А теперь из-за обязательств.
Клара упала духом.
Сегер обошел диван и посмотрел на нее холодным отчужденным взглядом. Он был совершенно не похож на прежнего Сегера. Она никогда не видела его таким.
— Просто мы должны оставить это позади, Клара. Ты — красивая девушка, и я по-прежнему желаю тебя.
И это все? Основа — физическое влечение? Неужели этот разговор уничтожил их шансы на что-то более глубокое?
Клара чувствовала, будто сделала один шаг вперед с Сегером — ведь они все же собираются жениться, — но два шага назад в попытке создать что-то иное, кроме желания.
Наконец крохотные искорки сочувствия вспыхнули снова в его глазах, и он поцеловал ей руку.
— Увидимся через пару часов?
Потрясенная, она лишь смотрела на него.
— Да…
— Хорошо.
И не сказав больше ничего, он вышел, оставив Клару с ощущением, что она теперь знает его еще хуже, чем раньше.
— Не могу поверить, что он собирается пройти через это, — сказала Куинтина Джиллиан, когда они в карете ехали в церковь. — И что это она сказала, чтобы помешать ему отменить свадьбу?
Джиллиан равнодушно смотрела на залитое дождем окошко.
— Может, она соврала ему.
— Нам остается только надеяться. Если она соврала, то это дает шанс на признание брака недействительным. Он мог бы заявить об умышленном обмане или о чем-то в этом роде.
Джиллиан повернулась к тетке:
— И откуда вы все это знаете?
Куинтина посмотрела на Джиллиан.
— Я читала и читала, дорогая, стараясь найти способ изменить положение в нашу пользу. Прошлый раз, когда это произошло, Генри, упокой, Господи, его душу, железной рукой лишил Сегера возможности жениться, но, к сожалению, я не имею сил сделать это. Сегер уже мужчина, и у него самого железная воля. Мы должны быть более ловкими и заставить его самого покончить с этим. Поверь мне, если есть какой-то способ для этого, то я найду его. Я не из тех, кто теряет надежду.
— Но он собирается жениться на ней сегодня, тетушка. А после этого какая может быть надежда?
Куинтина взглянула на племянницу и, увидев уныние в ее глазах, вспомнила тот день, когда умерла мать девушки, сестра-близняшка Куинтины, Сюзанна, которая была ей очень дорога. У нее болело все тело. И эта болезнь тянулась неделями, приближая ее конец, и все это время она металась в постели от невыносимой боли. Куинтине было тяжело оставаться с ней, слишком неприятно было видеть ее мучения. Куинтины не было рядом, когда она умерла, хотя Сюзанна непрестанно звала ее.
Куинтина до сих пор чувствовала себя виноватой. Сюзанна была ее сестрой-близняшкой.
А вот Джиллиан все время была у постели матери, ожидая, молясь и надеясь.
В смерти была какая-то завершенность, подумала Куинтина, глядя на племянницу, не отрывавшую взгляда от окна. Неудивительно, что теперь трудно на что-то надеяться.
Она снова схватила Джиллиан за руку.
— Не отчаивайся, дорогая. Все происходит очень быстро, а мужчина, который так поспешно женится, потом горько жалеет об этом. К счастью для нас, Сегер не относится к людям, которые боятся скандальных разводов. Думаю, он, если не будет счастлив в браке, первым воспользуется возможностью получить свободу. — Она откинулась на спинку сиденья и натянула перчатки. — Мы должны надеяться, что дети появятся не скоро. Это бы усложнило дело.
— Что вы говорите, тетушка?
— Я говорю, что даже если он сегодня женится на американке, это не значит, что он долго будет женат на ней. Я знаю, знаю, это звучит как злая сплетня, особенно когда развод случается в нашей семье, я не могу смотреть, как ты страдаешь. Ты достаточно настрадалась, когда твоя мать покинула этот мир, а твой отец был просто скотиной, упокой, Господи, его заблудшую душу. Твоя мать была моей сестрой, и ты дорога мне, как если бы была моей дочерью. Ты заслуживаешь того, чего хочешь, Джиллиан, а ты всю свою жизнь хочешь получить Сегера.
— Больше чем хочу, тетушка. Я полюбила его.
Карета качалась то вперед, то назад и тряслась на неровной булыжной мостовой. Джиллиан улыбнулась Куинтине.
— А вы помните, когда мне было двенадцать, я упала во дворе Родон-Мэнора и разбила колено?
Куинтина кивнула, ее сердце сжалось от сочувствия, когда она вспомнила тот ненастный день.
— Я помню, как мне было больно, я чуть не заплакала, но я сдержалась, потому что боялась отца. Он всегда сердился, когда я плакала. Потом откуда-то появился Сегер и, взяв меня на руки, внес в дом. Я уткнулась лицом в воротник его пальто, а он сказал: «Не беспокойся, Джиллиан, я держу тебя. У тебя все будет хорошо», и я расплакалась. Никогда еще мне не было так приятно плакать, как в тот день. Колено болело, но я ни о чем не могла думать, кроме как о том, что Сегер чудесный человек.
Потом он приходил навестить меня в тот же день и на следующий, и вот тогда я и влюбилась в него. Никто не знает, каков он на самом деле, тетушка. Но я знаю его. Я знаю настоящего Сегера. Общество всегда было несправедливо к нему.
Куинтина старалась скрыть дрожь в голосе. Она помнила тот день. Очень хорошо помнила. Вот тогда и упало в землю это зернышко, и оно выросло во что-то слишком большое и значительное, чтобы теперь вырвать его с корнем из земли. Особенно позволить это сделать американке.
Куинтина расправила плечи и заговорила со вновь обретенной решимостью:
— Они оба поступили необдуманно. У нас есть место для маневра, Джиллиан, и управления ситуацией. Очень скоро мы все будем жить вместе в одном доме, и я, со своей стороны, не передам просто так бразды правления вульгарной иностранной авантюристке. Она не отдала своего сердца этому браку, в то время как ты половину своей жизни любила Сегера, искренне и преданно. Это несправедливо, и мы сделаем все необходимое, чтобы преодолеть это препятствие. Ты его получишь; Это будет несложно. Со всем, что мы знаем об этой женщине и ее прошлом, мы найдем способ положить этому конец.
Ему не следует волноваться, убеждал себя Сегер, давая свадебные обеты перед священником и немногочисленными гостями. У Клары просто оказалось пятно в ее прошлом, которое и сравнить было нельзя с его собственным, ее пятно становилось незаметным на фоне его небезгрешной жизни. Он должен считать это еще одним доказательством того, что они подходят друг другу. Она, так сказать, была для него родственной душой. По натуре порывистая и непокорная, восстающая против людских запретов, даже оказавшись на грани скандала, она старалась не сходить со стези добродетели.
Неделю назад он стал свидетелем ее неуправляемой страсти, когда она умоляла его заняться с ней любовью, и он уступил ей и был в восторге. Он восхищался ее страстностью.
