Сокол рассмеялся:
— Все это враки. То были дочь кожевника и его топор. Кристиан тоже разразился смехом:
— Когда-нибудь, друг мой, тебе попадется отец, который будет бегать быстрее тебя.
— Для этого Бог и дал нам лошадей. — Подмигнув Кристиану, он наклонил голову так, чтобы видеть Адару. — Рад познакомиться с вами, королева Адара. Я лорд Квентин Аделсбери, и мой меч всегда к вашим услугам.
Кристиан бросил на него многозначительный взгляд:
— Лучше держи свой меч в ножнах, Сокол, пока не окажешься на поле боя.
— Твое предупреждение принято к сведению, Аббат, равно как и твое мастерское владение мечом и искусством верховой езды. Тебе нечего меня бояться. Твоя жена защищена от моих посягательств. Но ни одна женщина не защищена от моего обаяния.
Адара не могла удержаться оттого, чтобы не подразнить мужчину, который, казалось, был бодр и пребывал в удивительно хорошем расположении духа:
— Однако некоторые женщины могут оказаться к нему невосприимчивыми, милорд Сокол.
— Ого! — воскликнул он со смешком. — Прими мои поздравления, Кристиан. Ты нашел женщину, которая не только красива, но и умна. Скажите, ваше величество, нет ли у вас сестры, вылепленной по вашему образу и подобию?
— Нет, милорд. Боюсь, я единственная в своем роде. Похоже, он был искренне удручен сим известием.
— Что ж, очень жаль. В таком случае мне остается только молиться, чтобы Кристиан сложил с себя свои обязанности и взаправду стал монахом. .
Кристиан усмехнулся, услышав о такой перспективе:
— У тебя больше шансов добиться благосклонности моей лошади.
— Тогда я приберегу свое обаяние для женщины, которая не настолько невосприимчива к нему. Доброго дня вам обоим!
Адара бросила взгляд через плечо, увидев, как он снова занял место в строю вместе с другими рыцарями.
— Не смотри на него, — сказал Кристиан. — Ты только потешишь его раздутое самолюбие.
Адара бросила на него многозначительный взгляд:
— В этом отношении он напоминает мне кое-кого из моих знакомых.
— Ай, миледи, не причиняйте мне боль!
— Никогда, Кристиан. Я никогда не причиню тебе боли.
Улыбаясь, Кристиан наблюдал за ней краем глаза. Его леди была поистине прекрасна, но его весьма беспокоило то, что в данный момент ее крылышки были подрезаны. Гнев его еще не совсем испарился. Скажи ему кто-нибудь, что он может так разозлиться на кого-то из членов Братства, он бы принялся отрицать это.
«Жизнь одного человека не может значить больше жизни целого человечества», — эхом прозвучали в его голове слова Страйдера. В темнице они приняли несколько трудных решений, и это решение было самым трудным.
Временами одним человеком приходилось жертвовать. Однако у него было смутное подозрение, что он не сможет допустить, чтобы Адаре причинили вред, какие бы последствия это за собой ни повлекло, и этого было достаточно, чтобы превратить его жизнь в сплошной кошмар.
К тому времени как они добрались до Венеции, насту — пили холода, но по дороге их ряды пополнились приблизительно тысячью рыцарей и почти стольким же числом лучников.
Адаре все еще не верилось, что зрелище, представшее перед ее глазами, было ее армией, и в какой бы город они ни приезжали, местные жители приходили в ужас. Некоторые даже отказывались предоставлять им кров, боясь, что их поход направлен против них.
Лагерь их простирался на многие мили вперед. Ей никогда не доводилось видеть ничего подобного. Среди них было не так уж много членов Братства, но многие из них командовали армиями, численно превосходившими армию Йоана.
Адара едва могла перечислить поименно всех членов Братства, знакомых с ее мужем, и удивлялась, как Кристиану удается помнить их.
Между всеми ними установились непринужденные, товарищеские отношения. Да, время от времени случались и стычки, но в основном в армии царила атмосфера дружбы.
Во время их долгого путешествия каждый раз, когда они останавливались в городах или на ярмарках, Кристиан покупал ей платья, а также ткани, из которых он потом заказывал одежду женщинам, сопровождавшим армию. Теперь у нее была довольно приличная коллекция нарядов.
Всякий раз, когда она пыталась поблагодарить его за доброту, он тут же отмахивался от ее благодарностей. Между тем сам он продолжал носить черное монашеское одеяние из домотканой материи. Даже плащ его был простым по сравнению с подбитыми мехом плащами, которые носили она и остальные рыцари.
Теперь они разбили лагерь в окрестностях города и стояли там уже три дня — пожалуй, это была самая долгая их остановка. Люди все больше выбивались из сил, и хотя Йоан хотел продолжать путь, Кристиан все же одержал победу в их споре после того, как заболела Коррин.
Да и сама Адара чувствовала себя ненамного лучше. Целый день она боролась с тошнотой. Это все, что она могла сделать, чтобы не дать желудку окончательно взбунтоваться.
Она лежала на кровати, пытаясь подавить тошноту, когда услышала, как вошел Кристиан.
— Адара? — спросил он обеспокоенным голосом и в мгновение ока очутился возле нее. — Ты нездорова?
Она открыла глаза и, когда комната слегка поплыла у нее перед глазами, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы подавить это ощущение. Настало время быть честной со своим мужем. Вот уже почти два месяца она хранила молчание. Но теперь она была совершенно уверена.
— И да, и нет.
Кристиан, похоже, был озадачен ее ответом.
— Нет уж, либо да, либо нет. Ты не можешь быть больна и здорова одновременно.
— В таком случае да, Кристиан, в данный момент я больна.
Он встревожился. Прижал ладонь к ее лбу, чтобы узнать, есть ли жар.
— Я схожу за лекарем.
— Нет, муж мой, ни к чему попусту отнимать время у этого доброго человека.
— Но ты больна.
— Мое недомогание пройдет к исходу следующих двух недель — по крайней мере так мне сказала Рената.
Теперь он, казалось, пришел в еще большее замешательство.
— Кто такая Рената?
Усилием воли Адара сдержала улыбку, смакуя новость, которую она собиралась ему преподнести. Но ей хотелось еще немного поиграть в прятки, чтобы иметь возможность помучить его.
— Дородная пожилая прачка, которая путешествует с людьми Сокола.
— С какой стати ты советуешься с прачкой о своем здоровье?
— С такой, что она повитуха и к ней обращаются женщины в положении.
Адара смотрела, как полный смысл ее «болезни» с трудом дошел до его сознания. Он уставился на нее:
— Ты понесла?
— Да. Я должна разрешиться от бремени этим летом.
Кристиан почувствовал внезапную потребность присесть. Ноги не держали его. Душа его ликовала и одновременно страдала от ужаса.
