Джулия Куин - В погоне за наследницей

— Большинство мужчин пришли бы в отчаяние, если бы не оказались первыми в очереди за титулом виконта.

— Я не такой, как большинство мужчин.

— Ода.

Блейк прищурил глаза и пристально посмотрел на Каролину.

— Что ты имеешь в виду?

Она только пожала плечами.

— Каролина… — начал он.

— Мне совершенно ясно, — перебила Каролина, — что ты обожаешь детей и при этом не намерен заводить своих.

В твоих рассуждениях еще меньше логики, чем в обычных заявлениях мужчин твоего круга.

— Ты говоришь как моя сестра.

— Принимаю это за комплимент. Она мне очень нравится.

— Мне тоже, но это не значит, что я всегда следую ее советам.

— А вот и я! — В дверях показалась Пенелопа. — О чем это вы беседуете?

— О детях, — отрывисто сказала Каролина.

Пенелопа на мгновение замерла, потом в ее глазах вспыхнула неподдельная радость.

— Правда? Вы меня заинтриговали.

— Пенелопа, — процедил Блейк сквозь зубы, — что ты хотела показать Каролине?

— Ах да, — сказала она рассеянно. — Я не нашла. Поищу позже и приглашу Каролину прийти завтра.

Блейк хотел было возразить, но вовремя вспомнил, что чай с Каролиной — это единственный способ прилично поесть.

Каролина с улыбкой повернулась к Пенелопе.

— Ваш брат и его жена уже дали имя своей новой дочери?

— А-а, вы говорили об их дочери, — сказала Пенелопа разочарованно. — Да, дали. Дафна Джорджина Элизабет.

— Так много имен?

— О, это еще что! У остальных девочек их гораздо больше. Самую старшую зовут София Шарлотта Сибилла Аурелия Натаниэла, но, видимо, Дэвид и Сара истощили свою фантазию.

— Если у них родится еще дочь, — сказала Каролина с улыбкой, — им нужно будет назвать ее просто Мэри и остановиться на этом.

Пенелопа рассмеялась.

— Это невозможно. Они уже использовали это имя.

Кэтрин Мэри Клер Эвелиной зовут их вторую дочь.

— Не решаюсь предположить, как имя их третьей дочери.

— Александра Люси Каролина Виветта.

— А, Каролина. Как мило.

— Удивляюсь, — сказал Блейк, — что ты помнишь все их имена. Единственное, что могу вспомнить я, — это София, Кэтрин, Александра, а теперь еще Дафна.

— Если бы у тебя были собственные дети…

— Я знаю, знаю, разлюбезная сестрица. Нет надобности повторять.

— Я собиралась сказать, что если бы у тебя были собственные дети, ты бы без проблем запомнил их имена.

— Я знаю, что ты собиралась сказать.

— А у вас есть дети, леди Фэруич? — спросила Каролина.

Тень легла на лицо Пенелопы.

— Нет, у меня нет, — тихо ответила она.

— Простите, — прошептала Каролина. — Я не должна была спрашивать.

— Ничего, — сказала Пенелопа со страдальческой улыбкой. — Бог пока не подарил нам с графом детей. Наверное, именно поэтому я так обожаю своих племянниц.

Каролина нервно сглотнула, осознав, что ненароком затронула больную тему.

— Мистер Рейвенскрофт говорит, что он тоже любит ваших племянниц.

— Да, это так. Он замечательный дядя. Он должен…

— Пенелопа, не надо об этом, — прервал ее Блейк.

Дальнейшее развитие этой темы было как нельзя кстати прервано появлением Перривика, который буквально согнулся под тяжестью подноса с чашками, чайником и всевозможной выпечкой.

— Чудеса! — воскликнула Пенелопа.

— Да, — согласился Блейк, — у нас будет не чай, а целое пиршество.

Каролина только улыбнулась. Ее даже перестало смущать урчание в животе.

Через несколько дней стало очевидно, что ключ от ларца изобилия находится в руках Каролины: слуги отказывались готовить что-либо пристойное, если не были уверены, что она приедет. И ее стали «приглашать» в Сикрест-Мэнор со все возрастающей регулярностью. А однажды Пенелопа даже пригласила Каролину остаться на ночь, когда шел дождь.

По правде говоря, дождь был не такой уж и сильный, но Пенелопа была неглупа. Она обратила внимание на поведение слуг, а хорошо позавтракать она любила не меньше, чем кто-либо другой.

Каролина и сестра Блейка скоро стали закадычными подругами, хотя это и порождало некоторые трудности, например когда Пенелопа предложила поехать в Борнмут. В этом городке слишком многие могли узнать Каролину.

Не говоря уже о том, что Оливер наверняка развесил ее портреты во всех людных местах. Блейк говорил, что, когда он в последний раз был в городе, за возвращение Каролины уже предлагалось вознаграждение.

Каролину не слишком воодушевляла перспектива объяснения с Пенелопой по этому поводу.

Блейка она видела не часто. Он никогда не пропускал чай — ведь кроме всего прочего, это было единственной возможностью нормально поесть. Но обычно он избегал компании Каролины, если не считать редких визитов в ванную, чтобы дать ей новую книгу Так жизнь неспешно текла, заполненная этой странной, но на удивление приятной рутиной, — до одного дня, который наступил через неделю после приезда Пенелопы. Вся троица жадно поглощала в гостиной сандвичи, причем каждый надеялся на то, что остальные не заметят прискорбного отсутствия у него хороших манер.

Каролина потянулась за третьим сандвичем, Пенелопа жевала второй, а Блейк клал шестой в карман, когда они услышали в холле звук шагов.

— Кто бы это мог быть? — спросила Пенелопа, слегка покраснев, потому что небольшой кусочек выпал у нее изо рта.

Ответ последовал несколькими мгновениями позже, когда в комнату вошел маркиз Ривердейл. Он оглядел представшую его глазам сцену и произнес:

— Пенелопа, рад тебя видеть! Я и не знал, что ты знакома с Каролиной.

На мгновение воцарилась абсолютная тишина, сменившаяся затем неестественным оживлением и такой громкой беседой, что Перривик из любопытства заглянул в комнату.

Сделал он это под тем предлогом, что пора убрать со стола, но его маневр был встречен общим протестом, и Блейк практически вырвал поднос из рук дворецкого и выпроводил его за дверь.

Пенелопа, конечно, заметила, что маркиз Ривердейл фамильярно назвал мисс Дент по имени, но не подала виду — только удивилась тому, что они знакомы.

Каролина с деланным воодушевлением рассказывала о том, как долго Сидуэллы были в дружбе с Дентами, а Джеймс усердно ей поддакивал.

Единственным лицом, не принимавшим участия в этой болтовне, был Блейк, хотя и он все же пару раз тяжело вздохнул. Он не мог понять, что хуже: приезд Джеймса и то, что он чуть не выдал Каролину, или подозрительный блеск, появившийся в глазах его сестры, свидетельствовавший о ее намерении снова взяться за ремесло свахи. Теперь, когда Пенелопа обнаружила, что семья Каролины каким-то образом, пусть даже косвенно, связана с семьей маркиза, она явно пришла к выводу, что Каролина могла бы стать прекрасной женой для одного из Рейвенскрофтов.