– Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается, – сказала мисс Уичвуд. – Полагаю, теперь он избавлен от боли, потому что, входя в дом, я не слышала никаких криков.
– Он спит, – пояснила леди Уичвуд и понизила голос, словно боясь потревожить покой сына, лежащего в кроватке двумя этажами выше. Адресовав слабую улыбку мисс Фарлоу, она продолжала: – Кузина Мария пела ему колыбельную до тех пор, пока он не заснул. Не знаю, как и благодарить ее за все, что она сделала сегодня утром. Она даже поехала вместе с нами к Уэскотту, поддерживая меня в этом тяжелом испытании. У нее достало присутствия духа взять Тома за руки в роковую минуту, тогда как я не могла заставить себя сделать это.
– А где был в тот трагический момент Джеффри? – с недоумением поинтересовалась Эннис.
Леди Уичвуд принялась объяснять, что сэр Джеффри не смог поехать с ними к дантисту, поскольку у него была назначена деловая встреча в городе, но он прервал супругу, прекрасно понимая, что его любящая сестра не даст так легко ввести себя в заблуждение.
– Нет нужды обманывать Эннис, любовь моя! – со смехом сказал он. – Для этого она слишком умна. Что ж, ты права, Эннис, и я вынужден признать, что мне самому стало плохо, когда я увидел, в каком состоянии пребывает Том: брыкается, кричит от боли и заявляет, что не даст вырвать себе зуб. Ну, и что я мог сделать в такой ситуации, спрашивается?
– Отшлепать его, – ответила Эннис.
Он ухмыльнулся и сказал, что его и впрямь одолевало искушение поступить подобным образом, но Амабель возмущенно запротестовала, а мисс Фарлоу заявила, что это он так шутит и что было бы верхом жестокости отшлепать бедного маленького Тома, когда он сходил с ума от боли.
В эту минуту Эннис извинилась и сказала, что ей нужно пойти переодеться, и посоветовала Амабель прилечь на часок-другой, чтобы прийти в себя после нескольких бессонных ночей. Выходя из комнаты, она услышала, как мисс Фарлоу горячо подхватила ее слова, уверяя леди Уичвуд, что она может не беспокоиться о бедном маленьком Томе, и поведав ей о том, что горячий кирпич уже положили в ее постель.
– Потому что я распорядилась об этом еще до того, как мы поехали к Уэскотту, зная, что вы будете утомлены до крайности после всех этих тяжелых испытаний, что выпали на вашу долю.
Сэр Джеффри, выйдя вслед за сестрой из комнаты, догнал ее у подножия лестницы.
– Задержись на минутку, Эннис, – попросил он. – Мне нужно с тобой кое о чем посоветоваться. Эти новые паровые ванны, о которых я столько слышал… ты ведь согласишься со мной, что они пойдут на пользу Амабель? Состояние ее здоровья внушает мне серьезные опасения, очень серьезные. Она уверяет меня, что прекрасно себя чувствует, но ты наверняка заметила, какой бледной и осунувшейся она выглядит. Полагаю, она так до конца и не оправилась после родов, а эта история с абсцессом у Тома окончательно выбила ее из колеи. Ты окажешь мне огромную услугу, если убедишь ее пройти курс этих ванн, которые, как мне говорили, прекрасно помогают в таких случаях.
Она пристально смотрела на него, и на губах у нее играла насмешливая улыбка, которая явно привела брата в смущение, но Эннис ограничилась тем, что сказала:
– Мне очень жаль, что ты так тревожишься за нее. Она, без сомнения, устала и измучилась, но после стольких бессонных ночей этого следовало ожидать, не так ли? Когда я в последний раз была у вас, мне показалось, что она была в полном порядке.
Он покачал головой.
– О, она не из тех, кто жалуется, и, смею тебя уверить, она скорее умерла бы, чем призналась, что плохо себя чувствует, когда ты навещала нас. Но именно так оно и было, пусть даже она отрицает это.
