Изменчивый лунный свет блуждал по обломкам машины, и только рядом с опустившейся на грудь головой Гарри Элсинга завывал клаксон…
Тум, тум, тум…
Опять эти барабаны, когда же они замолчат?! Почему стучат и стучат? Дядя Ленни был таким добрым к этим людям… Они не могут причинить ему вреда… и ей тоже!
Ванесса чувствовала слабый сладковатый запах, так пахнет, если смять цветы, сорванные в джунглях. Она цеплялась за чью-то руку, потому что барабаны все стучали и стучали, и ей казалось, что тьма вокруг нее никогда не расступится… Но тут вспыхнул свет… и она застонала от боли, пронзившей голову.
— Она приходит в себя, сеньор, — произнес, чей-то голос.
Голос был незнакомый, но он принадлежал женщине. Сеньор?.. Вот он выходит из дядиного кабинета с ружьем в руке — высокий и смуглый! И как же он зол на нее!
Она сделала усилие, чтобы открыть глаза, и вздрогнула от света, а барабаны все стучали и стучали в ее голове.
— Ванесса, — прямо перед ее глазами возникло темное мужское лицо, — вы узнаете меня?
— Да, конечно. — Он часто навещал дядю Ленни. Может быть, что-то случилось с дядей?
— Он ранен? — Она попыталась сесть, но тут же мягкие, но властные руки легли ей на плечи и заставили снова опуститься на подушки. — Прошу вас, я должна пойти к нему…
— Я думаю, она переживает за молодого человека, — бросил сидящий у постели через плечо. — Но, слава Богу, она наконец очнулась после этого ужасного забытья, вызванного сотрясением мозга!
Перед ней возникло другое лицо, немолодое, морщинистое и доброе, над которым, как ореол, колыхался белый головной убор. Ванесса всмотрелась в это приятное видение — Господи, да ведь это монахиня!
— Не хотите ли немного куриного бульона, деточка? — Монахиня села на стул возле кровати, и Ванесса почувствовала, как между ее губами осторожно просунули носик поильника. Она глотнула и увидела, как белый ореол склонился к темной фигуре, стоявшей по другую сторону кровати. — Девочка голодна, сеньор, а это хороший знак. Скоро мы опять увидим ее здоровой и полной сил.
Он ответил что-то по-испански, и Ванесса, еще не вполне уверенная, что снова пребывает среди живых, перевела на него свои окруженные синяками глаза. Он стиснул губы, и она подумала, что ему неприятно видеть ее лицо, которое выглядело еще более изможденным из-за бинтов, стягивающих голову. Она догадалась, что больна или ранена, и попыталась вспомнить, что же произошло, но от напряжения у нее закружилась голова, и ее снова стало клонить в сон.
— Голова болит, деточка? — Монахиня прикоснулась прохладной рукой к ее лбу. — Не нужно волноваться, — все хорошо. Вот так, закройте глаза и спите. Когда вы проснетесь, то будете чувствовать себя уже гораздо лучше.
Через несколько дней к Ванессе вернулись силы, а вместе с ними и память о том, что случилось. Сестра Исабель сообщила, что Гарри получил несколько рваных ран и сломал пару ребер, когда «шевроле» перескочил через ограждение неподалеку от замка. Услышав среди ночи гудок автомобильного клаксона, к месту происшествия устремилось несколько человек; они тут же сообщили о несчастном случае дону, и вскоре прибыла «скорая помощь», которая увезла их с Гарри в больницу. У Ванессы случилось тяжелое сотрясение мозга, полученное в результате удара, — ее швырнуло на дверцу машины, дверца открылась, и ее выбросило наружу.
Теперь она уже больше не в больнице, сегодня утром ее на санитарной машине перевезли домой, в замок. Сестра Исабель приехала вместе с ней и останется еще на неделю, до тех пор, пока Ванесса окончательно не встанет на ноги.
— Сколько цветов! — Сестра Исабель улыбнулась, оглядывая яркие букеты в вазах, которые стояли на каждой свободной поверхности. — Здесь вам будет веселее, чем в больнице, ведь так?
Ванесса кивнула, растроганная и принесенными цветами, и украшенной лентами корзиной фруктов, и прелестной коробкой с помадкой, в которую она уже заглянула. Рядом с постелью лежал еще сборник английских новелл и большой флакон одеколона, который прислала Барбара.
Бэбс заглядывала к ней, но сестра Исабель заметила, что болтовня девушки утомляет Ванессу, и отправила ее прочь. Ванесса лежала и улыбалась, откинув голову на розовые подушки. Повязку с ее головы уже сняли и осторожно расчесали волосы, прикрыв ими заживающий рубец, шедший прямо от левого виска. Сестра Исабель в своем шелестящем черном одеянии и крылатом чепце выглядела довольно комично, когда изгоняла из комнаты маленькую бунтовщицу в пиратских брюках.
— Вы настоящий тиран! — выкрикнула Барбара в ответ на строгость сестры милосердия. — Тираны здесь просто кишат!
Взгляд Ванессы омрачился, едва она погрузилась в размышления. По всему выходило, что дон Рафаэль не отказался от своего решения разлучить крестницу с легкомысленным кузеном. Бедный ребенок! Ванесса взяла из коробки помадку и прилегла, откусывая маленькими кусочками, а сестра ненадолго отлучилась в свою комнату. Жалюзи были приспущены, и в огромной спальне царили покой и легкий аромат цветов. До сих пор Ванесса никогда еще не болела, и теперь переживала из-за того, что вышла из строя, но в глубине души испытывала облегчение, оттого что расставание с Барбарой откладывается на неопределенное время. А также потому, что отложилась пока и необходимость объявить дону Рафаэлю о своем отъезде в Чили.
Она протянула руку к магнолиям, стоявшим на столике возле кровати, и услышала стук в дверь.
Вошел дон Рафаэль, смуглый и элегантный в безупречном бежевом костюме.
Безукоризненно завязанный коричневый галстук пронзала булавка в виде рапиры, а гладко зачесанные волосы блестели, как вороново крыло. Он подошел к постели, с холодной учтивостью взял ее правую руку, и она почувствовала теплое прикосновение его губ.
— У вас выздоравливающий вид, моя маленькая, — улыбнулся он. — Можно мне присесть к вам?
Он похлопал по испанскому покрывалу. Она кивнула, встревожилась, пытаясь догадаться, о чем он собирается с ней говорить. Он сел рядом, и она заметила, что дон рассматривает ее пеньюар цвета розового шампанского с воротником, отделанным мягким белым мехом.
— Я не потревожил вашего уединения? — спросил он.
— Нет. — Девушка стиснула пальцы. — Я просто пыталась угадать, о чем вы собираетесь со мной поговорить.
— Я только хотел спросить, как вы себя чувствуете, впрочем, если, конечно, вы не считаете, что мне следовало обратиться с этим к сестре Исабель.
Ванесса заметила, как при этих словах его губы тронула нерешительная улыбка, и поймала себя на мысли, что ей приятно смотреть на такого энергичного, пол ного сил человека. В его присутствии она чувствовала себя особенно слабой и хрупкой, но такое ощущение он пробуждал во всех женщинах. Конечно, мысль о том, что можно получать удовольствие, уступая мужчине, была способна в любое другое время привести ее в ярость, но сейчас у нее не хватало сил, чтобы вступать в сражение с собственными вероломными инстинктами. В виде исключения она позволила себе полюбоваться широкими плечами дона, гордо посаженной головой и твердо очерченными губами, поцелуи которых, наверное, заставляли в его объятиях трепетать Лусию Монтес.
