздохнула с облегчением, покинув свое место в ложе в первом же антракте. Театралы спускались в нижний холл, потягивали прохладительные напитки, возбужденно обменивались свежими впечатлениями. Когда в многолюдном помещении стало душно, Ник оставил Лотти с друзьями, а сам отправился за лимонадом. С принужденной улыбкой Лотти почти не слушала разговор, надеясь, что Ник вскоре вернется. Она не ожидала, что так быстро привыкнет к надежному присутствию мужа.
Очередная шутка судьбы: много лет подряд ей внушали, что она принадлежит лорду Раднору, но она так и не свыклась с этой мыслью. А теперь ей казалось совершенно естественным принадлежать почти незнакомому человеку. Она вспомнила предостережение лорда Уэстклиффа, убежденного, что Нику Джентри нельзя доверять. Граф ошибся. Несмотря на сомнительное прошлое, Ник оказался нежным и внимательным мужем, более чем заслуживающим доверия.
Лотти украдкой огляделась, надеясь, что Ник уже возвращается, и вдруг ее внимание привлек мужчина, стоящий на расстоянии нескольких ярдов.
Раднор. Лотти словно окатили ледяной водой. Все мышцы сжались, она оцепенела от страха, который мучил ее в Гэмпшире. Он стоял отвернувшись, но Лотти отчетливо видела седеющие волосы, надменно вскинутую голову, черную кустистую бровь. Вдруг Раднор обернулся, словно почувствовал ее присутствие в переполненном зале.
И сразу же безмолвный ужас Лотти сменился облегчением — это был не Раднор, а совсем другой, хотя и похожий на него человек. Неизвестный кивнул и улыбнулся ей, как делают незнакомцы, случайно встречаясь взглядами. Он отвернулся, а Лотти перевела взгляд на свои руки в бледно-розовых перчатках и попыталась усмирить неистово бьющееся сердце. Последствиями потрясения стали тошнота, ледяной пот и мелкая дрожь. «Ты смешна», — твердила себе Лотти, с ненавистью думая о том, что в панику ее повергает даже вид человека, всего-навсего похожего на Раднора.
— Миссис Джентри, — послышался знакомый голос. К Лотти обращалась ее новая знакомая — миссис Хаушем, миловидная тихая женщина. — Вам нехорошо? Вы так побледнели…
Лотти повернулась к ней.
— Здесь душновато, — прошептала она, — а я, похоже, сегодня слишком туго зашнуровалась…
— А, вот оно что! — понимающе закивала миссис Хаушем, которая прекрасно знала, сколько неудобств причиняют жесткие корсеты. — Чтобы быть красивой, приходится страдать.
К облегчению Лотти, в эту минуту подоспел Ник с бокалом лимонада. Сразу заметив бледность жены, он бережно обнял ее за плечи.
— Что случилось? — спросил он, заглядывая ей в глаза. Миссис Хаушем сочла своим долгом объяснить:
— Слишком тугой корсет, мистер Джентри. Я бы посоветовала вам увести жену на свежий воздух. Там ей станет легче.
Ник кивнул и повел Лотти через зал. На балконе она сразу же задрожала от холода в пропитанной потом одежде. Ник подвел ее к массивной колонне и поставил в ее тени.
— Все хорошо, — робко заверила Лотти. — Ничего не случилось. Я просто разволновалась из-за пустяка. — Взяв поданный бокал, она жадно осушила его залпом.
Ник поставил пустой бокал на пол и снова вгляделся в лицо Лотти, потом вынул платок и стер с ее лба мелкий бисер пота.
— Расскажи мне все, — негромко попросил он. Лотти смущенно покраснела:
— Мне показалось, что я заметила в толпе лорда Раднора. Но это просто был человек, похожий на него. — Она сдавленно вздохнула. — А я повела себя как настоящая трусиха. Прошу меня простить…
— Раднор редко появляется в свете, — объяснил Ник. — Шанс встретить его в театре очень мал.
— Знаю, — грустно подтвердила Лотти. — И все-таки не могу не думать о нем.
— Ты не трусиха. — Синие глаза тревожно блестели, выдавая некое глубокое и загадочное чувство.
— Я испугалась, как ребенок в темной комнате.
Он приподнял ее подбородок пальцем и заглянул ей в глаза.
— Рано или поздно ты наверняка встретишься с Раднором, — заговорил он. — Но когда это случится, я буду рядом. Больше тебе незачем бояться его. Я сумею защитить тебя.
Нежное и серьезное выражение его лица растрогало Лотти.
— Спасибо, — пробормотала она и вздохнула полной грудью впервые с тех пор, как они покинули ложу.
Не сводя глаз с ее бледного лица, Ник склонил голову набок, словно ему было больно видеть ее такой перепуганной. Не удержавшись, он привлек ее к себе, обнял, попытался утешить прикосновением и теплом. В этих объятиях не было ни капли страсти, но почему-то они взволновали Лотти сильнее всех прежних. Мускулистые руки поддерживали ее, от горячего дыхания приподнимались тонкие пряди на шее.
— Поедем домой? — шепотом спросил Ник.
Лотти медленно кивнула, и тоскливое одиночество в ее душе сменилось безграничной умиротворенностью. Дом… муж… об этом она не смела и мечтать. Этот мираж вскоре растворится в воздухе, его отнимут у нее. А пока надо наслаждаться каждой минутой.
— Да, — ответила она глухим голосом, уткнувшись в грудь Ника, — уедем отсюда.
* * *
Постепенно пробуждаясь от глубокого сна, Лотти услышала разнообразные странные шумы старого дома. Поначалу она решила, что все эти звуки снятся ей, заморгала и села в постели. Полночь уже миновала, в спальне царил кромешный мрак. И вдруг Лотти вновь услышала нечеловеческое рычание, скороговоркой произнесенную фразу, словно выхваченную из бурной ссоры. Вспомнив, что Ника иногда мучают кошмары, Лотти вскочила, осторожно зажгла лампу, накрыла пламя абажуром и выскользнула в коридор.