– Я нисколько не сомневаюсь в том, что она ни за что не сделала бы этого, – сказала мисс Уичвуд. – Разумеется, я слышала об этих новых ваннах на Эбби-стрит или, как их еще называют, русских банях, но мне ничего о них неизвестно, за исключением того, что ими заправляет доктор Уилкинсон. И я не думаю, дорогой братец, что, если уж тебе не удалось убедить Амабель пройти курс лечения ими, она поддастся на мои уговоры.
– Я думаю, это вполне возможно, – возразил он. – Она очень ценит твое мнение, можешь мне поверить. Ты имеешь на нее огромное влияние, если хочешь знать.
– В самом деле? Что ж, было бы неуместно применить его в таком вопросе, судить о котором может только она сама. Но не тревожься. Амабель может оставаться у меня столько, сколько пожелает.
– Я знал, что могу положиться на тебя! – сердечно сказал он. – Ты хочешь переодеться, поэтому я не стану задерживать тебя. Мне и самому надо поторопиться с отъездом, поэтому я тебя покидаю. Через день-другой я приеду, чтобы посмотреть, как идут дела у Амабель, но я знаю, что могу рассчитывать на тебя и что ты позаботишься о ней.
– Но ведь ты привез ее сюда, чтобы она позаботилась обо мне!
Он счел за благо пропустить ее замечание мимо ушей, но на середине лестнице вспомнил, что забыл сказать ей еще кое-что.
– Да, кстати, Эннис! Ты просила меня привезти служанку для нянечки, верно? Послать письмо Амабель я уже не успевал и потому нанял подходящую девушку здесь.
– Тебе необязательно было заниматься этим самому, – тронутая его заботой, сказала она.
– Никаких хлопот, – галантно откликнулся он. – Меньше всего на свете мне хотелось бы расстроить твоих слуг. Мария пообещала заняться этим вопросом уже сегодня.
Он помахал ей рукой на прощание и сбежал вниз по ступенькам, искренне полагая, что сделал все, что от него требовалось.
К тому времени как мисс Уичвуд сошла в гостиную, он уже покинул дом, а Амабель, как громким шепотом сообщила ей мисс Фарлоу, прилегла отдохнуть с задернутыми шторами и горячим кирпичом в ногах. Кузина непременно рассказала бы во всех подробностях, какие приняла меры к тому, чтобы леди Уичвуд было удобно, если бы Эннис не остановила ее, направившись к лорду Бекенхему, который зашел выразить ей свою благодарность за вчерашнюю вечеринку и сейчас что-то нудно втолковывал Лусилле. Поцеловав ей руку, он сообщил, что намеревался оставить свою визитную карточку, но, узнав от Лимбури, что она дома, решил зайти, чтобы спросить, как у нее дела.
– Мисс Карлетон сказала мне, что сегодня утром вы катались на лошади. Вы поистине неутомимы, дорогая мисс Эннис! А теперь я узнал, что к вам приехала погостить леди Уичвуд, что означает дополнительные хлопоты для вас. Мне бы хотелось – собственно, как и всем нам, – чтобы вы больше времени и внимания уделяли себе.
– Мой дорогой Бекенхем, вы говорите так, словно я одна из тех инвалидов, что одной ногой уже стоят в могиле. Уж кому, как не вам, знать, что это не так! По-моему, я не болела ни одного дня, с тех пор как переехала в Бат. Что же касается того, чтобы валиться с ног после небольшой вечеринки, то вы напрасно полагаете меня столь тепличным созданием. – Повернувшись к Лусилле, она сказала, – Моя дорогая, ты говорила, что сегодня после обеда собиралась прогуляться по парку Сидней-Гарден вместе с Корисандой, Эдит и мисс Фрамптон? Я собиралась составить вам компанию и пройтись до улицы Лаура-Плейс, чтобы поболтать с миссис Стинчкомб, но теперь, когда ко мне приехала погостить леди Уичвуд, боюсь, я буду вынуждена отказаться от этой затеи. Ты передашь мои извинения миссис Стинчкомб и объяснишь ей обстоятельства, хорошо?
